Молотов. Полудержавный властелин - Феликс Чуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А устно он сказал: «Ну что же, ты хочешь между нами и Троцким занять место? Серединку?» Он понял очень правильно. Моя точка зрения несколько отличалась от сталинской. Еще он сказал: «У тебя пророчество». А я считаю, как же не пророчествовать, если мы сторонники международной революции? Это мое мнение, а не пророчество. А он считал, что коммунизм можно построить в одной стране, и сказал об этом на XVIII съезде партии. И что при коммунизме, в капиталистическом окружении будет государство. Но это же неверно, и я с ним спорил. Мы с ним были очень тесно связаны, а еще в 1926 году спорили по этому вопросу, потому что нечиновничья у нас была подготовка, мы выросли в духе большевизма, в духе правды.
14.01.1975
Статья Гэса Холла
— В «Проблемах мира и социализма», шестой номер, по-моему, представляет интерес неплохая статья лидера американских коммунистов Гэса Холла. О марксизме, неплохая. Не совсем она на сто процентов, но все же таких статей у нас нет. Довольно интересная статья, скорей, в обратном смысле, но все-таки она показывает Пономарева, перепетого в политике товарища, секретаря ЦК. Так в чем идея?
Впервые в нашей печати он поставил вопрос об ошибках в Чили, почему так случилось. Он, конечно, не может ответить на этот вопрос, но мы все-таки впервые только начинаем осуждать это. Ведь надо сделать из этого выводы. Что в Португалии будет? Могут и кровь пролить. Но коммунисты какую роль будут играть в Португалии? Конечно, они сыграли в Чили, ругать их не приходится.
— Говорят, это глупые жертвы.
— Глупые, но вот все-таки надо… В Португалии мечтают о том, чтобы прийти к положению, которое в Чили было. И Португалия подходит к Чили с точки зрения положительных сторон. А с другой стороны, как использовать опыт Чили для того, чтобы не повторилась Чили, вот ведь дело в чем. По-моему, коммунисты португальские хорошо себя ведут.
13.06.1974, 20.08.1974
— В хрущевской Программе сказано о том, что прежде у нас должен победить коммунизм, а потом в других странах. Читали? Там так сказано. А это националистический характер, советский националистический характер. Жадность такая национальная. Все националисты жадные. Сталин, между прочим, говорил: «Националисты — это такой народ, на все способны».
— Национализм в любой форме опасен?
— Нет, не в любой. Если он против империализма, колониализма, тогда мы поддерживаем. Но когда захватят власть, иной раз приобретает такие формы…
Я думаю, неплохо, что мы отказались от слова «Финская» в названии нашей республики, отказались от Бурято-Монголии, стали называться Бурятская автономия. Хотя монголы во время войны хотели войти в состав СССР, но мы отклонили это предложение. И болгары хотели…
14.01.1975
Желательно, но несвоевременно
— Болгары часто задают вопрос: почему после войны мы к ним не присоединили часть Греции, приморскую область? — спрашиваю Молотова.
— На этом очень настаивал товарищ Коларов, работавший с Димитровым. Невозможно было. Почему нам не удалось весь Берлин взять? Было бы лучше. Но надо знать меру. Это бы расстроило очень многие дела. Англичане и французы выступили бы против. У нас бы сразу получилась раскоряка в начале мирного периода. Этот вопрос поставили, но было невозможно. Я посоветовался в ЦК, мне сказали, что не надо, не подходящее время.
Пришлось помолчать. А Коларов очень напирал на это. Желательно, но несвоевременно.
04.11.1978
Жадность
— Половина Сахалина японская была. Мы здорово у них отобрали! Все, что мы взяли после войны, — правильно. Сахалин взяли — наш Сахалин. Курилы — наши, — говорит Молотов.
— Жаль, что Хрущев отдал Порт-Артур и Дальний. Если б мы имели эти две базы…
— Вот это уже жадность. Очень вредно.
— Но все-таки там наши воевали. Русская кровь…
— Что вы, так разве можно рассуждать? Только националисты так рассуждают. Вы не будьте русским националистом. Ленин указывал, что для русских самое вредное — великорусский шовинизм.
— Это верно, но сейчас бы мы имели больше влияния в Китае…
— Наоборот, имели б гораздо меньше опоры. Только б вражду окончательно раздули, больше ничего.
— А все-таки Босфор и Дарданеллы не помешали б нам.
— Нет, это, я извиняюсь, глупая вещь, — отвечает Молотов. — Но вы не будьте русским националистом. Очень, очень такая пахучая вещь, имейте в виду. И она существует. И у коммунистов.
В разговор вступает Шота Иванович:
— Вы политик и в нужное время руководили нашей дипломатией. Кому остров Кипр принадлежит?
— Ну кому? Макариосу.
— Я считаю тоже — Макариосу. Греческий остров, а турки хулиганят. Мотивируют тем, что там проживают турки. Они много вреда причинили, когда приехали из Средней Азии. Хотели оккупировать весь остров и фактически оккупировали.
— У нас здесь разные точки зрения с вами, — говорит Молотов нашему историку.
— Остров же греческий. Вы считаете его турецким?
— Я только одно могу сказать: разные точки зрения.
— А я хочу узнать вашу, — говорит Шота Иванович.
— Вы постепенно узнаете. Я ни одному националисту не согласен сочувствовать. Не только на словах, но и на деле.
— Но коммунисты всегда защищали национальную культуру, национальное чувство…
— С умом защищали, с умом, — отвечает Молотов.
20.08.1974, 17.07.1975
Греция
— Часто задают вопрос, почему с Грецией так получилось после войны, — там ведь коммунисты были, партизаны… — спрашиваю я.
— Это была договоренность. Где надо, предел нужно поставить лишней жадности.
— Но греки были бы нам верные друзья.
— Что значит — греки? Носили б мы все время беспокойство в Средиземном море.
— Ну и что? Там у нас базы были бы.
— Не-е-ет. Тогда бы мы с англичанами уже окончательно разругались бы. Для каждого этапа свой предел. Я считаю, что очень было правильно сделано.
— Да, вы и так много взяли, и говорить нечего.
— А еще больше хочется. Пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке», — говорит Молотов. — Как только переборщишь…
Грецию мы не трогали. Какая же дипломатия глупая, если не понимают, что можно, чего нельзя. Мы же не можем все захапать. Мне в Монголии говорили о Западном Берлине: как вы допустили? Можно отхватить такие куски, что подавишься. Финляндию ведь мы могли запросто забрать!
18.08.1976, 07.12.1976
Позорный случай
О Болгарии В. М. Молотов говорит:
— В Болгарии еще не было коммунистического правительства, но все-таки в основном были коммунисты, хотя были разные люди. Один из болгар мне говорит в Москве, что был такой позорный случай. Были, говорит, наши летчики и ваши на аэродроме в Софии, в столице Болгарии. Один из болгарских летчиков настолько был враждебно, прогермански настроен: ну что, говорит он советскому летчику, давай взлетим оба в воздух и там сразимся над столицей один на один!
17.03.1974
…Перед подписанием договора о дружбе с Болгарией Сталин спросил у Димитрова, все ли вопросы утрясены.
— Почти все, — ответил Димитров.
— А что осталось?
— Мы просили десять правительственных автомашин ЗИС-110, а товарищ Микоян дает нам только семь.
— Товарищ Микоян, — обратился Сталин, — дайте им десять машин, пусть у них на три бюрократа будет больше, чем у нас.
Пьетро Селья
Говорю:
— Пьетро Селья в 1953 году ездил в Москву и встречался с вами. У итальянцев спрашивают: есть ли у них сейчас в компартии просталинское направление? Берлингуэр ответил: «Есть. Это последователи Пьетро Сельи. Он встречался с Молотовым, и тот за три года до XX съезда рассказал ему о злодеяниях Сталина, но подчеркнул, что так было нужно, что это продолжение революции». И Селья вернулся из Москвы с таким мнением, что Сталина не нужно чернить.
— Я помню его, но он как-то исчез непонятно. То ли он был провокатором? — говорит Молотов.
04.03.1978
Одна неясность
— Вячеслав Михайлович, у меня есть одна неясность…
— Только одна? У меня больше.
— О создании государства Израиль. Американцы были против…
— Кроме нас, все были против. Кроме меня и Сталина. Меня некоторые спрашивали: почему пошли на это? Мы — сторонники интернациональной свободы, почему мы должны быть против, когда, собственно говоря, отказать — значит повести какую-то враждебную политику в национальном вопросе. В свое время, правда, большевики были и остались против сионизма. И даже против Бунда, хотя тот социалистической считался организацией. Но одно дело быть против сионизма — это осталось неизменным в политике, против буржуазного направления, а другое дело — против народа еврейского. Мы, правда, предложили два варианта на выбор: либо создать арабско-израильское объединение, поскольку живут та и другая нации вместе, мы поддерживали такой вариант, если об этом будет договоренность. Если нет договоренности, тогда отдельное Израильское государство. Но оставались на позициях антисионистских.
