За Камнем Жизни - Нюра Осинина

- «Значит, не всё. Хорошая Судьба. Не переживай, – успокоила её Дева. – Но сказать больше ничего не могу. Не спрашивай».

На месте Силы прожили трое суток. Ещё дважды купали Тимура в озере. Ещё дважды варила Лукерья целебное зелье. Первый раз, чтобы напоить после купания, Лукерья представила вместо своего ножа медицинский шпатель, чтобы не травмируя, разжать Тимуру зубы. А  вечером Егорушка наколдовал поильник. К вечеру второго дня тело Тимура полностью отошло, расслабилось. Но он сам ещё в сознание не приходил.

На третьи сутки утром, когда левитировали Тимура к озеру, на поляну вплыл домик-теремок. Конёк с двух сторон украшали головы козлов с большими раскидистыми рогами. Из него вышли трое пассажиров и с интересом наблюдали за процессией. На сей раз Тимур не был завёрнут полностью. Только по пояс, но руки были притянуты этой же простынёй к телу, чтобы не свисали.

«Они что? Так по три пассажира возят, или опять те же самые?», –  подумала Лукерья, посмотрев на двух мужчин и женщину. Лица не прячут, на тех, что встретились в пустыне не похожи. Даже цвет волос другой. А вот разница в росте та же. У женщины волосы розовые. Длины не видно, так как упрятаны под куртку, так же и у мужчин. У низкорослого волосы каштановые, а у высокого – пепельно-русые. Одеты в походную одежду, вроде той, что и у них имеется.

Кряжистый, но не выше ростом Филантея, в клетчатой рубашке и чёрном полукомбинезоне домовик-механик из теремка, тоже принёс Филантею железный ящик. Прошёл к нему под избушку.

Назад возвращались без свидетелей. Те, видимо, сидели в домике, или ушли в лес. «Ну, да и ладно, – отмахнулась Лукерья от своего любопытства. – Что они нам? Ездят люди, ну и ездят. Мне-то что? Вот втемяшилось в голову – одни и те же, или другие? Какое твоё дело, Луша? У тебя окромя забота сердечной тяжестью навалилась», – выговаривала себе Лукерья.

Готовились отправляться в путь. Егорушка наволшебствовал палочкой кадушку с крышкой на три ведра и подставку для неё. Запас воды на непредвиденные обстоятельства. Кто о том ведает, куда их опять может занести? Пообедали. Филантей ушёл к себе, Лукерья вышла запустить козу с подросшими козлятами. Козы объедали кустик, что торчал возле избушки. Коза попадала в подполье из-под низа. А вот как она проникала в свою клетку, для Лукерьи оставалось загадкой.

Войдя в дом, Лукерья услышала громкие рыдания Егорушки. Кинулась в спальню и онемела. Егорушка лежал поперёк Тимура и ревел навзрыд, а Тимур гладил его по спине, тихо приговаривая:

- Егорка, братуха, ну ты чего? Я же живой. Ну, ты чего?

- Да-а-а, жжживо-ой, – рыдая отвечал Егорушка. – А был почти сов-совс-сем мё-ё-о-ортвый.

Лукерья стояла, затаив дыхание и не сдерживая слёз облегчения.

- Ба, и ты туда же? – проговорил Тимур сипло, увидев, привалившуюся к печи и роняющую слёзы, Лукерью.

- Все туда же, – проговорил ворчливо Матвей, вспрыгивая на топчан. – Мы же все тут испереживались. Ночи в полглаза спали.

- Ба, сколько?

- Три. Сегодня третьи сутки на исходе. Сейчас уходим, – взяв себя в руки, спокойно ответила Лукерья. – Всё, поехали, – сообщила, почувствовав, как избушка «присела», убирая «лапы». – Есть хочешь? Ой! Да что ж я спрашиваю! Конечно хочешь.

Лукерья развернулась и пошла наливать суп, что был приготовлен на обед. Готовила с расчётом, чтобы и на ужин осталось. Лесных куриц, трёх штук, ощипанных и выпотрошенных, принёс домовик-механик из теремка. Сказав, что пассажиры ходили на охоту и велели отнести и бабушке с внуками. Услышала, как Тимур что-то шептал Егорушке.

- Ты же до ведра не дойдёшь, – громким шёпотом отвечал Егорушка.

Но Тимур встал на трясущихся ногах и, поддерживаемый братом, прошёл за занавеску.

Лукерья всхлипнула от полного облегчения, испуганно оглянулась на внуков – не слышат ли. Стала накрывать стол, чтобы покормить Тимура. Раз до ведра пошёл, значит и к столу придёт. Упёртый. С малолетства себе слабины не давал, когда болел. Только уж когда совсем в жару метался, как в пятом классе после купания в проруби. Придумал же на спор искупаться. И не в Крещение вовсе. Вот и сейчас, коли пришёл в себя, будет самостоятельность проявлять. Оба братца такие – Я САМ. Не смотри, что обличьем разные.

֎ ֎ ֎

Глава 6. Встреча Лукерьи с Мариночкой. Вот это попали!

Избушка скоренько катилась по тракту. Кажется, и она повеселела, радуясь вместе с обитателями. Проехали сектор, в коем с ними беда приключилась и въехали в другой. Этот тоже был населён людьми. Лукерья с внуками были в приподнятом настроении. О том, что впереди могут быть ещё неприятности, думать не хотелось. Хотя скорость избушки была не маленькой, Филантей был всё же недоволен. Скорбно сокрушался, что не может добиться той скорости, что была доступна раньше. Лукерья с внуками были довольны. Едут-то со скоростью легкового автомобиля, в пределах семидесяти-восьмидесяти километров в час.

Переезд в другой сектор перенесли легко. Почувствовали только лёгкое подташнивание и слабое головокружение. В этом секторе стояла ранняя осень. Чернеющие свежей вспашкой поля чередовались с покрытыми колкой стернёй. Остановились на очередной стоянке. Мальчишки убежали в лесок, посмотреть грибов.  В стороне от дороги в тени берёз стоял колодец. Ни «журавля», ни ворота не было. На краю горловины из тонкоствольного сруба была прикреплена верёвка из лыка с привязанным к концу деревянным ведром.

«Вот попробуй, утопи такое ведро, чтобы воду зачерпнуть», – подумала Лукерья, заглядывая в колодец. Сруб был ей по пояс. Там, в глубине колодца неспокойно плескалась вода. «Странно. Вода плещется, словно в…», – додумать не успела, как почувствовала резкий толчок в спину и что-то дёрнуло её за выпавшую из платка косу, и она, взмахнув ногами, полетела в колодец, даже не вскрикнув.

Падала… падала… падала…

Ощущения были такими, словно её притягивало каким-то магнитом, а не свободное падение. Падала она не вниз головой, а плашмя. Воздух был какой-то плотный и упругий, почти как вода. Лукерья пыталась сопротивляться этому падению, размахивая руками и дёргаясь ногами. Словно из воды хотела вынырнуть. Когда уже несколько раз свою жизнь прожила от рождения до конца, появился запах, нет не запах, а смрад клоаки преисподней: смесь серы, падали и химических отходов.

- «За что меня туда?», – промелькнула мысль, но развития не получила.

Лукерью, вдруг, дёрнуло, не