Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама сама подвела девочку к алтарю, советуя ей: «Проси Иисуса, чтобы он сохранил твое сердце. Особенно же проси его, чтобы он сделал тебя святой».
Лусия будет вспоминать позже: «Как только священник дал мне божественную облатку, присутствие Бога стало для меня таким ощутимым, как будто бы я Его видела и чуствовала Его телесными чувствами. Тогда я обратила к Нему мои мольбы: “Господи, сделай из меня святую. Сохрани мое сердце всегда чистым, только для Тебя!" Здесь наш добрый Бог мне как будто бы сказал в глубине моего сердца: “Благодать, которую ты сегодня получила, будет жить в твоем сердце и произведет плоды вечной жизни…" Я чувствовала себя настолько преобразившейся в Бога, такой сытой хлебом ангелов, что после не могла принимать пищу…»
Порой мы воспринимаем рассказы о необыкновенных милостях (видениях, откровениях, чудесах…) так, будто бы их безвозмездность (а они зависят лишь от Божьей щедрости!) означает отсутствие всякой подготовки, и забываем, что необычайное часто предполагает обычную жизнь, прожитую необычным образом.
Так, на фоне истории Лусии и ее двоюродных братика и сестрички, привлеченных в ее орбиту (так же, как чувствовали себя привлеченными и многие дети их деревни), была эта «мама», умевшая мистически воспитывать своих детей. «Счастливая! Каких чудесных детей дал тебе Господь!» — говорили ей соседки.
И тем не менее эта женщина была столь серьезна и столь полна реализма, что она последней поверила в появления Богоматери: долго она будет обращаться с дочерью (младшей в семье) крайне жестко, будет даже бить ее, думая, что та говорит неправду; и долго она будет подавлена одной уже мыслью, что ее девочка могла из упрямства настаивать на первой лжи, которую сказала ради забавы. «Но мама, как я могу сказать, что не видела, если я видела?» — будет повторять ей Лусия, и женщина должна будет лишь уточнить: «Слушай меня как следует! Я хочу только того, чтобы ты сказала правду: если ты видела, то скажи, что видела, а если не видела, то признайся, что солгала».
Но Лусия и ее двоюродные братик и сестричка уже были уловлены той прекрасной и молодой Госпожой (от пятнадцати до восемнадцати лет, как говорили дети), которая их посетила.
«Из какой вы страны?» — был их первый наивный вопрос. И она ответила: «Я с неба».
Тогда каждый из них спросил: «А я попаду на небо?» — и всех она успокоила положительным ответом.
Потом видение посоветовало им вернуться на то место еще шесть раз, тринадцатого числа каждого месяца.
При последующих встречах история мало-помалу обрела свои характерные очертания, и вокруг детей разгорелись любопытство и насмешки со стороны многих односельчан, и даже преследования.
В обстановке господствовавшего масонства за жизнь детей действительно стоило опасаться.
Мэр селения даже отнял их у родителей — хотя они и были такие маленькие — и продержал их целую ночь в тюрьме среди преступников, чтобы их запугать (но ребятишки, хоть и сквозь слезы, читали «Розарий» вместе с заключенными!). Потом он их долго допрашивал по одиночке с тем, чтобы поймать их на противоречиях, пытаясь добиться от них силой и обманом секретов, открытых им небом (о которых уже разнеслась молва!), запугивая их уверениями, что если они будут молчать и не откажутся от своего «вранья», то там, за дверью, их ждут самые страшные пытки, а потом смерть…
Но были и такие, кто на улице обзывал их и даже нападал на них; были те, кто бросал им смутные угрозы или прямо говорил, что их надо сжечь, как когда-то сжигали ведьм… И это не были пустые слова.
Печать (в том числе и центральная) смеялась над легковерными: трех пастушков выставляли припадочными и говорили о неких клерикальных интригах, направленных на дискредитацию республиканского правления или на организацию фабрики чудес и денег.
Кое-кто намекал, что все это — мистификация, подстроенная с тем, чтобы взвинтить цены на земли, на которых, якобы, были обнаружены термальные источники.
Уже 19 августа 1917 года (через несколько дней после того, как пастушки побывали в тюрьме) масонские ложи в присутствии всех так называемых «властей» организовали в Фатиме «Митинг пропаганды и протеста против клерикальных махинаций».
По случаю свидания в октябре (последнего, во время которого должно было явиться великое «знамение», обещанное Девой) говорили, что власти взорвут на том месте бомбу. Если это, возможно, было плодом чьей-то разыгравшейся фантазии, то детям угрожала вполне реальная и пугающая перспектива: что их разорвет на части разъяренная толпа в том случае, если после стольких обещаний ничего не произойдет. В самом деле, в тот день насчитывалось около шестидесяти тысяч человек, собравшихся для того, чтобы увидеть чудо.
За несколько дней до фатальной даты мать сказала Лусии: «Доченька, хорошо бы нам пойти исповедаться.
Говорят, что завтра в Кова да Ирин мы умрем… Если Мадонна не совершит обещанного чуда, люди убьют нас…»
О том, что произошло, свидетельствовали тысячи очевидцев, верующих и неверующих, крестьян и интеллигентов. В тот день шел проливной дождь, но после возгласа Лусии: «Посмотрите на солнце!» — все увидели, как солнце в течение десяти минут стремительно вращалось вокруг своей оси и приближалось к земле, рассыпая лучи всех цветов радуги и высушив всю ту долину, что прежде сделалась грязной лужей, и одежды паломников, промокших до костей.
То было одновременно чудесное и устрашающее видение. Ясновидящая после объяснила свой возглас тем, что в тот момент Дева обратила вверх ладони, от которых исходили лучи света, преломлявшиеся на солнце.
Газета «Сэкуло» 13 и 15 октября 1917 года вышла с двумя статьями главного редактора, известного атеиста и сектанта, который вынужден был так назвать свою хронику: «Полная сверъестественность: появления в Фатиме» и «Поразительные события: полуденный танец солнца в Фатиме».
Нечего и говорить, что другие сторонники свободомыслия, не присутствовавшие при необыкновенном явлении, осмеяли его.
Дней через десять предметы культа, находившиеся в Кова да Ирия, были осквернены и разграблены так называемыми «свободомыслящими».
Они хотели выкорчевать и каменный дуб, на верхушке которого явилась Богоматерь, но во мраке ночи ошиблись деревом, а
