Хо - Raptor

— А почему их никто не видит? — покрываясь мурашками спросила Ольга.

— Оптическая хитрость. Сумеречники видны только в определённом спектре, так же, как и сумеречный мир, в котором они обитают. Невидимками их делает защитная система человеческого разума, которая нарочно не воспринимает и не отображает подобные вещи. Человек способен видеть только то, что должен видеть. Всё, что находится за пределами — его не касается. Впрочем, скоро ты всё узнаешь, в том числе и об этом. Не всё сразу.

— Это хорошо, что наш разум ограждает нас от созерцания этих страшных сумеречников. Значит Хо принадлежит к их племени?

— Принадлежало. Но выродилось в нечто не поддающееся классификации. Хо — отщепенец. Ренегат. Когда-то это был отличный и преданный охотник. Но однажды он имел неосторожность нарушить первостепенный закон сумеречников, напав на человека. Хо стало жертвой роковой ошибки, правда каким образом произошла эта ошибка, я не знаю. Главное, что она свершилась, и собратья с позором изгнали Хо из своего общества. Что-то вроде высшей меры наказания. У сумеречников, ликвидация — это ещё не самая суровая казнь. Изгнание в периферию для них страшнее, чем смерть. Там, между мирами, они обречены на долгие мучения. В этом последнем пристанище, преступник должен ещё заслужить свою гибель. От невыносимых страданий и тоски, приговорённые сумеречники, лишённые единственного смысла жизни, через какое-то время попросту сходили с ума. Но Хо каким-то образом удалось избежать этой участи. Оно очень хотело жить. Так сильно и рьяно, что ему удалось совершить невозможное. Хо выбралось из своей мрачной тюрьмы и обрело свободу.

— И сумело стать видимым для людей?

— Да. Собственно говоря, в этом изначально не было ничего сложного. Сумеречники наделены способностью преодолевать оптический барьер. Без этого, они бы попросту не сумели охотиться. Подавление воли жертвы — это первостепенная задача каждого сумеречника. Для её выполнения, они должны встретиться непосредственно. До этого, потенциальная добыча находится в относительной безопасности — в неведении. Правда, умение сумеречников «открывать глаза» распространялось исключительно на кукол, а не на людей. Хо же, как видишь, добилось большего. В принципе, даже люди в состоянии ощущать присутствие сумеречников. Каждый из нас когда-либо испытывал странное чувство чьего-то присутствия, в тот момент, когда рядом никого не было. Обычно это случалось ночью, или в каком-то тёмном помещении. Подсознательно, мы знаем, что кто-то находится рядом с нами, но не понимаем, кто именно. Приближение сумеречников очень хорошо чувствуют животные. Многие хозяева собак или кошек иногда замечают странное поведение своих питомцев, когда те вдруг, ни с того ни с сего, начинают рычать или шипеть на пустое место. Ну и, конечно же, лучше кого бы то ни было пришествие сумеречных охотников ощущают их жертвы — куклы, на которых ведётся охота. Некоторые могут чувствовать неладное ещё на том этапе, когда их только начинают преследовать. Другие же замечают хищника лишь когда он приближается к ним вплотную. Но во всех случаях, у жертв нет шансов. Кому-то из них отведён более длинный срок, кому-то — совсем короткий, но за каждым когда-нибудь непременно придёт охотник из тьмы. Таков закон сумеречного мира. Кто увидел охотника — тот обречён.

Евгений замолчал, задумавшись о чём-то.

— После всего услышанного мне стало как-то не по себе, — выдержав паузу, произнесла Оля. — Люди живут, и не знают, какие обширные сферы окружают их. Подумать только.

— Счастливцы.

— Почему?

— Иногда лучше не лезть в глубину. Меньше знаешь — крепче спишь.

— А по-моему, нам не мешало бы расширить границы познаний, чтобы получше изучить окружающую нас природу. Может быть, люди, открыв эти тайны, изменились бы в лучшую сторону.

— Сомневаюсь, — Евгений покачал головой. — Вот ответь мне, ты бы хотела, скажем, предсказывать будущее?

— Не знаю, — Ольга пожала плечами. — С одной стороны — это было бы здорово. Я могла бы помогать людям избежать многих бед, да и сама бы заблаговременно уклонялась от грядущих ошибок. Но, с другой стороны, жить стало бы, наверное, совсем неинтересно. Какой интерес от жизни, если всё знаешь наперёд? Кроме всего прочего, мне бы совсем не хотелось знать день смерти дорогих мне людей, и мой собственный.

— Вот-вот. У каждой способности есть обратная сторона. Я не обладаю даром прорицания, но кое-что мне всё-таки перепало. Я умею предчувствовать. Интуиция была присуща мне с детства, но после общения с Хо это чувство усилилось, превратившись в нечто большее…

— Ты стал предвидеть будущее?

— Нет, но я определённо стал предчувствовать грядущие события, ожидающие меня. Я не вижу их подробностей, не могу угадать причин. Просто заранее предопределяю исход. Каждый раз не верю предчувствиям, и каждый раз убеждаюсь в их правоте, когда они сбываются.

— Удивительно! А что, например, тебе удалось вот так предугадать?

— Не важно, что удалось. Что свершилось — то уже свершилось. Гораздо важнее то, что должно произойти.

— И о чём же говорят твои предчувствия?

— К сожалению, здесь мне тебя порадовать нечем. Обычно, надвигающуюся беду я чувствую гораздо острее, чем радость.

— То есть, ты думаешь, что впереди тебя ждёт несчастье?

— Сейчас мне не хочется об этом думать. Как, впрочем, и всегда. Я гоню от себя эти мысли, и молю судьбу, чтобы в этот раз моим предчувствиям не суждено было сбыться. Но пока что они ещё ни разу не ошибались. Впереди я вижу тучи, сгущающиеся над моей головой.

— Что ж. Удивляться тут нечему, — вздохнула Ольга. — У Хо против нас припасено ещё много козней.

— Ты понимаешь в чём дело… — Женя замялся. — Я чувствую, что причиной моего горя будет уже не Хо. Оно, если и повлияет, то только косвенно.

— Не Хо? А кто же тогда?

— Тут уже проблема внутренняя, духовная. Я чувствую неизбежность грядущего одиночества.

— Я тебя не понимаю.

— Всё когда-нибудь заканчивается. И моё счастье не будет вечным. Оно закончится раньше, чем я думаю.

— Ты опять начинаешь?

— Ничего я не начинаю. Хотел поделиться с тобой своими тревогами.

— Это всего лишь пустой пессимизм. Ты травишь сам себя, оплакивая то, что ещё не свершилось, и вообще, неизвестно, свершится ли когда-нибудь. Извини меня, но это — глупость.

— Может быть.

— Не может быть, а точно. Почему ты грустишь? Нам так хорошо вместе, а ты опять пытаешься всё испортить.

— Я ничего не хочу портить. Эта навязчивая мысль не даёт мне покоя. То, что когда-нибудь нам придётся расстаться навсегда…

— Сейчас мы с тобой вместе.