Хетты. Разрушители Вавилона - О. Гарни

В связи с этим можно отметить еще одну особенность хеттского письма — аллографию, то есть практику обозначения произносимого слова на письме иным словом. Хеттские тексты изобилуют вставками аккадских и шумерских слов, причем последние, как правило, записываются одиночным знаком, опознать в котором «идеограмму» (точнее говоря, «шумерограмму») нередко удается лишь по контексту, так как подобный знак может совпадать с одним из тех, которыми обозначаются обычные слоги. Но при чтении эти «иностранные» слова, вероятно, не произносились (во всяком случае, шумерские не произносились наверняка), они просто обозначали соответствующее хеттское слово, которое следовало подставлять на их место. Несомненно, писцы пользовались этим приемом как своего рода скорописью. С точки зрения исследователя, он имеет как свои достоинства, так и недостатки. С одной стороны, тексты, содержащие много аккадских слов, можно частично перевести еще до расшифровки хеттских слов; но, с другой стороны, правила аллографии были, по-видимому, настолько жесткими, что многие употребительные хеттские слова (такие, например, как «женщина», «овца», «медь» и т. д.) вообще никогда не записывались фонетически, а потому до сих пор нам неизвестны.

Если же «иностранные» слова предназначались для буквального прочтения, то в текстах их предварял значок, соответствующий нашим кавычкам. Определить, к какому языку принадлежит такое слово, нередко бывает затруднительно.

Современные ученые назвали этот клинописный язык — официальный язык страны Хатти — «хеттским», и термин этот получил всеобщее признание; однако в строгом смысле слова он неточен. Дело в том, что в текстах словом hattili (буквально «на хеттском языке») предваряются фрагменты, написанные на совершенно ином языке, о котором речь пойдет в следующем разделе. Обнаружив это, ученые принялись искать в текстах подлинное название официального языка. Но Грозный решил, что его следует называть «неситским» (т. е. языком города Неса), а Форрер отдал предпочтение термину «канишский» (т. е. язык города Каниш), и, поскольку к единому мнению прийти не удалось, термин «хеттский» так и остался общепринятым. Недавно было высказано предположение, что словом nasili, от которого Грозный произвел термин «неситский», в действительности обозначался некий иной язык и что в текстах название официального языка не встречается вовсе. Что же касается названия «канишский», то попытка его введения основана на том факте, что многие фрагменты на хеттском обозначены как слова некоего «певца из Каниша» (возможно, этот язык использовался в канишских религиозных обрядах).

Протохеттский (хаттский) язык

Этот язык присутствует в высказываниях жрецов в различных религиозных культах, в том числе культах главных божеств хеттского пантеона. Но все подобные высказывания очень кратки, и, для того чтобы ясно воссоздать структуру или словарь языка, этого материала недостаточно. По-видимому, для данного языка было характерно обильное использование префиксов (к примеру, множественное число от слова binu — «ребенок» — образуется с помощью префикса lē — lēbinu). Установить, с какой языковой группой он мог быть хотя бы отдаленно связан, пока не удалось.

Как уже отмечалось, фрагменты, записанные на этом языке, предваряются в текстах словом hattili. Во избежание путаницы с официальным хеттским большинство ученых согласились называть этот язык протохеттским, однако данный термин условен: ведь перед нами — не ранняя форма хеттского, а совершенно иной язык, с хеттским никак не связанный. Название «хаттский» следует признать более удачным, так как оно произведено непосредственно от наречия hattili (ср. «лувийский» — от luwili; см. следующий раздел).

Лувийский язык

Этот язык тесно связан с хеттским, но отличается от него, среди прочего, изобилием гласных а и тем, что множественное число имен существительных, местоимений и прилагательных в лувийском образуется с помощью флексии — nzi (произносившейся, вероятно, как «-нц»), а не — es, как в хеттском. Однако главная особенность лувийского языка состоит в том, что зависимость одного существительного от другого выражается в нем не родительным падежом, как в других индоевропейских языках, а с помощью притяжательного прилагательного, которое образуется присоединением суффикса — sas (со значением «принадлежащий ему») к зависимому существительному. Именно так образуются топонимы: к примеру, названия «Даттасса» и «Тархунтасса» означают «принадлежащий (богам) Датге и Тархунду». Это позволяет прояснить смысл многих известных по греческому периоду топонимов, оканчивающихся на — assos. Лувийский язык тоже встречается лишь в сравнительно кратких высказываниях жрецов в ритуалах, посвященных некоторым божествам, но материал этот обширнее, чем в случае с хаттским языком. Высказывания на лувийском предваряются в текстах наречием luwili, от которого и произведено название данного языка.

Палайский язык

Об этом языке, встречающемся лишь в ритуалах одного-единственного божества, Ципарвы, мы знаем еще меньше. Название его произведено от наречия palaumnili. Не так давно исследователи установили, что палайский, подобно хеттскому и лувийскому, принадлежит к индоевропейской языковой семье.

Хурритский язык

Материал для изучения хурритского языка несравненно более обилен. В текстах из Богазкёя хурритские фрагменты в ритуалах встречаются очень часто, и, более того, удалось обнаружить несколько полных текстов на хурритском, в том числе переводные фрагменты эпоса о Гильгамеше — величайшего из литературных памятников вавилонской цивилизации. Однако главным источником для исследования хурритского языка по-прежнему остается письмо, написанное царем Митанни Тушраттой египетскому фараону Аменхотепу III около 1400 года до н. э. и найденное на раскопках в Эль-Амарне. Этот документ содержит около 500 строк связного текста, дошедшего до нас в хорошем состоянии. Недавно были обнаружены и другие хурритские тексты — в Телль-Харири (древнее царство Мари) в среднем течении Евфрата (около 1750 года до н. э.) и в Рас-Шамре (Угарит) на побережье Сирии. Непосредственно от хурритского произошел язык царей Урарту, известный нам по царским надписям, выполненным ассирийской клинописью в VII веке до н. э. О прочих родственных связях хурритского языка нам ничего не известно. Характерная его особенность — изобилие суффиксов — коренным образом отличает его от другого языка с неизвестным родством — протохеттского. Не исключено, что со временем обнаружится связь хурритского с малоизвестными языками народов Кавказа.

Название этого языка почерпнуто из хеттских текстов, где фрагменты на хурритском обычно предваряются особыми формулами: «…певец земли Хурри поет так» или «певец поет так hurlili» (по какой причине в это наречие вставлена дополнительная буква l, мы не знаем).

Арийский (индоиранский) язык правителей Митанни

В уже упоминаемом нами трактате о выездке лошадей, составленном Киккули из Митанни, встречаются некоторые специальные термины, при анализе которых выявились элементы, тесно связанные с санскритскими числительными:

aika-wartanna — «один поворот». Ср. санскр. ека vártana-m — «один поворот»;

tēra-wartanna — «три поворота». Ср. санскр. tri vártana-m — «три поворота»;

panza-wartanna — «пять поворотов». Ср. санскр. раñса vártana-m — «пять поворотов»;

satta-wartanna — «семь поворотов». Ср. санскр. sapta vártana-m — «семь поворотов»;

navartanna — «девять поворотов». Ср. санскр. nava vártana-m — «девять поворотов».

Текстов на этом языке нет, однако эти несколько слов свидетельствуют, что в хеттские времена на нем говорили. Ниже мы покажем, что это был язык правителей Митанни. Поэтому можно было бы называть его «митаннийским», если бы прежде этим термином не обозначали хурритский язык. Форрер, отождествивший царей Митанни с Umman Manda из некоторых вавилонских и ассирийских текстов, изобрел для этого языка название «мандейский», но оно так и не привилось. Удовлетворительного наименования данный язык не получил до сих пор.

Аккадский язык

Это общепринятое ныне название хорошо изученного языка Вавилонии и Ассирии; хетты, однако, называли его «вавилонским». В древности на Ближнем Востоке аккадский язык широко применялся в дипломатической переписке и международных документах. В общении со своими южными и восточными соседями хеттские цари следовали этой традиции. Поэтому многие хеттские договоры и письма написаны полностью на аккадском языке и были переведены задолго до того, как удалось расшифровать основные тексты из Богазкёя. Кроме того, как уже упоминалось, аккадские слова в форме аллографов часто встречаются в текстах, написанных на хеттском языке.