Любовь феминистки - Шарлотта Лэм

Коннел никогда не говорил о своих связях с женщинами. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что он уезжал на целый год в горы, она решила, что у него никого нет. А может быть, потому, что ей очень хотелось, чтобы не было?

— Это Бьянка Грин, — сказал Марк, присоединяясь к ним. Похоже, он подслушал их разговор. — Она дизайнер. Этот дом тоже отделывала она. У тебя появилась соперница, Зои.

Она презрительно откликнулась:

— Я никогда не соперничаю ни с кем из-за мужчин! К тому же, меня не интересует Коннел Хиллиер.

— Да? А мне показалось, ты ревнуешь…

— Ни капельки.

— Уверена?

— Абсолютно!

— Это хорошо, потому что Бьянка положила глаз на Коннела. Она умна и честолюбива, но в ее бизнесе нелегко делать деньги. Ей нужен спонсор. К тому же, Коннел нравится ей, это видно.

Да, Зои это тоже было видно. Она сразу возненавидела эту блондинку с красивыми резкими чертами лица. Но она не хотела дать повода Марку и дальше дразнить ее, поэтому отвернулась и сразу приметила Хэла Таксфорда. На нем был ярко-красный бархатный жилет, накрахмаленная рубашка и черные атласные брюки. Почему-то это выглядело ужасно старомодно.

Он болтал с совсем молоденькой девушкой лет девятнадцати, одной из его поклонниц. Зои передернуло.

— Извините меня, я пойду к Хэлу. Надо поговорить о работе.

Она с облегчением повернулась спиной к Коннелу, флиртующему с белокурой гарпией.

Увидев Зои, Хэл попытался сделать вид, что не замечает ее. Он не ждал от нее ничего, кроме неприятностей. Но когда она подошла так близко, что сомнений в ее намерениях уже не оставалось, он с видимым усилием повернулся к ней и сказал:

— О, привет, Зои!

Она ослепительно улыбнулась, и Хэл вздрогнул.

Он не привык к таким улыбкам и приготовился к худшему.

— Жаль, что прерываю вас, Хэл, но нам надо поговорить о работе. — Она так же ослепительно улыбнулась девушке, которая явно ненавидела ее в этот момент. — Вы не возражаете, если мы отойдем на пару минут?

— Это Зои. Она режиссер моего следующего фильма, — сказал Хэл небрежным тоном, будто был звездой первой величины. — Зои, это Черри Льюин, будущая актриса.

— О, будущая актриса? И где же вы учитесь? Девушка сказала.

— Замечательно. Обязательно предложу вам пробы, когда вы окончите ваше училище. Люблю находить молодые таланты. — Зои пыталась быть любезной, хотя отлично понимала, что из Черри никогда не получится хорошей актрисы. Слишком она вялая, Взяв Хэла под руку, Зои предложила:

— Пойдем в сад, подышим свежим воздухом, а, Хэл? Сегодня прекрасный вечер.

Хэл покорно позволил увести себя, бросив девушке через плечо:

— Я скоро вернусь, Черри.

Дорожки в саду освещались фонарями в викторианском стиле. Посреди подстриженной лужайки был устроен розарий. Легкий аромат роз носился в воздухе.

— Я думал, розы цветут только летом, а эти, по-видимому, поздние, — сказал Хэл, наклоняясь, чтобы понюхать белую розу у крыльца.

— В моем саду есть розы, которые распускаются в декабре. Все зависит от сорта. Есть ранние, есть поздние. Можно так подобрать сорта, что розы будут цвести круглый год.

— Здесь очень романтично, не правда ли? Чудесное место для влюбленных. Зои задумалась.

— Ты дал мне потрясающую идею. Помнишь, у нас есть очень романтичная сцена в фильме…

— А, та, между мной и Линдой? — Хэл, как всегда, оживился, как только речь зашла о его особе.

Она кивнула.

— Было бы чудесно отснять ее здесь. Ты только представь!

— Да, — задумчиво произнес Хэл. Его воображение, по-видимому, активно заработало. — Я мог бы поцеловать у нее руку… это всегда так нравится женщинам…

Зои посмотрела на него сквозь ресницы.

— А ты мог бы убедить своего кузена разрешить нам съемки в его саду? Вы с Линдой могли бы сесть вон в той беседке, увитой розами. Будет совершенно потрясающе! Ты не согласен?

— Согласен, конечно! — Хэл глубокомысленно вздохнул и пристально поглядел на нее. — Ты так сексуальна, Зои, в этом платье. Тебе самой следовало бы быть актрисой. Почему ты не снимаешься?

— Я? Актрисой?

Он что, издевается? Кто захочет быть актером вместо того, чтобы быть режиссером? Марионеткой вместо кукловода?

— Но… я… я не могу быть актрисой, я не умею играть.

— А тебе и не надо. С такой внешностью… Хэл буквально пожирал ее глазами, его взгляд скользил по ее плечам, шее, полуобнаженной груди, длинным ногам… Похоже, пора менять тему разговора.

— Так ты поговоришь с Коннелом сегодня? — попросила она, взмахнув ресницами. — Пока он в хорошем настроении, уговори его. Я перенесу сцену на более ранний срок, так что мы сможем отснять ее во вторник.

— Да, конечно, я поговорю с ним.

— Молодец! — Зои сказала это так, словно похвалила собаку за послушание. Она поспешно повернулась, чтобы уйти, не дожидаясь, пока Хэл начнет позволять себе вольности.

Но в спешке она поскользнулась и упала бы, если бы Хэл не поддержал ее.

— Осторожно! Зои засмеялась.

— Спасибо, Хэл. Я стала, ужасно невезучей, с тех пор как попала в аварию. Раньше такого не было.

— Возможно, авария имела психологические последствия, — серьезно проговорил Хэл, поддерживая ее за талию. — Ты нервничаешь, вот и попадаешь в разные истории.

— Возможно. — Она даже удивилась, насколько точно он определил ее состояние.

Потом она почувствовала, что рука Хэла легко скользит ей по спине, и у нее возникло сильное подозрение, что он собирается воспользоваться ситуацией. Только Зои собралась отодвинуться от него, как позади раздался холодный голос:

— Репетируете? Или это в самом деле любовная сцепа?

Глава 9

Хэл отпустил Зои и резко обернулся. Узнав своего кузена, он мгновенно успокоился:

— О, привет, Коннел! Мы как раз говорили о тебе!

— В самом деле? — протянул Коннел, напряженно глядя на Зои. Этот тяжелый, пристальный взгляд медленно скользил по ее фигуре, рыжим волосам, чуточку растрепанным ночным ветром, чувственным алым губам, по всему ее телу, обтянутому ярко-красным платьем. Он словно прикидывал, какая она без одежды.

Зои заволновалась. У него был точь-в-точь такой же вид, как в тот вечер их первой встречи под дождем: зловещий, напряженный, внушающий страх. Коннел явно сердился. Но почему? Что он так уставился на нее? Его глаза обвиняли, как будто Зои совершила преступление.

— Мне не показалось, что вы разговаривали, — резко произнес он. — У меня сложилось совсем иное впечатление относительно того, что вы делали.

Хэл, польщенный, надулся, как индюк. Его тщеславие было непомерно. Вероятно, он вообразил, что, наконец, сломил ее сопротивление и Зои теперь без ума от него, как и все другие женщины! Зои хотелось ударить его.