Стая - Лалин Полл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А звуки нарастали. Океан словно начал заикаться. Корабли. База. Они звучали все громче, и теперь дельфин понимал, что идет караван. Прямо сюда. Звук гипнотизировал и оглушал. Вода задрожала. Прежде чем Гугл успел придумать, что делать, появился первый корабль – колоссальный монстр, прущий вперед.
17
Первые впечатления
Эа плыла все медленнее. Адреналин, вызванный ее самопожертвованием, постепенно уходил, и теперь она с ужасом осознавала, как далеко заплыла, как пусто у нее внутри и насколько одинока она в океане. Ей казалось, что она плыла только вперед, не сбиваясь с выбранного курса, а надо сказать, что ей уже приходилось оказываться на самом краю охотничьих угодий Лонги, но она ничего не знала о глубоководных океанских течениях, о реках в океане, и теперь они уносили ее все дальше от знакомых вод. Западная часть океана еще не успела успокоиться после недавнего циклона. Эа присматривалась к приметам пути – не для того чтобы суметь вернуться, просто на всякий случай.
– Идиотка! – прилипало орал ей прямо в мозг изо всех сил. – Немедленно ищи дорогу и возвращайся, пока не поздно. Быстрее, дуреха! Ну что за напасть! Ничего-то ты правильно сделать не можешь!
Эа казалось, что она заключила важнейшую сделку с океаном: она заплатила собственной жизнью за то, чтобы стая могла жить спокойно. Да вот беда – океан не спешил соблюдать условия сделки. Вместо того чтобы послать ей быстрый и безболезненный конец, который, как она считала, она заслужила своим самоотверженным поступком, океан заставлял ее страдать, ждать невесть чего, бояться. Обычно, когда ей случалось оказаться расстроенной или испуганной, в ней закипал гнев. Океан больше не казался ей красивым, добрым и мудрым; напротив, грубый и чуждый, он ее игнорировал. Она вынырнула, чтобы подышать, а потом гневно хлопнула по воде тем местом, где сидела ремора.
– Эй, осторожнее! – заверещала та в панике. – Ты же меня потеряешь! Идем домой, ты уже проявила характер, и да, считай, что ты меня уговорила, больше я ни к кому не пойду, так с тобой и останусь навсегда. Ты что, оглохла? – Рыба злобно била хвостом, словно надеялась повернуть Эа к родным водам.
Все, что ей удалось, это рассредоточить гнев Эа между ней и океаном. Это прилипало виновен в том, что случилось! Эта мерзкая тварь…
– Вот, правильно, давай будем меня ненавидеть. От этого кровь разогревается, мне становится теплее, а я это люблю! Разворачивайся! Вези меня домой.
Эа не забыла, что послужило причиной ее ухода. Прилипало был зримым доказательством ее испорченности. Кто-то говорил, что, если его оторвать, можно истечь кровью. Ну, значит, так тому и быть. Она больше не может выносить одиночество и ожидание конца. Ох, как же она ненавидела эту рыбину! Эа сделала глубокий вдох и пошла вниз. Она так работала хвостом, словно пыталась кого-то догнать, а этот кто-то был там, глубоко внизу. Плотность воды росла, росла и соленость. Но она продолжала уходить в глубину, преодолевая сопротивление океана. В голове начали пульсировать вспышки света. Эа понимала, что она уже опустилась ниже безопасной границы, но ей было все равно. Она словно со стороны наблюдала за тем, что делало ее тело. Однако в какой-то момент оно взбунтовалось против нарастающего давления, развернулось, и мощные удары хвоста погнали ее наверх.
Эа вылетела в воздух, изогнувшись над поверхностью воды и закрутив левую спираль. Она не стала считать количество оборотов, она и так знала – много. А потом шлепнулась боком, подняв фонтан брызг. Казалось, она рухнула в огромную полупрозрачную чашу. Искрящееся облако пузырей замедлило ее погружение, но она снова нацелилась на глубину. Мыслей не было. Эа просто позволила своему телу уходить все глубже и глубже, пока давление вновь не развернуло ее.
На этот раз она вылетела на поверхность по высокой извилистой дуге. Темный океан внизу, светлое небо наверху – черная вода, белое небо, – и снова упала в воду, только на этот раз под более острым углом. Пузырьков образовалось меньше, удар о воду слегка оглушил ее, а от вращений закружилась голова. Она осталась на поверхности отдохнуть. Дыхало открывалось и закрывалось быстро-быстро.
Черная вода, белое небо…
Она слышала каждую волну отдельно, а поверх накладывалось эхо катящихся валов. Мышцы горели от усталости и адреналина. Эа тяжело дышала, а ветер в такт дыханию поглаживал ее по спине. Пришло жуткое чувство: словно все внимание океана сосредоточилось на ее маленьком теле. Эа почувствовала, что за ней наблюдают… Четыре больших темных спинных плавника поднялись вокруг нее из воды, свет струился по их блестящей коже. Тела пришельцев вдвое превышали ее собственное, но на головах мерно открывались и закрывались дыхала. Дельфины, но не Лонги. От них исходила сила, о ней можно было судить по тому, как толкали воду сокращавшиеся мышцы. Эа нырнула. Они пошли за ней – четыре здоровенных самца, и каждый со свежей отметиной на морде. Эа попыталась увернуться от пузырьков, полетевших в сторону ее спирали – у Лонги такое позволялось лишь в самых интимных отношениях, – Эа подумала было, что это случайно. Но нет, тут же до нее дошла другая череда пузырьков, так что об ошибке говорить не приходилось. Сильные молодые незнакомые дельфины…
Она снова нырнула, и опять они пошли за ней, перекликаясь на своем грубом наречии. Она поняла щелчок, означающий «спираль», – слово, которым Лонги обозначали священную структуру жизни, но было и другое значение – «женские гениталии». Но она знала, что у дельфинов-варваров это слово относилось еще и к насилию. Наверное, эти буйные незнакомцы не хотели никого оскорбить. Тем не менее именно это они и совершили. Окружив ее, они беззастенчиво разглядывали молодую самку со всех сторон. Эа, равнодушно относившаяся к самцам любого вида, забыла, что дело происходит среди бескрайних просторов, но все же движением хвоста дала понять, что не нуждается в их обществе. А в сознании ее тем временем нарастал сигнал тревоги.
– Идиотка! При чем тут твой мозг? Это я. – Прилипало переместился из-под ее грудного плавника ближе к голове. – Не вздумай их раздражать!
Но Эа уже захлестнула волна возмущения.
– Кто вы такие? – негодующе щелкнула она. – Как вы смеете так со мной обращаться? – Она вертелась в
