Трагедии - Еврипид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Агава
(оскорбленная поведением Кадма, презрительно)
Как нехорошо, однако, действует на людей старость: от нее они и говорят неприветливо, и глядят мрачно. Пусть бы хоть сын мой пошел в свою мать и был лихим охотником, отправляясь с другими молодыми фиванцами на ловлю зверей! (Смеясь.) Но нет! он умеет нападать лишь на богов. Вразуми его ты, отец! (Страже.) Призовите его кто-нибудь перед мой облик, чтобы он увидел меня в моем счастье!
Кадм
(успокоившись несколько, смотрит на свою дочь взором, полным сострадания)
Что мне делать? Если вы поймете, что совершили, — это будет для вас страшным мучением; если же вы до конца жизни будете [1260] пребывать в этом положении, то вы в своем несчастье будете хоть воображать себя счастливыми.
Агава
(удивленно)
Что же тебе не нравится во всем этом? Что тебя огорчает?
Кадм
(подходит к Агаве, обнимает ее, прислоняет ее голову к своему плечу и поднимает правую руку к небу)
Погрузи же прежде всего свой взор сюда, в эфир.
Агава
Изволь. (Ее взор следует направлению руки Кадма.) Но почему велел ты мне взглянуть на него?
Кадм
Представляется ли он тебе все тем же, или ты замечаешь в нем перемену?
Агава
Да, он как будто светлее и прозрачнее прежнего.
Кадм
(еще нежнее прижимая к себе Агаву, тихо)
А то... волнение еще не улеглось в твоей душе?
Агава
(подносит руку к челу, старается вдуматься в свое положение, затем качает в недоумении головой и глядит на своего отца удивленным, но твердым взором)
Не понимаю, о чем ты говоришь, но я действительно как будто прихожу в себя, и мое прежнее состояние оставляет меня. [1270]
Кадм
И ты могла бы выслушать мои вопросы и дать на них ясные ответы?
Агава
Спрашивай, отец; я уже не помню, что говорила тебе раньше.
Кадм
В чей дом вошла ты под звуки свадебных песен?
Агава
Ты выдал меня за Эхиона — спарта, как говорят.
Кадм
Кто же был тот ребенок, который в вашем доме родился... у твоего мужа.
Агава
(с материнской гордостью)
Пенфей; он — сын мой столько же, сколько своего отца.
Пауза.
Кадм
(видимо борется с собой; сделав над собой последнее усилие, он, еще крепче прижимая свою дочь к себе, спрашивает ее)
Что же это за голова, которую ты держишь в своих объятиях?
Агава
Львиная... (спохватываясь, в смущении) так, по крайней мере, говорили мои товарки по охоте.
Кадм
Взгляни же хорошенько; раз взглянуть — труд не продолжительный.
Агава
(смотрит на свой трофей, узнает в нем человеческую голову и с отвращением роняет его; Кадм его подхватывает)
Боги, что вижу я! Что за трофей несу я в своих руках! [1280]
По данному Кадмом знаку подходит ратник с водой; он смывает запекшуюся кровь, искажавшую лицо Пенфея.
Кадм
Всмотрись в нее, узнай точнее, чья она.
Агава
Я вижу... о я горемычная! я вижу свое страшное горе!
Кадм
Она похожа на львиную, как тебе кажется?
Агава
Нет! голову Пенфея держу я, несчастная, в своих руках.
Кадм
Да, — облитую кровью прежде, чем ты могла узнать ее.
Пауза. Агава, стоявшая некоторое время как бы в оцепенении, судорожно сжимая свою голову руками, начинает быстро и отрывисто расспрашивать Кадма.
Агава
Кто убил его? Как попала она в мои руки?
Кадм
(про себя)
Поздно раскрываешься ты, злополучная истина!
Агава
(умоляюще)
Говори! мое сердце бьется в ожидании того, что мне предстоит узнать.
Кадм
Ты убила его — ты и твои сестры.
Агава
Да где же он погиб? во дворце или где? [1290]
Кадм
Там, где раньше Актеона растерзали собаки.
Агава
Что же заставило этого беднягу отправиться в Киферон?
Кадм
Он пошел туда, чтобы осмеять бога и твои вакхические пляски.
Агава
А мы каким образом попали туда?
Кадм
Вы обезумели, и с вами все гражданки в вакхическом неистовстве оставили город.
Агава
(после паузы, глухо)
Это Дионис нас погубил: теперь я поняла все.
Кадм
Да, но будучи оскорблен вами: вы не хотели признать его богом.
Агава
Но чем же Пенфей был виновен в моем неразумии?
Кадм
И он, уподобившись вам, не поклонялся богу;
Агава медленным шагом отступает; теперь только ее горе представляется ей во всей своей огромности, ее ноги подкашиваются; она падает и начинает громко, судорожно рыдать.
зато он одним ударом погубил всех, и вас, и его, разрушая весь наш дом, — и меня, который, сам не имея сыновей, видит и этот отпрыск твоего чрева, несчастная, погибшим лютою и бесславною смертью (с нежностью глядя на голову Пенфея, которая осталась у него в руках), — тебя, дитя мое, тебя, который был гордостью и опорою моего дома, как сын моей дочери, и гражданам внушал страх: глядя на твой облик, никто не решался обижать меня, старика, а если [1310] и решался, то был караем по заслугам. Теперь же я буду с позором изгнан из дворца, я, тот великий Кадм, который посеял фиванское племя и собрал прекраснейший в мире урожай. Да, милый мой, — хотя тебя уже нет более в живых, ты останешься для меня предметом горячей любви, — твоя рука не коснется более моей щеки, ты не обнимешь меня более, называя меня дедушкой и спрашивая: «Кто обижает, кто оскорбляет тебя, старик? Чьи непочтительные слова волнуют твое [1320] сердце? Говори, отец, и я накажу твоего обидчика!» Теперь несчастен я, жалок и ты, горемычна твоя мать, несчастны и ее сестры... если есть человек, не воздающий уважения богам, пусть он взглянет на его участь и уверует в них! (Покрывает себе лицо плащом; один воин поддерживает его.)
Корифейка
(видимо тронутая)
Тебя нам жаль, Кадм; но твой внук понес кару заслуженную, хотя и печальную для тебя.
Агава
(медленно поднявшись с своего места)
Отец, ты видишь ведь, что мое настроение совершенно изменилось — <позволь мне припасть к останкам моего бедного дитяти.
Кадм
Ты можешь, дочь моя: вот голова Пенфея>
Агава
А где же, отец, дорогое тело моего сына?
Кадм
Я с трудом его собрал и принес; вот оно.
Царская дружина, скрывавшая до сих пор останки Пенфея от глаз Агавы, расступается; она видит на земле носилки, покрытые черным саваном, подходит к ним, но вдруг нерешительно останавливается.
Агава
(робко)
Все ли его части хорошо прилажены одна к другой? [1300]
Кадм
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
