Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люси. Люси не была женщиной, она была просто Люси. С ней все получилось бы точно так же. Или нет? Нет! Она была подобна капле дождя, которая не падает на землю, а наоборот, стремится ввысь, чтобы бесприютной скиталицей вечно плыть в атмосфере.
Однако наиболее дикий и непристойный пир духа еще в колледже устроила для тебя крошка Миллисент, когда в лучах ленивого полуденного солнца бесшумно сновала взад-вперед, собирая твои вещи из шкафа и комода и складывая их на стуле, а потом повернулась и направилась к тебе…
Покинутый, полный горечи, не знающий, за что зацепиться, ты отнюдь не удивился, что к тебе вернулась старая фантазия. Ты отдался этой фантазии на следующую ночь, после того как Джейн оставила тебя одиноко стоять у дверей ресторана, и впервые за долгое время вновь почувствовал на себе руки Миллисент.
Глава 10
Он повернулся и прошел по замызганной ковровой дорожке ко второму лестничному пролету. Наверху царил полумрак, спускавшийся, словно ядовитый туман, к подножию лестницы. Он нерешительно остановился, вялый, окутанный тишиной. Все здесь было до боли знакомо, тем не менее он колебался, чувствуя нечто новое в этой мрачной безотрадности.
«Пора в бой», – подумал он, и фраза словно прозвучала не в голове, а на самом деле, хотя губы его не шевелились.
«И тогда, может, ты победишь и освободишься…»
Джейн была замужем почти год. Ты решил терпеть Виктора, но с сестрой виделся нерегулярно, поскольку чувствовал, что Маргарет и особенно Роуз тебя используют, и не собирался этому потакать. Джейн, пытавшаяся одновременно управиться и с ребенком, и с работой, была слишком занята, чтобы хоть что-то заметить.
В ту ночь ты сидел в элегантной спальне Эрмы, отчаянно гадая, что происходит. Она впервые устроила большой прием с ужином и танцами в доме на Риверсайд-драйв. Прием имел грандиозный успех. Ей всегда удавалось легко и непринужденно устраивать подобные вещи. Но почему она попросила тебя остаться, когда толпа гостей рассосалась?
Дверь гардеробной открылась, и в спальню вошла Эрма, свежая, очаровательная, без следа ночной усталости на лице, в нежно-желтом неглиже. Она погладила тебя по щеке:
– Мой бедный Билл, ты устал.
Ее слова тебя несколько обескуражили.
– Не слишком, – ответил ты.
– Я тоже, – сказала она. – Обними меня.
Ты прижал ее к себе, сперва чисто механически, как доверенное лицо, а затем, почувствовав возбуждение, уже по собственному желанию. То была странная ночь. Ты словно смотрел на себя с вершины горы, находясь слишком высоко, чтобы четко видеть…
Утром, как ни странно, она встала с постели вместе с тобой и настояла, чтобы ты позавтракал вместе с ней фруктами с кофе. И вот тогда, за завтраком, она объявила, что, по ее мнению, вам не мешало бы пожениться.
– Так как мы знакомы больше двенадцати лет, – ответил ты, – твое предложение в данный конкретный момент можно истолковать крайне вульгарно. А иначе я не понимаю, почему ты мне это предлагаешь.
– Мне надоело быть веселой вдовой. Я хочу инвестировать в мужа.
– По крайней мере, ты откровенна.
– Ты спрашиваешь почему и настаиваешь на объяснении. Возможно, ты по-прежнему возбуждаешь мое любопытство, что для тебя было бы победой. Или быть может, мне просто нужна ширма перед дверью моей спальни на случай, если дверь распахнется от порыва ветра…
Ты молча поднял чашку с кофе, пришибленный столь яркой демонстрацией насмешливой безжалостности. Скорее всего, ты и выглядел пришибленным, потому что Эрма, отодвинув стул, обошла стол и поцеловала тебя в макушку:
– Билл, дорогой, я действительно хочу стать твоей женой.
Весь день в офисе, и всю ночь, и весь следующий день ты делал вид, будто обдумываешь предложение Эрмы, твердо зная, что все уже решено. Ты полагал, что Эрма захочет пышную свадьбу, но в результате она сделала инвестиции в брак примерно месяц спустя в маленькой мрачной приемной дома приходского священника где-то в Южном Нью-Джерси с Диком и Ниной Эндикотт в качестве свидетелей.
Именно Ларри познакомил тебя и Эрму с майором Бартом. Как-то вечером брат привез его к нам на игру в бридж. В Барте не было ничего примечательного, кроме размеров: он был очень громадным, но хорошо сложенным, с маленькими светлыми усиками, которые на фоне молодой розовой кожи казались крошечными бледными запятыми, уложенными концами вверх. В толпе ты бы вообще не заметил его, если бы не последовавшая вскоре комедия.
Потом красавец-майор стал попадаться на глаза все чаще, но ты по-прежнему не обращал внимания. Для тебя не было ничего нового в переменчивых и непродолжительных увлечениях Эрмы кем-то из числа гостей или партнеров по танцам. Но как-то раз, вернувшись около полуночи домой, ты поднимался в свои комнаты на третьем этаже и увидел в замочную скважину свет в спальне Эрмы этажом ниже, хотя Джон сказал тебе, что она уехала и вернется не скоро.
Встав утром позже обычного, ты сидел в столовой перед пустой чашкой из-под кофе и уже собирался было отодвинуть в сторону «Таймс», как вдруг на пороге послышались чьи-то шаги. Подняв глаза, ты увидел майора Барта, растерянно моргающего и красного как рак.
– Доброе утро, – приветливо поздоровался он, сообщив, что не думал застать тебя дома, так как ты уже должен быть в офисе, и выразил сожаление по поводу отсутствия у него такового.
Вышло так, что в тот вечер вы с Эрмой ужинали в гостях. Она, как обычно, вошла в твою комнату завязать тебе галстук.
– Тим испортил тебе завтрак, да? – улыбнулась она.
Стоя перед зеркалом, спиной к жене, ты поправлял пиджак.
– Ну а он… то есть… мы что, собираемся его усыновить? – спросил ты.
Эрма на секунду притихла, а затем сказала:
– Билл, иногда ты меня пугаешь. У тебя редкостная интуиция, слишком хорошая для мужчины. Сколько мы уже женаты? Полтора года? Ну да, восемнадцать месяцев. У нас дома перебывали десятки гостей, некоторые при весьма странных обстоятельствах, как тот венгерский парень прошлой зимой. Но ты ни разу даже глазом не моргнул. А вот Тима ты учуял сразу. Ты слишком умный.
Уже полностью одетый, ты стоял возле кресла и, сунув руки в карманы, смотрел на жену
