Параллельные дневники Виталика Туманова - Александр Набат

Кто я? – Не знаю…

Где я? – Без вариантов…

Что вообще со мной происходит?! – А хренотень его ведает…

Ну, вот, к примеру, а кто эти чудные, милые, отвратительно зеленорожие мордовороты в черной клепаной коже, пестрых мехах и многочисленных стальных бляхах? Чего им, спрашивается, от меня нужно, и почему они меня, так остервенело, дубасят, причем одновременно увесистыми кулачищами, суковатыми палками, боевыми молотами и спаренными секирами, да фиг его знает еще чем в том же духе! Чего я им такого нехорошего сделал, что они так спешат выплеснуть свою явно немотивированную агрессию в такой недвусмысленной и неприкрыто циничной форме? В моей сугубо неадекватной голове исподволь всплывает редкое знакомое слово – «орки». Слово это имеет ярко выраженную, негативно-экспрессивную эмоциональную окраску. Знать бы еще, что это все такое. Видимо, что-то донельзя неприятное и, возможно, даже смертельно опасное. Зрение худо-бедно выводит фокус в более-менее подходящую глубину резкости и довольно эффективно стабилизирует доселе бешено скачущую картинку. Хоть двоиться и троиться в глазах перестает. Цвета тоже вроде окончательно откалибровались, правда, зеленые рожи от этого никуда не делись и по-прежнему продолжают самоотверженно стучать почем зря, причем в основном и исключительно по мне. Видимо, все же что-то у них не так с пигментацией и аномальным загаром…

Во, даже звуки отдельные начинаю понемногу разбирать. Черт, ну хватит уже меня топтать и пинать, надоели, честное слово! Неловко отмахиваюсь от самых настырных из демонстративно надоедливых «орков». Незамедлительно достигнутый воспитательный эффект весьма настораживает, чтоб не сказать пугает. Крепко задуматься заставляет точно. Я-то всего лишь неуверенно, робко руками всплеснул, слабенько так, вполсилы, злобных же интервентов как ветром смело. Парочка ближайших, наиболее назойливых, мучителей так вообще с диким протяжным воем резко улетает за границы моего, все еще не восстановившегося должным образом, мироощущения. Занятно! Остальные, более удачливые бузотеры, быстро оправившись от скоротечного испуга и резко подхватившись с песчаного татами, тут же виснут у меня на плечах. Злобно вцепляются в мои руки, грубо пытаются пригнуть, завалить и всенепременно скрутить. Ну, уж дудки! Подозрительно легко расшвыриваю и этих безбилетных пассажиров. У-у-у, сколько же незнакомых слов, дюже много, кто бы еще объяснил-растолковал…

Внезапно неведомая, непреодолимая сила сковывает меня, горемычного, по рукам и ногам, вообще шелохнуться не могу. Откуда-то совершенно четко осознаю – «магия!». И я тоже вроде как к этому безобразию имею некое сомнительное отношение, знать бы еще – какое?! Лежу себе на горячем песчано-каменистом грунте, в ярко-голубое небо таращусь. Ласковое солнышко в зените, так и палит. Жарко. В голове всплывает загадочная мысль – термостат в климат-контроле накрылся… Наконец, в мое дефективное поле зрения неторопливо вплывает очередная, вся в глубоких морщинах и пестрых узорах, зеленая морда, но в отличие от предыдущих, тупоголовых игроков, у этого на лбу написано… Хм, никак не могу разобрать эти долбанные охряные каракули по всей его бессовестно зеленой роже, и вообще, чего это он себе на голову такое напялил? Весь в длинных перьях, плетеных феньках, зубастых амулетах и когтистых оберегах. Шаман, однако! Блин, ну и вокабулярий! Сам ни фига не понимаю. Какой такой шаман?! Зачем шаман?! Скептически склонив ехидную башню набок, вновь прибывший клоун неожиданно лукаво улыбается и выдает в эфир на редкость гнусавым голосом:

– Ага, ацухалса, цылавек! Эта халасо! Сейцас твая будит атветить на мой ваплосы. Влать не нада. Наказу, – ох, ну и прищур же у него, кого-то он мне здорово напоминает, такого же доброго и кудрявого деятеля, вот только кого, – Ты моя панимай, да? Ну, цыво малцыс?

– Мы-ым-мым… – честно отвечаю, как могу красноречиво и даже довольно внятно, – Мым-ы-ым-м!

– А-а-а, понил. Бальсой заклятий непадвизнасть камень – язык тозе не моць сывилить! Сицяс, – шаман поспешно начинает активно исполнять какие-то свои, особо секретные ужимки и эксклюзивные же ритуальные подпрыгивания, тихо воет вообще не пойми чего, затем резко, с разворота и вовсе некультурно, тычет в меня корявым, грязным пальцем, – Типель твая моць гавали, да?

– Слышь, ты, мурлапай ползучий! Хватит уже кривляться тут! В твоих же кровных интересах немедленно освободить меня. Во, и вправду голос прорезался, хриплый такой, сердитый. – И держи от меня подальше своих обезьян позорных, а не то я за себя не ручаюсь!

– Ай-ай-ай, как нехаласо! Такой маладой, а такой невезливый! – шаман огорченно трясет шикарным, трехцветным плюмажем на лысой башке. – Ты и плавда думать, цто ты есть такой смелый и сильный? Гоолх! Нукась, стукни его, толька не оцень сильна давай.

Незамедлительно прибывший на трубный зов излишне обидчивого шамана, громадный орк похож одновременно и на добрую, пушистую панду, и на туповатого, но простодушного минотавра (уж больно шлем у него рогатый), и на вредного, злопамятного негра в зеленокожем (негатив, видимо) исполнении. С ходу выписав мне с полдюжины трескучих и весьма неприятных тумаков, Гоорх вопросительно смотрит на рассеянно ковыряющегося в длинном шишковатом носу шамана. Тот явно не спешит давать отбой показательной выволочке в мою честь, и чрезмерно исполнительный орк незамедлительно продолжает самозабвенно колошматить меня по ребрам и бокам, даже по голове пару раз ощутимо прилетает. Вот ведь сволочь какая, надо хорошенько запомнить этого, излишне исполнительного, паразита и жестоко отомстить при случае!

– Ну, цыто, твая адумалса, уплямиц? – шаман, заложив сухонькие лапки за спину, деловито прохаживается вокруг меланхолично пинающегося орка. – На сельезная лазгавола настлоился, аднако?

– А-а, так ты только поговорить, что ли хотел? – старательно сплевываю густую липкую кровь, вот черт, таки рассадил мне губы, мерзавец зеленорылый, – Чего же тогда сразу не сказал, дурень! Поговорить я завсегда рад. Отчего ж не поговорить с умным, хм-м, орком?!

– Твая мала, да? – иронично выгнутая бровь и кровожадная ухмылка делают орочьего шамана окончательно похожим на безумного Джокера. – Мозит нада павталить массаз?

– Оно бы конечно здорово, можно даже массажиста сменить на пару свеженьких, а то этот, бедолага, весь умаялся и взопрел уже.

Вообще-то ерничать, лежа в грязной пылище и своей кровище, не самая верная стратегия поведения, но ничего с собой поделать не могу, да и глючная память моя начинает-таки жалкими клочками, слишком медленно, но восстанавливаться, включились какие-то сокрытые резервы, авось еще прорвемся.

– Хотя, знаешь, вообще-то я спешу немного. Так что ладно, так и быть, задавай свои дурацкие вопросы, может, и в самом деле чего-то такого важного не ведаешь, так я постараюсь растолковать подоходчивее…

– Дилзить пладалзаес – эта оцень халасо, – продвинутый шаман опять радуется непонятно чему, – Эта плоста замыцательна! Пладалзаем лазгавол. Итак, кто твая такая есть и цыто твая тут делать, быстла атвицай, да?

– Я есть Грут[5], ой тьфу, я есть профессиональный путешественник-одиночка, ну странник, бродяжник по-вашему, – скорость восстановления моей непонятно как или кем жестоко порушенной памяти внушает некие робкие надежды, а вот сомнительное качество исполнения оставляет желать лучшего, по-прежнему вопросов сильно больше чем запутанных ответов. – Зовут меня – Вит, можно без отчества, мы не гордые. Ночевал я в этом замечательном, гостеприимном кемпинге – чего ж тут непонятного-то? Еще вопросы есть, а то мне домой уже давно пора, совсем заболтался я чего-то с вами.

– Ха-ла-со-о, пака твая гавалить плавда, – цинично пропустив мимо волосатых ушей мою невинную реплику по поводу «домой», дотошный шаман пристально пялится на меня, сканирует мой смятенный разум. – Тепель атвицяй, эта твая пасмел патливозить свисенный пакой заплетный голад Великий Небесный Владыки, да?!

– А вот фигушки, не угадал на этот раз! Не я это учудил, – так нагло врать, честно глядя могущественному шаману прямо в глаза – занятие, я вам скажу, невероятно экстремальное. – Ведать не ведаю, кто бы это мог осмелиться на подобное, предельно вопиющее кощунство! Это же откровенным святотатством попахивает!

– Хм, стланна… Влоде твая и сийцяс не влать… – озадаченно тянет мастерски сбитый с толку орк, даже сканировать меня на время перестает, очень даже удачно, у меня как раз очередная тусклая вспышка прозрения приключилась. – Твая видеть здесь исцо каво-нибуть?

– Ы-ы-ы, да вроде не было никого… Нет, точно не было, а что?

– Два ноци назат тута твалилась оцынь сильный валсба! – коварный шаман возобновляет пристальное наблюдение за моей броуновской мозговой активностью, но, к счастью, пока безрезультатно. – Мая пацтенная уцытель павилеть наказать делзкий нецысцывец! Аднака, тута кломе твая никаго не быть. Мой воины халасо плавилять весь длевний неклополь. Тама тозе никово не быть. Сталнна эта весь, цыто твая сказать моць?