Испытание эриксоном - Джеффри Зейг

Полагаю, завтра ко мне придут два новых пациента. Если это будет пациент, которого можно показать вам, я вас приглашу. Однако большинство психиатрических пациентов не желают раскрывать свои проблемы перед незнакомцами.

Хорошо, есть ли у вас вопросы общего характера?

Зейг. Знаете, тот случай, о котором вы только что говорили – та женщина… В чем состоит ее проблема?

Эриксон. Она сказала, что у нее фобия: она боится летать на самолете.

Зейг. По каким признакам вы догадались, что она не хочет расставаться со своей фобией?,

Эриксон. У вас есть карандаш?

Зейг. У меня есть ручка.

(На листе бумаги Эриксон рисует три линии: горизонтальную, вертикальную и диагональную.)-

Эриксон. Вы можете это прочитать? {Пауза.) Так вот, «да» обозначается вертикальной линией.

Зейг. У-гу.

Эриксон. «Нет» – горизонтальной. Пациентам нет необходимости знать, что они находятся в гипнотическом трансе. Совершенно правомерно позволять им думать, что это не так. Зачем вам спорить с ними на эту тему? Если вы знаете, что они в трансе, этого вполне достаточно.

В то время я не сомневался в своей способности добиваться транса. Возможно, Эриксон понял это и косвенно обращался к моей позитивной реакции на наведение посредством натуралистического замешательства.

Эриксон. Читая лекцию по предмету, вызывающему споры, вы наблюдаете за слушателями. Вы видите, как люди делают так {одобрительно кивает). Или так {покачивает головой). В конце лекции наступает период вопросов и ответов. Вы указываете на одного из кивающих. Спрашиваете, что он думает о сказанном, и слушатель тепло поддерживает вашу точку зрения. Потом вы спрашиваете другого кивающего, третьего, четвертого. Затем выбираете одного из тех, кто покачивал головой, и тот неуверенно начинает излагать свои взгляды. А потом спрашиваете еще одного кивающего и еще одного покачивающего. Последний еще более неуверенно выражает свои сомнения. И никто не понимает, что вы сделали. Поскольку аудитория не следила за лекцией.

Зейг. Не понимает?

Эриксон. Да, они прослушали лекцию. Они думают, что все с вами согласны. Никто, похоже, не возражает.

Итак, утверждение, «Я не знаю» не означает «да» и не означает «нет». Это вот что {Эриксон по диагонали склоняет голову и смеется.). И когда ваши слушатели так наклоняют голову и так ею покачивают, они ничего не знают.

Эриксон представил свою информацию о минимальных сигналах в драматической форме и проиллюстрировал ее яркими примерами. В результате эти простые идеи неизгладимо запечатлелись в моей голове.

Эриксон. А при наведении транса в группе вы используете свои глаза – вы видите, что происходит. Ведь очень немногие осознают, что они продолжают кивать головой.

Зейг. Великолепно!

Эриксон (смеется). Итак, что касается этой женщины, то говоря о своей фобии, она делала так {отрицательно качает головой). И вот так (делает головой знак «Я не знаю»). Я мог заметить, что пациентка использует минимальные движения, чтобы сказать, как она осторожна. Ведь размашистые движения могут быть распознаны ее "Я", а минимальные можно выполнять без осознания.

Итак, вы весьма осторожно задаете вопросы и наблюдаете за минимальными движениями.

Мы думаем и знаем, где находимся, – время дня, день недели, месяц и год – но на самом деле нам не известно, что происходит в бессознательном.

У вас огромный опыт общения с людьми. Могу предположить, что у вас нет никаких причин ненавидеть их. Вам понадобятся месяцы, чтобы понять, что вы недолюбливаете их по одной простой причине: мы в течение всей нашей жизни учимся тому, чтобы ни в коем случае не демонстрировать определенные модели поведения. Тенденция подавлять и хранить нечто в бессознательном характерна для человеческого поведения. Это преимущество, поскольку сознание должно быть ориентировано в реальной жизненной ситуации.

Вы можете слушать меня, не беспокоясь о температуре «печки», нет нужды сознательно замечать книжные полки в комнате, картотеку в комнате, пурпурные цвета в комнате. Однако вы не можете освободить свое осознание от того, что видите магнитофон, стол, конверт, диванную подушку, замечаете мою определенную позу. Ваше внимание имеет многофокусный характер. В ходе гипноза вы просто сокращаете число фокусов до тех пор, пока у субъекта гипноза не останется лишь один фокус внимания. И этот фокус может быть установлен весьма легко, поскольку, пребывая в гипнозе, пациент слышит вас с открытыми глазами, ему не нужно видеть вас, чтобы услышать, а также сознательно слышать, чтобы понять. Итак, вы ограничиваете фокус внимания пациента звуком своего голоса и смыслом ваших слов.

Помимо обсуждения природы гипноза, этот последний раздел являл собой еще одно натуралистическое наведение. Заметьте, как Эриксон направлял мое внимание и при обсуждении внушений употреблял неопределенные местоимения, например: "В ходе гипноза вы просто сокращаете число фокусов внимания".

(Звонит телефон, Эриксон берет трубку. Звонит его сын, Роберт Эриксон.)

Эриксон. Итак, вот суть наблюдения: наше обучение состоит в том, чтобы видеть предметы и явления, а обучение, которое преподает нам наша культура, заключается в том, чтобы не видеть их. Вы не реагируете на неверное произношение своего собеседника; предпочитаете не замечать яичного желтка на чьем-то галстуке; не желаете обратить внимание выступающего перед аудиторией на его расстегнутую ширинку. Вы игнорируете очень многое.

Знаете, я научился видеть вещи, касающиеся пациентов и людей вообще. Я, как правило, отключаю свой взгляд, когда встречаюсь с людьми в социальной ситуации. Ведь то, что я могу увидеть в них, отнюдь не моя забота. Если они приходят ко мне как пациенты, тогда другое дело. Чем больше я увижу, тем лучше, так как пациенты будут безбожно врать вам.

Не знаю, сколько раз я предоставлял этой женщине возможность рассказать мне, что в ее сумочке лежит бутылка виски, что она – алкоголик.

(Звонит телефон. Эриксон беседует с терапевтом в Детройте, соглашаясь принять пациента, которого тот ему рекомендует.)

Эриксон. Моя пациентка утаивала от меня эту информацию. Наконец, я вынудил ее показать мне свои водительские права, поскольку думал, что ее беспокойство отчасти объяснялось тем, что срок действия прав истекал. Когда женщина показала мне права, я заметил, что у нее осталась лишь неделя, чтобы пройти тест. Я спросил, собирается ли она его проходить и что ее от этого удерживает. И только тогда она призналась в своем алкоголизме. Однако наговорила мне столько всего, что сама ошалела. Кое-что я вытянул из нее, заметив ее саморазоблачительную невербальную коммуникацию.

Эта история о женщине с фобией, несомненно, направила мое мышление в определенное русло. Я соображал, что содержится в моей невербальной коммуникации, и задумался о своих собственных «скрытых» трудностях.

Эриксон. А теперь, что касается невербальной коммуникации… Во время Второй мировой войны я работал в совете по введению в должность и добирался в Главную клинику округа Уэйн на автобусе. Вот так, в один прекрасный день, возвращаясь в Главную клинику округа Уэйн, я оказался на сиденье у окошка. Вошел молодой человек и уселся рядом со мной. Он молчал, я тоже. Автобус проехал по Ливернуа-авеню и приблизился к тому месту, где располагался яблоневый сад Генри Форда.

Забавно, но я стал наблюдать за глазами юноши. Я увидел, как-он глазами измеряет длину сада, его ширину, а потом прикидывает количество корзин с яблоками, выставленными сборщиками в конце сада, рядом с шоссе. Юноша пробормотал себе под нос: «Негусто…» Так он оценил урожай. Больше это ни на что не указывало.

Я спросил: «Где находится та ферма, на которой ты вырос?» Он ответил: «В Вирджинии». Потом он бессознательно отметил, что я задал ему вопрос, характерный для сельского парня. Он поинтересовался: «А где была ваша ферма?» Я сказал: «В Висконсине». На этом беседа и закончилась. Ему и в голову не пришло спросить, как я догадался задать ему этот вопрос.

(В этот момент Эриксон объявляет перерыв в занятиях, дает Зейгу три стенограммы и принимает пациентку. Беседа возобновляется.)

Эриксон. Сколько вам удалось прочесть из случая Евы Партон?

Зейг. О Еве я прочитал все.

Эриксон. Хорошо, а из Милли Партон?

Зейг. Примерно 5-6 страниц. А потом я прочитал лишь первые две страницы из материала о Диане.

Эриксон. Хорошо. Что вы думаете о Еве Партон? (См. Приложение 2)

Зейг. Похоже, она действительно защищала себя. Она говорит, что разрешает задавать вопросы, но на самом деле не позволяет делать это. Я подумал… она опасается, что…