Палестина до древних евреев - Эммануэль Анати

Вся совокупность каменных и костяных орудий, вероятно, использовалась в основном для обработки дерева. Крошечные кремневые скребки и резцы, как, впрочем, и пластины, применялись для того, чтобы вырезать предметы искусства. Сначала, вероятно, из кусков дерева, форма которого могла вдохновлять художника, делались макеты некоторых из этих произведений, особенно рукояток серпов. Таким образом, предметы натуфийского искусства из камня и кости, возможно, всего лишь его толика, а о большей части произведений мы теперь никогда не узнаем.

Возможно, именно из-за этого мы не можем проследить происхождение натуфийского искусства. Уже в самом начале мезолита для него характерны высокоразвитые сложные традиции, являющиеся, без всякого сомнения, наследием верхнего палеолита. Правда, до сих пор не было найдено ни одного предмета, датированного периодом верхнего палеолита, который можно было бы признать прототипом натуфийских произведений. Мы можем лишь предполагать, что прообразы этого искусства были сделаны из дерева и других недолговечных материалов и поэтому не сохранились.

Процветающее натуфийское искусство, вероятно, стало мостиком между искусством палестинских охотников и земледельцев. Художественные традиции в Палестине не прерывались даже в различных неолитических культурах.

Все предметы натуфийского искусства были найдены всего лишь в трех местах – на горе Кармель, в Вади-Харайтуне и в Эйнане. Всего их примерно тридцать, и лишь половину из них можно назвать натуралистичной. Остальные украшены геометрическими и прочими абстрактными орнаментами.

На горе Кармель произведения искусства были обнаружены в пещерах Эль-Вад, Кебара и Нахаль-Орен. Находки с двух первых памятников, вероятно, принадлежат к раннему периоду развития натуфийской культуры, а из Нахаль-Орена – к позднему.

В Эль-Ваде Дороти Гэррод нашла два очень интересных предмета. К сожалению, они сохранились только частично. Один из них представляет собой изображение молодого оленя на костяной ручке серпа, а второй – маленькую человеческую голову из кальцита.

Олень был вырезан из природной выпуклости сочленения кости, что весьма характерно для натуфийского искусства. Его голова приподнята, и Гэррод предположила, что эта поза должна символизировать исцеление. Такие детали, как большие глаза, уши, рот и ноги, вырезаны очень гармонично – художник, очевидно, сначала внимательно рассматривал животное. Ноги молодого оленя украшены двумя группами вырезанных с помощью кремня параллельных линий, по четыре в каждой. Вдоль груди художник сделал несколько расположенных параллельно углублений. Этот предмет был тщательно отполирован, очевидно с использованием песка и кожи. Его поверхность блестит, и на ней не заметно ни следа орудия.

Человеческая голова исполнена намного грубее. Кажется, будто она не была закончена. Ее вырезали при помощи заостренного орудия, возможно кремневого резца. Рельефная повязка вокруг нее, вероятно, должна была изображать обруч, похожий на те, что были надеты на скелеты натуфийцев. Гэррод отмечает, что в целом конфигурация изображения продиктована естественной формой камня. Этот предмет был найден в непосредственной близости от захоронения ребенка.

Среди других, менее значительных находок, имеющих художественную ценность, можно назвать украшенные различным орнаментом базальтовые пестики, три отполированных камня фаллической формы, несколько фрагментов костей с искусственно нанесенными зарубками и длинную кость животного, просверленную в верхнем сочленении, похожую на те, что характерны для европейского верхнего палеолита.

В Кебаре, расположенной всего в 16 километрах от Эль-Вада, Турвилль-Петре нашел четыре орнаментированные ручки серпов. На верхней части одной из них было изображено жвачное животное, скорее всего козел. На второй оказалось изображение животного, очень похожего на найденное в Эль-Ваде. Характерным признаком этой традиции изображения животных можно назвать большие выпуклые глаза. Две другие рукоятки сохранились плохо, но на них также изображены жвачные животные. Эти ручки из Кебары не похожи на все остальные, что делает их еще более интересными – ведь пещера находится недалеко от Нахаль-Орена, где Моше Стекелис также обнаружил произведения искусства.

Раскопки в Нахаль-Орене продолжаются до сих пор, а их результаты так и не были опубликованы (книга была написана в начале 60-х гг. – Пер.). Остается лишь надеяться, что проведенное в будущем более тщательное исследование стратиграфии позволит уточнить хронологию натуфийского искусства. Здесь произведения более примитивны, чем в Эль-Ваде, Кебаре и в Иудейской пустыне.

Каждый из трех предметов, описанных Стекелисом в предварительном отчете, индивидуален. Вряд ли можно говорить о том, что для них характерны какие-то общие художественные особенности. Один из них представляет собой рог, с обеих сторон которого выгравировано скульптурное изображение. Лицо фигуры, находящейся на более толстом конце, схематично – ее нос ярко выражен, а глаза выпуклые. На лбу вырезано какое-то изображение, в целом очень похожее на известняковое человеческое лицо, найденное в Эль-Ваде, но намного более схематичное. Стекелис считает, что оно напоминает морду животного, но я склонен видеть в нем человеческое лицо. На противоположном конце помещено тщательно отполированное изображение жвачного животного, с типично выкаченными глазами и закинутой вверх мордой. Этот предмет, хотя и менее реалистичный, чем остальные, найденные на горе Кармель, можно с полной уверенностью причислить к произведениям натуфийского искусства, так как во всех его чертах проявляются характерные для этой традиции признаки.

Вторая находка сильно отличается от предыдущей. Это кусок известняка с неотчетливо видной головой, правда, определить, кому, человеку или животному, она принадлежит, невозможно. Я считаю вполне обоснованной версию М. Стекелиса о том, что эта голова принадлежит птице. Вероятно, художника вдохновила естественная форма камня. Эта статуэтка сильно отличается от всех остальных формой глаз – они представляют собой едва намеченные круги, тогда как натуфийское искусство предполагает наличие выпуклых глаз. В задней части предмета сделана глубокая выемка, предназначенная, видимо, для того, чтобы протянуть через нее веревку. Этот артефакт не похож ни на одно произведение искусства, найденное на горе Кармель или в Иудее. Судя по общему оформлению, его можно отнести к группе находок, сделанных в Эйнане, но уточнить это удастся только в ходе будущих раскопок.

Третий предмет представляет собой вырезанное на гальке антропоморфное изображение. Единственной четкой чертой отмечены ноги или фаллос. За все время исследования натуфийского искусства не было найдено ни одного похожего объекта. Возможно, в ходе будущих исследований М. Стекелиса эта третья находка поможет уточнить датировку существования натуфийской культуры. Во время прошлого сезона в Нахаль-Орене Стекелис в ранненеолитических слоях обнаружил еще две подобные статуэтки из гальки.

Рене Невилль нашел на Иудейских холмах два очень интересных предмета. Исследователь отнес их к ранней фазе развития натуфийской культуры. Один из них – уже описанная мною эротическая статуэтка, а второй – изображение похожего на оленя животного, возможно газели, найденное в пещере Уммэз-Зувайтина. Голова до нас не дошла, но тело очень гармонично – пропорции сохранены настолько четко, что среди всех остальных предметов натуфийской культуры аналогий этой статуэтке найдено не было. На ее поверхности сохранились остатки красной охры, которой, очевидно, она была раскрашена. Животное изображено в сидячей позе, что необычно для искусства, созданного охотниками. Предмет обрабатывался кремневым резцом, следы которого были найдены по всей его поверхности.

Орудия с разнообразными украшениями и человеческая фигура, найденные в Эйнане, сильно отличаются от предметов, сделанных по классическим канонам натуфийской традиции. Эти подобия меандра, линии и точки можно назвать предшественниками ранненеолитического искусства. Судя по особенностям экономики, Эйнан находился на переходной стадии развития. Найденные здесь предметы искусства как раз и являются наглядным свидетельством этому.

В следующем параграфе мы поговорим о том, как натуфийцы разукрашивали тела своих умерших. Для этого они охотно использовали орнаменты. В их искусстве отразились некоторые их верования, а также кое-какие детали их психологии. В отличие от искусства остальных мезолитических сообществ для натуфийской культуры характерно изящество, придающее ей своеобразие и уникальность.

В Палестине было найдено более трехсот скелетов натуфийцев. Это число огромно, особенно если учесть, что весь период натуфийской культуры совпал с промежутком между 4 и 5 тысячами лет, а количество останков людей, живших в предыдущие эпохи, продлившиеся полмиллиона лет, в десять раз меньше. Возможно, это результат обычая натуфийцев хоронить своих умерших в поселениях и пещерах, где они жили. Таким образом, останки этих людей находят при раскопках почти каждого натуфийского памятника. Благодаря этим погребениям можно описать многие обычаи и ритуалы натуфийцев, являющиеся при этом одним из наиболее важных источников по палеоэтнологии доисторической Палестины.