Возвращение живых мертвецов - Екатерина Савина

Знал бы ты, какие я нервные потрясения последние дни испытываю, говорил бы ты  тогда про нервное истощения с таким трагизмом.

– Меня можно вылечить? – задала я самый идиотский вопрос, какой только могла  придумать.

– Конечно! – горячо заверил меня Никифор Никифорович. – Конечно, можно! Поверьте  мне – через пару недель вы будете совершенно здоровы!

Ну, пара недель, это ты, дядя, хватил. Через несколько часов я буду уже на ногах,  а назавтра я отсюда уйду. Проблем с выпиской из больницы у меня не будет –  документов у меня при себе никаких не было, а имя свое я им не называла. И  правильно, кстати говоря, сделала.

– Вы, наверное, хотите меня спросить, – проговорил вдруг Никифор Никифорович и  вынул трубку изо рта, – почему это я – главный врач больницы – а участвую в обходах  больных, а?

Он наклонил голову и прищурился, глядя на меня с истинно ленинской лукавинкой. И,  хотя мне было абсолютно неинтересно знать, почему главный врач этой больницы  участвует в обходах, я все-таки спросила – больше, из соображений элементарной  вежливости:

– Почему?

– Практика! – Никифор Никифорович поднял вверх толстый кулачок с зажатой в нем  трубкой. – Практика, практика и еще раз практика! Я ведь, милочка, вижу людей практически  насквозь. Вы знаете, профессиональный опыт, вкупе с известной долей одаренности  и… не побоюсь этого слова… достаточно развитого воображения дают… поразительные,  надо сказать, результаты. М-да… А видеть людей насквозь – это моя профессия,  милочка…

«Интересный тип, – подумала я, – его бы самого кто посмотрел бы. По-моему, он  неплохой кандидат на место пациента этой больницы…»

Величавый Никифор Никифорович снова щелкнул пальцами и один из санитаров помог  ему подняться.

– Ну ладно, милочка, – проговорил Никифор Никифорович, – отдыхайте. Не буду вам  мешать. Через час вам сделают укол глюкозы, а вечером будет еще один осмотр. Вот  тогда мы с вами увидимся… и поговорим.

«Жду не дождусь», – подумала я.

А вслух сказала:

– Спасибо вам большое. Спасибо вам за все…

Никифор Никифорович еще раз ласково кивнул мне и, мельком осмотрев остальных  пациентов в палате, вышел. За ним удалились и молчаливые санитары.

«Н-да, – вяло трепыхались в моей голове невеселые мысли, – вот так положеньице.  Лежу в сумасшедшем доме, совершенно без сил, да еще и в рабочее время. Конечно,  ни мое начальство, ни Васик с Дашей не знают, где я нахожусь… Ну, ничего. Для  восстановления сил мне необходимо только несколько часов. Сейчас я сосредоточусь…  В палате тихо, так что никто мне не помешает сосредоточиться…»

Я приготовилась уже сделать глубокий вдох и закрыть глаза, как вдруг пронзительный  вой взметнулся к высокому потолку палаты.

Повернув голову, я увидела, что кричит девочка со стриженной головой. Она  забилась в угол и, стиснув руками виски, самозабвенно орала. Когда я всмотрелась  в ее лицо, мне стало немного не по себе – лицо девочки было совершенно спокойно  – будто это она не издавала нечеловеческие вопли, а напевала вполголоса  спокойную песенку.

– Началось, – донесся до меня хрип откуда-то сбоку.

Это была толстуха.

– Началось, – повторила она, обращаясь, видимо ко мне, но на меня не глядя, –  кажные два час орет, как резаная. Но это еще ничего… Когда ее привезли сюда, она  кажные пять минут орала. А через полгода – Никифорыч ее вылечил – вон как, гляди…  Еще годик полечиться и можно выписывать ее. Когда она два раза в день, например,  орать будет… Я ее тогда к себе в село возьму… заместо будильника…

«Здорово, – подумала я, – попробуй сосредоточься, когда барабанные перепонки  того и гляди – лопнут…»

– Звали, пришел… – коротко сказал Темный и снова поежился.

Сумерки были в комнате. Человек, к которому обращался Темный, сидел спиной к нему  – в глубоком кресле – лицом к жарко пылающему камину.

– Хорошо, что пришел, – обронил Захар и протянул руки к огню, – холодно мне, –  сказал он, будто говорил не с Темным, а с самим собой, – а огонь меня не греет…

– Зачем… звали? – выговорил Темный. Он опять поежился. Ему не было холодно, ему  было очень неуютно находиться в одной комнате с сидящим в кресле…

– Ты, Темный, владеешь информацией, – заговорил Захар, – а говорят, то, кто владеют  информацией, владеют миром… Так ведь?

– Ага… – неловко осклабился Темный.

– Я вот не согласен с этим, – неожиданно сказал Захар, – посмотри на себя. Разве  ты похож на человека, который может владеть миром?

Темный ничего не ответил.

– Нет, не похож, – медленно произнес Захар, – ну ладно… Хватит лирики… А звал я  тебя затем, чтобы ты помог мне убрать одного человечка…

– Убрать? – удивился Темный. – Я этим не занимаюсь. Я просто… предоставляю людям  интересующую их информацию… А убить… Это не ко мне.

– Я не говорил тебе – чтобы ты убил, – холодно поправил его Захар, – я позвал тебя,  чтобы ты помог мне убить. Найдешь исполнителя и сделаешь все, как надо. У меня  самого нет времени заниматься этим. Помощников, понимаешь, не осталось…

– Ну, если так, тогда – другое дело, – с явным облегчением сказал Темный, – кого  нужно завалить?

– Чернобуров Антон Владимирович, – проговорил Захар, – найти его можно, скорее  всего… в какой-нибудь психушке. Это совсем не трудно. Поищешь, поспрашиваешь… Ну,  не мне тебя учить.

– Чернобуров… – произнес Темный, – ясно. Найдем. Только… Захар. Ты… Вы уже не в  первый раз моими услугами пользуетесь и, наверное, помните мое правило… Ну, что  за свои услуги я бабки вперед беру.

– Стол рядом с тобой, – не оборачиваясь, сказал Захар, – слева… Да. Достаточно?

Темный поднял со стола пачку денег и молниеносно перелистал ее.

– Ага, – почему-то шепотом сказал он, – достаточно… Вполне.

– Конечно, Чернобурова, я поищу, – продолжал Темный, – и человека, который его это  самое… С этим проблем не будет…

– Не будет – значит, очень хорошо, – отреагировал Захар, – как сделаешь,  позвонишь мне на мобильный. Все. Можешь быть свободен…

Темный помялся на месте, оглянулся на приоткрытую за своей спиной дверь, но  уходить не стал.

– Я… это… – проговорил он, – если тебе… вам, Захар, интересно… Я могу продать  одну информацию. Очень важную информацию – для вас очень важную.

Несколько секунд Захар не отвечал.

– Верхний ящик стола, – произнес он наконец, а когда Темный, открыл ящик и  заглянул в него, спросил, – столько хватит за очень важную информацию?

– Ага! – уже довольно живо ответил ему Темный, – конечно, хватит… Мне очень нравится  на вас работать, Захар. Всегда получаешь то, что должен получать. Вы же меня знаете  – я могу продать вам любую информацию… Любую. Могу узнать все, что захотите.  Полная конфиденциальность и исключительная достоверность… Тем и живу.

– Ладно, – довольно невежливо оборвал его Захар, – говори, что у тебя и проваливай.  У меня еще много дел сегодня…

– Значит, так, – снова почему-то перешел на шепот Темный, – Вы Славика, конечно,  знаете?

Захар промолчал, кивнув утвердительно.

– Так вот Славик тоже Чернобуровым интересовался, – сообщил Темный, – вроде бы побеседовать  с ним хотел. Все называл Чернобурова – «последней ниточкой…»

– Когда? – коротко спросил Захар.

– Совсем недавно, – ответил Темный, – только то, что люди Славика не успели с  Чернобуровым поговорить – это совершенно точно. У меня в том дурдоме корешок  работает, так он там все обо всех знает…

– Вот и позаботься о том, чтобы люди Славика успели только к остывающему трупу,  – медленно выговорил Захар, – все сделай быстро. И позвони мне. И со Славиком я  разберусь сам…

– И еще одно, – добавил совсем тихо Темный и несколько раз боязливо оглянулся на  дверь, – у меня такое ощущение, что Славик тебя завалить хочет. Нет, слухов пока  никаких нет, но… братва волнуется – что-то непонятное в последнее время  происходит. Армен четырнадцать бойцов потерял за один день – назначил кому-то  стрелку, а тот приехал один, но что-то такое сделал, что четырнадцать бойцов на  месте уложил, а сам Армен со своими пацанами едва уйти успел. Некоторые законники  про тебя вспоминают. Говорят, что… ну… вот то, чем ты занимаешься… – Темный смущенно  прокашлялся, но все же выговорил так долго не получавшееся у него слово, –  колдовство там… – все это беспредел и за это валить надо…

Захар усмехнулся.

– Беспредел… – негромко проговорил он, – валить… Как странно меняется эта планета…  Один мой близкий родственник был бы очень удивлен, узнав, что воры, еще  несколько лет назад тырившие мелочь из карманов, могут править страной и решать  – беспредел или не беспредел – связь человека с потусторонним…

Темный, почтительно склонив голову, выслушал непонятные слова Захара, а когда  тот замолчал, спросил тихонько, чтобы продемонстрировать свой интерес к  Захаровой речи: