Нежный бренд, или Рождество в Париже - Юлия Меньшикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Очень редки…
Она посмотрела на мою пустую тарелку, взяла ложечкой немного своего десерта и поднесла к губам:
– Ешьте десерт по чуть-чуть, наслаждайтесь каждой его крошкой. И каждым мигом своей жизни. Взглядом любимого, его голосом, поворотом головы, улыбкой, нахмуренными бровями, молчанием. Наслаждайтесь его присутствием и его отсутствием. Радуйтесь тому, что он есть на свете.
– Сейчас не принято так рассуждать. Наше поколение опытней и циничней.
– А знаете, что я вам скажу? – живо возразила Катрин. – Цинизм рождается не из жизненного опыта, а, наоборот, от незнания жизни, от неверия в нее. Женщине нельзя быть циничной! Когда любимый жив и ходит по земле, пусть и не рядом с вами, вам гораздо легче радоваться его присутствию в вашей жизни, чем мне.
Я молчала.
Катрин выпила последний глоток капучино, достала старинную серебряную пудреницу и аккуратно подкрасила губы.
– Может быть, вы думаете, что я «ку-ку»? – лукаво улыбнулась она. – Но кто знает, как отличить сон от яви, а ум – от безумия? Главное – я радуюсь своей любви и поэтому счастлива.
– Не уверена, что смогу стать такой же счастливой…
– А вы попробуйте! Ведь неуверенность – это отсутствие опыта… – Внезапно Катрин замолчала, словно к чему-то прислушиваясь: – Мне кажется, Поль хочет что-то нам сказать.
Она достала из сумки старую книжку в мягком переплете и положила на нее ладони, будто согревая. Потом наугад открыла, и ее лицо просветлело. Я ждала, что сейчас она переведет мне открывшиеся строки, но этого не случилось. Видимо, на этот раз они предназначались только ей…
Официант принес счет. Я достала кошелек, но Катрин остановила меня предупреждающим жестом.
– Вы у меня в гостях. Знаете, редко кто воспринимает пожилых людей всерьез. И теперь мне хочется пересказать Полю наш разговор. Да, пожалуй, мне следует опять поболтать с ним.
Извинившись перед Катрин, я вышла в туалет. А когда вернулась, ее нигде не было, а наш столик уже заняли.
Высокая спинка кресла скрывала от меня женщину, которая что-то оживленно рассказывала седому мужчине в темном плаще и белой рубашке с завязанным под ней шелковым платком. А потом женщина протянула к собеседнику руку, что-то показывая – на запястье блеснули часы с золотым браслетом.
Поэтам идут шелковые платки, подумала я, выходя на бульвар.
Розовая оправа от Gucci
Я поняла, что тебя не изменить. Придется выставить за дверь чемоданы, полные моих ожиданий и обид, твоих извинений и обещаний. И позволить тебе уйти прочь из мира моих иллюзий.
Чтобы потом в будничной суете случайно столкнуться с тобой. И вдруг увидеть тебя настоящего – жесткого, неромантичного. Остановиться, притихнуть, затаить дыхание. Отважиться и заглянуть тебе в глаза. Принять все, что в них есть. И больше не искать другого счастья…
Я отвлеклась от монитора и размешала сахар в уже остывшем кофе. Сюжет, близкий целевой аудитории. Ключевые слова – увидеть и принять. Хороший слоган, кстати. Остается только связать его с престижными оправами, которыми торгует сеть магазинов оптики. Эту сеть нам предстоит быстро и недорого продвинуть.
Заказчик – он всегда прав. Текст для листовки ему нужен «вчера». И он верит в магические торговые предложения, узнав о которых, все побросают свои дела и скупят его товар. Годы продвижения бренда? Это для миллионеров. Гораздо разумнее – листовка тиражом в несколько тысяч экземпляров плюс длинноногие девочки. Если продажи резко не поднимутся, то одно из двух: либо текстовка плохая, либо дизайн. И еще один «вечный вопрос» заказчика: почему так дорого?! Столько денег за какой-то листочек со словами!
Заказчик вот-вот придет. Нужно оставить только положительные эмоции, акцентировать внимание на товаре, выкинуть негатив про «чемоданы обид и ожиданий».
Позволить тебе уйти прочь из мира моих иллюзий…
Иллюзии – это неправильное видение и неправильное восприятие. Хотела бы я научиться жить без иллюзий! Вот только не знаю как.
Случайно столкнуться с тобой.
И вдруг увидеть тебя…
Никогда ничего не бывает случайно. Но где же оправы? Срочно нужно что-то придумать!
И потом, когда я сниму свою розовую оправу от Gucci…
На самом деле не такое уж у меня плохое зрение… Не отвлекаться! Что дальше?
А ты медленно, с неохотой положишь в футляр свои «капельки» Ray-Ban…
Семидесятые – в моде, но питерское солнце совсем не ослепляет… Итак, что получается?
Когда я сниму свою розовую оправу от Gucci, а ты медленно, с неохотой положишь в футляр свои черные «капельки» Ray-Ban, мы решимся взглянуть в глаза друг другу.
Вот оно, прямо в тему! У нее близорукость, очки с диоптриями – охватываем один сегмент потребителей. А у него – зрение хорошее, очки носит от солнца, или чтобы скрыть выражение глаз, или просто как модный аксессуар – перекрываем все остальные сегменты.
Я успела дописать текст за несколько минут до прихода заказчика.
– Выходит, для того чтобы все стало хорошо, они избавляются от моих оправ? – раздраженно спросил он.
– Совершенно верно! – Я знаю, что для начала нужно согласиться со словами оппонента. – Понимаете, оправы играют очень важную роль в этом сюжете. Герои нашли друг друга именно благодаря этим оправам. Два характера влечет друг к другу. Он – закрытый, жесткий, циничный. Она – женственная, недальновидная. Розовые Gucci ждут от черного Ray-Ban понимания, открытости, романтики. А черный Ray-Ban на это не способен. Он просто не умеет демонстрировать свои чувства в такой форме. Но любовь побеждает. Потому что все, что им нужно – так это принять индивидуальность друг друга и порадоваться ей. И представляете, они смогли это сделать! Такое редко, но бывает!
Я все больше воодушевлялась, но вдруг заказчик посмотрел на меня так, будто со мной не все в порядке. Пришлось гибко перестраиваться на ходу. Уже научилась. Годы тренировок. Раз не хочет про розовые очки – и не надо!
– Но это только первый вариант. Есть еще и второй – классический.
Я положила перед ним вторую папку. Полторы страницы текста, написанные с большим количеством восклицательных знаков и прилагательных в превосходной степени. Комментарии излишни. Это классика жанра: про престиж, качество, индивидуальный подход. И конечно – про стиль.
С каждой прочитанной фразой взгляд заказчика становился все теплее.
– С этого бы и начинали. А тот бред написал, наверное, какой-то экзальтированный любитель, явно не профессионал.
Заказчик ушел удовлетворенный. Я перечитала непринятый текст. Дописала от руки:
И деревья закружились вокруг…
Но, пожалуй, эта фраза уместнее в рекламе шампанского.
Острая сердечная недостаточность
– Не волнуйтесь вы так! Кризис уже миновал. Больной идет на поправку. Скоро будет так бегать, что не догоните.
Медсестра частной кардиологической клиники старалась меня развеселить и приветливо улыбалась. А меня продолжало трясти. Я не находила в себе сил улыбнуться в ответ.
– Можно, я пройду к нему?
– Конечно. Только придется подождать минут пятнадцать. Сейчас больному ставят капельницу. Снимите пальто, наденьте бахилы. И присаживайтесь на диванчик.
Я начала немного приходить в себя и огляделась.
В холле много зелени. Настоящий сад с белоснежными кожаными диванами. На стеклянном столике – модные журналы. Как будто я пришла в салон красоты, а не в больницу.
– А вы кем приходитесь больному? – спросила сестра, чтобы продолжить разговор.
– Никем! – выпалила я. А потом, чтобы не выглядеть невежливой, добавила: – Пока никем.
– Ясно, – ничуть не удивилась сестра. Здесь, видимо, привыкли к неадекватным реакциям. – Располагайтесь поудобнее. – И она углубилась в заполнение карточек.
Я стала теребить свой телефон. Если бы не тот разговор, я бы ничего не узнала. Как много может значить брошенная вскользь фраза!
«К сожалению, сейчас мы не сможем принять решения по этому вопросу. Шеф в больнице. У него сердечный приступ…»
Я лихорадочно бросилась расспрашивать. Тщетно пыталась запомнить адрес клиники, потом старалась записать, потом – разобраться в каракулях, сделанных дрожащей рукой. Выбежала на улицу в одной кофте, без пальто. Пришлось возвращаться, расписываться в журналах, чтобы снова взять ключ от офиса…
– Вы можете пройти к больному! – с той же неизменной улыбкой обратилась ко мне медсестра. – Я провожу.
Ты лежал на высокой кровати с закрытыми глазами и раскинутыми руками. Рядом стояла капельница, у изголовья располагались какие-то приборы. Несколько ярких букетов и корзин с фруктами напомнили мне, что больным всегда что-нибудь приносят.
А мне нечего тебе предложить, кроме своего растрепанного вида…
