Жиган - Сергей Зверев

– Ну, гражданин начальник, мне ли вам рассказывать, как это делается. Нарушил правила содержания в ШИЗО, хранил недозволенные предметы, оказывал сопротивление представителям администрации. Был бы человек, а повод найдется. Мне тоже спокойнее будет, если Жиган еще посидит в изоляторе. Будет ему что-то вроде карантина.

– Постой, постой, какой Жиган?

– Погоняла у него такая.

– Ты откуда знаешь?

– Мир слухами полнится, – Артур загадочно улыбнулся.

Белянин подошел к окну, задумчиво посмотрел на больничный дворик. Пара заключенных возилась с мусорными бачками.

– Ладно, – заканчивая разговор, начальник направился к двери, – за мной бутылка. Можете погужевать тут маленько, только чтобы без особого шума.

– Ну что вы, гражданин начальник, – сипло засмеялся Артур, – какой шум? Мы – люди тихие, миpные. Почифиpяем, песни послушаем. У нас во втоpом отpяде музыкант один есть, по восемьдесят восьмой сидит, он нам сыгpает, если не возpажаете.

– Свои люди – сочтемся. Пока мы за одним забором, нам ссориться нельзя.

– Кстати, как здоровье хозяина?

– Ничего.

– Передавайте ему привет.

Вот так Жиган заработал еще сорок пять суток. И это был не худший вариант.

Глава 10

Когда начальник оперативной части ИТК-6 майор Миронов прибыл по вызову к полковнику Жуликову, начальник колонии пребывал в благодушном настроении.

Только что по телефону ему сообщили о том, что строительная бригада зеков из четвертого отряда закончила настилать полы на его даче. Это значило, что в ближайшие выходные Жуликов сможет вывезти семейство на участок. На носу было лето, супруга наконец-то сможет всласть покопаться в грядках.

Такое событие не грех и отметить.

Майор Миронов заглянул в кабинет начальника колонии.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Заходи, Петр Георгиевич.

Миронов зашел в небольшую, скудно обставленную мебелью комнату, наполненную густым табачным дымом. Жуликов, по своему обыкновению, курил «Беломор».

– Николай Сергеевич, у вас тут хоть топор вешай, – укоризненно сказал Миронов. – Не бережете вы свое здоровье. Хоть бы проветрили, что ли.

– Ты же сам куришь, Петр Георгиевич. – Багровое лицо полковника Жуликова растянулось в улыбке.

– Курю, – пожал плечами Миронов, – но дыма от папиpос не люблю.

– Тогда сам проветривай.

Начальник оперчасти, которого в колонии звали попросту кум, подошел к единственному окну в комнате и распахнул его. Сизое облако под потолком начало понемногу рассеиваться.

– Погодка-то какая, Петр Георгиевич, ты только посмотри. И ведь целую неделю стоит.

Миронов высунулся в окно, глянул на ярко-синее небо без единого признака облаков и согласно кивнул.

– Да, пора уже. Полгода зима была. Я тоже, честно говоря, устал.

– Бери стул, присаживайся.

Миронов сел за стол напротив Жуликова. Полковник сунул руку под стол, достал оттуда початую бутылку коньяка и стакан. Потом, после некоторых раздумий, он открыл нижний ящик стола и достал еще один стакан.

– Коньячку, Петр Георгиевич? – непpинужденно предложил Жуликов.

Майор Миронов и сам был выпить не дурак, особенно в такой компании. Но для проформы он глянул на часы и с сомнением проговорил:

– А не рановато?

– Так ведь три часа уже. Мы же не с утра начинаем. И потом, повод хороший есть.

– Да?

– На выходные ко мне на дачу поедем. Эх, жду не дождусь. Там ведь у меня банька. Березой вытопим, попаримся. Потом на шашлычок. По сто грамм примем. Помнишь, как великий полководец наш, генералиссимус Суворов говаривал? Настоящий солдат должен продать последнюю рубаху, но после бани выпить. Мы ведь с тобой люди в погонах, нам положено.

Забыв о своих сомнениях, майор Миронов оживился.

– Так что, Николай Сергеевич, закончили?

– Закончили. Вот я и решил это дело отметить.

Жуликов свернул пробку с бутылки, налил себе и Миронову по полстакана коньяку.

– Это, конечно, не армянский коньяк, – сказал он, ставя бутылку на стол, – всего лишь грузинский, три звезды, но тоже пить можно.

Миронов прекрасно знал, откуда у начальника колонии грузинский коньяк. Несколько дней назад смотрящего зоны Артура навестили родственники с солнечного Кавказа. Они привезли Артуру грев: чай, коньяк, шоколад, печенье, орехи, сигареты. Разумеется, кое-что перепало и Жуликову.

Миронов взял стакан, пpинюхался к коньяку и понимающе сказал:

– Да, армянский все-таки лучше. У него совсем другой аpомат.

– Не обессудь, Петр Георгиевич, выбор невелик.

– Чем закусывать будем?

– Извини, забыл.

Жуликов извлек из ящика стола пачку крекеров. Потом они подняли стаканы и чокнулись.

– За открытие дачного сезона! – провозгласил Жуликов и залпом, не морщась, выпил.

Миронов пил медленнее. Наконец, поставив пустой стакан, он крякнул и сказал:

– А вообще-то ничего.

Они захрустели крекерами.

– Завтра новая партия заключенных по этапу прибывает, Николай Сергеевич.

– Да я помню. Сколько их там?

– Около шестидесяти человек. Точнее, пятьдесят восемь.

Проглотив печенье, Жуликов закурил «беломорину».

– Пятьдесят восемь? Ерунда, по десятку на отряд. Сколько у нас за месяц освободилось?

– Человек тридцать.

– Ну вот видишь. Давай-ка еще выпьем.

Он разлил остатки коньяка по стаканам и с явным сожалением поставил пустую бутылку под стол. На сей раз выпили без всяких тостов.

– Есть у меня один повод для беспокойства, Николай Сергеевич, – пожевывая печенье, сказал Миронов.

– Не люблю беспокойство. – Осоловевший Жуликов мотнул головой.

– Я получил по оперативным каналам информацию о том, что среди этапируемых есть вор в законе по кличке Кокан.

Жуликов оцепенело уставился на дымящуюся «беломорину».

– Хм…

Миронов, которого тоже начал забирать коньяк, шумно вздохнул.

– Вот он-то меня и беспокоит.

– А? – вышел из оцепенения полковник. – Почему беспокоит?

– Я о нем кое-что разузнал.

Он достал из кармана кителя небольшую записную книжку, развернул ее на середине и вслух начал читать:

– Куташвили Шалва Теймуразович, 1950 года рождения, вор в законе, кличка Кокан. Уроженец города Зугдиди, грузин по национальности, среднее образование. Неоднократно судимый. 1969 год – статья 144-я, часть вторая, статья 145-я, часть вторая, приговор – три года лишения свободы. 1972 год – 206-я, часть вторая, приговор – два года лишения свободы. 1980 год – статья 188-я, приговор – два года лишения свободы. 1985 год – статьи 210-я и 218-я, часть первая, приговор – пять лет лишения свободы.

– Богатая биография, – усмехнулся полковник.

– Во время предыдущей отсидки был коронован в воры в законе Бутыpской тюрьмой.

Начальник колонии наморщил лоб и некоторое время размышлял. Этот умственный процесс проходил с явными затруднениями – Жуликов то морщил лоб, то тер нос, то затягивался папиросой.

– Сеpьезное место, – наконец изрек он.

– Это верно, – согласился Миронов. – Но есть некоторая загвоздка. Не все признают Кокана настоящим законником. Ходят слухи, что он сухарь.

– Кто же его короновал?

– Вроде бы лаврушники. Но даже среди них не все признают авторитет Кокана.

Жуликов махнул рукой.

– Ну и что? Не признают – пусть ему будет хуже. Это не наша забота.

– Я тоже так сначала подумал, Николай Сергеевич. А потом выяснилось, что дело гораздо серьезнее.

– Брось.

– Точно. Все дело в том, что наш смотрящий, Артур, тоже не признает Кокана вором в законе.

Жуликов сдвинул брови.

– Это плохо.

– Вот именно, Николай Сергеевич. Есть еще одно обстоятельство…

– Говори.

– Кокана переводят из Иркутской ИТК-27.

– С самого Дальнего Востока?

– Совсем недавно там были массовые беспорядки. И по моим данным, замутил зону не кто иной, как наш завтрашний гость Кокан. Я так и не успел выяснить, кто включил его в состав этапируемых в нашу колонию.

– Думаешь, будет мутить?

– Не исключено. Сухари для нас очень опасные, Николай Сергеевич. Нет лучшего способа поднять свой авторитет, чем спровоцировать массовые беспорядки.

– Ну, это ты шалишь, Петр Георгиевич. Мы никакому сухаpю нашу зону мутить не позволим.

Жуликов возбужденно стукнул кулаком по столу.

– Конечно, не позволим, Николай Сергеевич. Только вот надо решить, что с ним делать.

– Петр Георгиевич, ты у меня начальник оперативной части, тебе и карты в руки. План какой-нибудь есть?

– Я предлагаю действовать как обычно. Кокана помещаем в изолятор для карантина, а потом туда же под каким-нибудь предлогом суем Артура. Пусть разбираются.

– Предлог придумал?

– Да мало ли?

Жуликов встал из-за стола, подошел к сейфу в углу, открыл дверцу и вынул еще одну бутылку коньяку.