Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

Пока Порошенко дозванивался, кому мог, командир «Беркута» свои переговоры уже завершил. Короткая команда, и бойцы выстраиваются в «свинью».

«В колонну — стройся! Машину Порошенко обходить по двое!» — услышал я, — продолжает Порошенко. — И действительно: они начали меня просто обходить, образовав вокруг кольцо. Я оставил машину на водителя, а сам поспешил на Майдан

Пока спускался к баррикадам — сделал еще несколько звонков. Так информация попала в СМИ. «5 канал» начал прямую трансляцию с места событий. И это сыграло решающую роль».

Без десяти час ночи Андрей Шевченко зашел в ресторанчик непо-шеку — поужинать. Только сделал заказ — пришла информация о начале разгона. Отменил заказ — побежал вниз.

Возле нашей первой баррикады — на Михайловской — целое полчище «Беркута», все черным-черно от их шлемов. Напрямую уже не пройти. Но оставалась маленькая лазейка под стеной Дома профсоюзов. Мы с Турчиновым в нее просочились — так и удалось попасть на нашу сторону баррикады», — вспоминает.

«Итак, диспозиция: баррикада на Михайловской. Перед ней — «Беркут», за ней — люди. На самой баррикаде сверху стоят лидеры оппозиции, народные депутаты — пытаются уговорить «Беркут» отступить. Но ясно же, что это бесполезно и отступать они не собираются и настроены весьма агрессивно. Тогда в какой-то момент Яценюк говорит: «Пошли!» — и прыгает с баррикады вниз. Он спрыгнул первым, за ним — Кличко, Пашинский, я, еще несколько человек, за нами сразу выстроилось несколько рядов Самообороны.

Все мы оказываемся перед баррикадой, лицом к лицу с «Беркутом». Расстояние между нами — метра полтора. Думаю, это был один из решающих моментов, потому что, вы же помните, с внешней стороны баррикада была опутана колючей проволокой, торчали куски арматуры и т. д. То есть, если бы «Беркут» пошел на штурм, из всех нас — оппозиционеров — получилось бы кровавое месиво, не иначе: отступать-то нам было некуда».

В два часа ночи ситуация казалась критической. Силовиков было слишком много, протестующих — слишком мало. «Киев, вставай!» — разносилось со сцены. Колокола Михайловского собора били тревожный набат. Слышно было, говорят очевидцы, даже на Левом берегу. В последний раз этот город слышал тревожный звон ночных колоколов во времена татаро-монгольского нашествия. Невозможно было представить, что подобное повторится в XXI веке. Повторилось.

«Но власть опять не все рассчитала. Не рассчитала, что это — Киев, что есть СМИ, Интернет. Очень оперативно сработали журналисты: «5» и «24» телеканалы вели прямую трансляцию происходящего, — констатирует Турчинов. — Все сайты оперативно обновлялись. Мы забили тревогу, обратились к киевлянам. И Киев вышел! Ночью! Метро уже не работало, дороги частично были перекрыты, частично движение было затруднено из-за снегопадов, но все равно люди шли и шли. Как только узнавали о попытке разгона — устремлялись на Майдан».

Еще недавно полупустая площадь начала постепенно заполняться. Прибывающим выдавали оранжевые строительные каски. В ту пору силовики еще не применяли боевого оружия, в основном — резиновые дубинки, изредка — светошумовые гранаты, петарды и взрывпакеты. Так что простенькие каски разнорабочих были очень даже кстати. Новоприбывшие выстраивались в шеренги возле баррикад и стояли так, взявшись за руки. Между ними и силовиками мелькали священники — уговаривали последних не идти на штурм, первых — не провоцировать конфликт. Однако силовики уговоры игнорировали. Людей сперва не били, просто давили, напирая массой. Уже потом в ход пошли дубинки — лупили по коленям, по головам; нарушали плотность рядов, выдергивая из строя отдельных активистов.

Вспоминает Петр Порошенко:

«На Майдане не было страшно. Ни разу. Срабатывало «чувство плеча», осознание того, что нас тут тысячи. Со стороны, по телевизору, «картинка» была значительно страшнее.

В какой-то момент мне звонят ребята с «5 канала», говорят: у нас оборвалась прямая трансляция. На морозе быстро разрядилась батарея в камере, запасные батареи наши сотрудники подвезли, но их не пропускают сквозь строй «Беркута». Мы с Юрой Стецем выходим из шеренги и движемся по направлению к Европейской площади — забрать батарею и передать ее оператору. А на Европейской — несколько рядов «Беркута», снаружи — киевляне, которые подоспели на место событий, но которые тоже не могут прорваться. И тут — мы. Чуть ли не по головам «Беркута» я прорываюсь к нашим — батарею забрать и назад. А люди-то, которые с той стороны, этого не знают — думают, что я пытаюсь выбраться из месива. И тут одновременно несколько голосов мне кричат: «Куда?! Назад!». Мол, что же ты — с поля боя. Меня тогда, помню, очень это воодушевило, появилось ясное осознание того, что в эту ночь мы точно выстоим.

Я забрал батареи, передал их техникам, а тут жена звонит. «Ты на Майдане?» — спрашивает. Как бы, думаю, ей так ответить, чтобы не волновалась. Но схитрить невозможно: вокруг шум, крики — все слышно. «На Майдане», — говорю. «Ну, слава Богу!» — отвечает Марина. Это тоже было таким важным моментом».

Стояние перед михайловской баррикадой тем временем продолжалось. Маневр Яценюка, спрыгнувшего с баррикады, силовиков явно озадачил — опять побежали звонить «наверх», «советоваться». Депутаты в это время убеждали «Беркут» не выполнять преступные приказы. Мегафон был у Андрея Шевченко.

«Рядом со мной, — вспоминает Шевченко, — стоял Володя Кличко. «Дай-ка мне мегафон», — говорит в какой-то момент. Я отдал со словами: «Ты хоть представься им, кто ты». Володя был в настроении: «Говорит Владимир Кличко. Кто смотрел мой бой с Поветкиным — поднимите руку».

Кто-то поднял?

Нет, но «беркутовцы» начали смеяться. Это разрядило атмосферу. Пока мы там стояли, были бойцы, которые — пока командир не видит — просили сфотографироваться с Кличко.

Володя пытался шутить. Когда началась толкотня, он кричал: «Не трогайте моего брата, я за него заступлюсь».

Тем не менее в конечном счете вас, депутатов, от баррикады оттеснили.

Да. Мы стояли так — друг напротив друга — часа полтора, все это уже затягивалось, руководство «Беркута» долго там с кем-то перезванивалось, мы сами с ними тоже говорили и в итоге решили, что мы, депутаты, разведем на пару метров «Беркут» и Самооборону, создадим «гуманитарный коридор». Тут все расслабились немножко, начали курить, прибежали девочки с чаем, раздавали его и нам и «Беркуту». Откуда ни возьмись, появился Шуфрич, другие депутаты ПР.

Казалось, все уже позади. Но тут ни с того ни с сего слышится команда: «Стройся! Вперед!». В одну минуту «Беркут» зашел к нам с тыла, взял в кольцо и оттеснил — мы и опомниться не успели. Очень технично сработали. Вместе с нами в кольцо взяли того же Шуфрича, и видно было, что ему это очень неприятно. В итоге нас оттеснили к стене Дома профсоюзов.

Их план был понятен, да и информация накануне была, что им важно расчистить проезжую часть. Думаю, они специально это запускали, чтобы мы не очень-то защищали проезжую часть. Поломало их планы, как я сказал, то, что вожди вышли вперед, и это минимум на несколько часов задержало штурм михайловской баррикады».

Были и забавные моменты:

«Когда «Беркут» начал штурм михайловской баррикады, там, в стороне, стояло несколько биотуалетов. И вот эти будочки-биотуалеты перевернулись, — добавляет Шевченко. — Ну, и «Беркут», недолго думая, двинулся по ним. Хотели использовать их как «подножку», возвышение для штурма баррикады. Однако они не рассчитали, что будочки эти не очень прочные. В итоге те первые силовики из шеренги, что наступали, попросту провалились в эти биотуалеты, все их содержимое выплеснулось на них и тех, кто оказался рядом. Естественно, задние ряды притормозили, началась свалка…»

Сметя михайловскую баррикаду за несколько минут, силовики принялись за баррикаду на Институтской.

Среди «воинов Институтской» был и Александр Полшюшсптй. Он пришел сюда вместе с другом и очень быстро оказался в первом ряду защитников баррикады.

«Тактика была простая: держать строй, не позволять никого из своих «выдернуть» из строя, при этом стараться «выдернуть» кого-то из «вэвэшников». Как правило, их «выдергивали» группами — несколько человек наших брали их в кольцо, оттесняли от их строя, а потом, разъединив между собой, передавали в тыл. В тылу их не били, но отбирали щиты и палки, иногда еще шлемы, налокотники, наколенники. И так, «разоруженными», отправляли назад, к своим».

За спинами силовиков орудовали коммунальщики. Подозрительно похожие на переодетых милиционеров и «титушек», они демонтировали остатки баррикад — так, чтобы из оставшихся «запчастей» нельзя было бы построить новые укрепления.

От Нацбанка подъехала машина с лебедкой. Задумка была зацепить фрагмент баррикады и так ее развалить. Чтобы этого не допустить, активист Татьяна Чорновол обмоталась железным тросом лебедки. Если бы ее включили — Таню перерезало бы пополам. Еще несколько нардепов легли под колеса коммунальной машины — чтобы та не могла двинуться с места.