За Тихим Доном (СИ) - Вийя Шефф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо. Вы тут пообщайтесь, а я звонок один по делу сделаю.
Клинская бросила на меня укоряющий взгляд.
Не бросаю я тебя здесь одну. Поговорю с Алкой и вернусь.
Вышел в сад и набрал подругу. Номер левый и она ответила не сразу.
— Да?
— Привет, лохматая!
— Тихий? Привет! — Удивилась. — Шифруешься? С неопределённых номеров звонишь.
— Как дела? — перешёл сразу к делу.
Было слышно, что Алка на другом конце трубки села в кресло.
— Ну как тебе сказать… Вас ищут, но как-то тухло. Следаки склоняются к мнению, что Клинская твоя сама с тобой сбежала.
— О, как…
— Да. Наследила она чуток в твою пользу, когда домой к тебе явилась.
Я помню тот день. Она мне себя за помощь предлагала. Чуть крышу от желания не снесло— с трудом сдержался. Хотел утащить в спальню и трахать там до утра, чтобы ходить потом с трудом могла.
— Они по камерам пробили, что она была у тебя. Зашла в порядке, а вышла вся помятая и без туфель. Посчитали, что вы там шпили-вили делали, — хихикнула. — И парень какой-то нашёлся из ближайших домов, который с ней разговаривал и рассказал, что злая была. Ещё бы! Такой скорострел! — засмеялась в голос.
— Алка! Ты охренела?!
— Ладно-ладно… Хорошо глубже копать не начали и Германа с ЗАГСом не спалили, когда он обзор камер пробивал. Тут бы мы спалились. Дай ей матери позвонить и тогда вообще всё чики-пуки будет.
— У меня номера нет…
— А Клинская?
— А у неё с памятью на цифры херово.
— Говори full name тётки, Герман пробьёт.
— Клинская Виолетта Климовна.
— Чё бля? — прямо представил её вытянутое лицо. — По буквам…
Я повторил.
— Она из столбовых дворян? — поугарала.
— Хрен знает…
— Смотри, наследует твоя Маша какое-нибудь поместье.
— Сомневаюсь…
— Номер сообщением скину. Только ты мне чирикни что-нибудь в Ватсапе, чтобы я знала твой.
— Окей. Не в курсе, как там мои?
— Нет. Медведь обмолвился, что батя твой готов тебя прибить, но больше ничего.
— Хорошо… Спасибо!
— Возвращение когда?
— Не знаю. Думаю ещё пару недель подождать. Чтобы закрепить успех…
— Так-к, — воодушевлённо. — Уломал всё-таки? Красавчик!
— Скорее она меня…
— Ого! Вот это поворот! Значит, я была права — коза просто выделывалась. А как остались наедине, так… — присвистнула.
— Номер телефона скинь! — не стал продолжать этот разговор.
Не люблю хвастаться и обсуждать интимные моменты.
— Океюшки.
Отключился.
Подумав с минуту, набрал номер мамы. Она тоже волнуется.
Ответила сразу, как будто телефон из рук не выпускала.
— Мам, привет…
— Рома? Где ты? — сразу.
— Далеко.
— Зачем ты украл эту девушку?
— Так надо было…
— Что с ней?
— Нормально с ней всё, — повернулся и посмотрел на веранду дома. — Сидит пироги с земляникой лопает.
— Верни её домой!
— Не могу… Я пока не готов…
— Вас полиция ищет. Тебя посадят, сынок, — начала всхлипывать.
— Не волнуйся, не посадят. Она добровольно…
Уже.
Да, увёз силой, но сейчас она свободна и мило беседует с тётей Зоей. Почти свободна…
Похоже, мои слова немного успокоили маму.
— Мам, не переживайте. Мы скоро вернёмся… Отдохнём немного и приедем. Считай, что мы в отпуске.
— Обещаешь?
— Обещаю… Папе привет.
— Хорошо…
— Пока, прощаюсь.
Глава 25
Пока Зоя Тихоновна хлопочет у духовки, наблюдаю за Шолоховым. Он с кем-то разговаривает по телефону. Лицо сначала серьёзное, а потом расползается в улыбке.
Мне кажется, что он общается с девушкой. И это неприятно давит где-то в области солнечного сплетения.
Я ревную…
От этой мысли немного страшно становится.
— А вы давно знаете Рому? — отвлекаюсь на женщину, чтобы совсем не загнаться и потом не устроить ему публичную порку.
— С малых лет. Дед его каждое лето к себе привозил, — ставит на стол противень с пирожками.
— И какой он?
Она удивлённо вскинула брови, словно услышала странный вопрос от меня.
Да, я ничего толком о нём не знаю. Рисовала его себе монстром, избалованным мажором, который хочет меня в свои игрушки. Слишком агрессивным, наглым и напористым. Совершенно без тормозов. А сейчас он раскрывается совершенно с другой стороны. Сильный, заботливый, неравнодушный.
— Хороший… Общительный, умный, животных любит. Дед хотел, чтобы он на его место пришёл, когда на пенсию уйдёт. В институт лесного хозяйства уговаривал поступать. Но родители Романа этого бы не позволили. У них большой бизнес и он наследник. Кто им управлять будет?..
— Его отец…
— У него со здоровьем какие-то проблемы давно, он хотел уйти с поста генерального.
— Рома не говорил…
— А он возможно до сих пор и не знает. Они скрывали от него. Павел говорил, что не хотят его принудительно к работе на комбинате обязывать. Чтобы сам захотел. А он сильным желанием не горел, но слушался. Мальчишка же совсем был… Ой, что ж я глупая старуха такое балакаю, — закрывает рот, поняв, что сболтнула лишнего.
— Я не скажу. Обещаю…
Шолохов и послушание — по-моему, вещи не совместимые. Он себе на уме. В институте постоянно был в центре самых скандальных событий. Хулиганил, срывал занятия, пара конфликтов и драк.
— Не похоже на Романа, — беру протянутый мне пирожок.
— Да, изменился сильно. Но остался чутким мальчиком. Он последний раз сюда приезжал два года назад. Побыл пару недель и уехал. Сложно ему здесь без деда… Но всё равно успел поступок совершить. Всё село помнит.
— И что такое он сделал? — задумчиво начала жевать выпечку.
— Так дочку моей соседки в лесу отыскал. Её три дня искали, не могли найти. Уже думали — живой не найдут. А Ромашка приехал как раз и вступил в поисковый отряд. Какими-то только им с Павлом известными способами вычислил, куда она могла направиться, и к вечеру вывел её из леса. Грязную, голодную и с обезвоживанием. Нёс её несколько километров на себе. И это уже третий его такой подвиг. Первый раз в четырнадцать женщину нашёл, а в пятнадцать целую группу грибников.
Офигеть! Вот ты, Шолохов, даёшь! Тебе бы в МЧС инструктором по выживанию работать. Или возглавлять поиски заблудившихся.
— Юлька, кстати, дочка соседки, за Ромашкой хвостиком бегала, пока не уехал. И потом постоянно ко мне прибегала, спрашивала — есть ли от него новости. А я что? Он звонил не часто. Хоть и чаще, чем родные внуки.
Не удивительно… Девочки часто влюбляются в своих спасителей.
— Почему вы его Ромашкой зовёте? — усмехнулась милому прозвищу.
— Ромашка и есть. Лет в десять он у нас в посёлке в девочку влюбился. Застукала его как-то — гадал на ромашке. Любит, не любит.
