Полночная страсть - Анна Кэмпбелл

Увидев ее, любой поймет, чем она занималась. Да еще вообразит то, чего не было. Антония сама не могла поверить, что Рейнло не зашел дальше. Боже, как глупо, как безрассудно она себя вела! Ее спасло лишь чудо.

Прерывисто вздохнув, Антония подобрала с земли шляпу пошатываясь направилась к лошади. Потом с трудом взобралась в седло. Рейнло не повернулся, не удостоил ее даже взглядом.

Невнятным возгласом она послала лошадь в галоп и скрылась среди деревьев.

Глава 9

Рейнло все сидел в мрачном оцепенении. Лишь когда гулкий стук лошадиных копыт затих вдали, он уронил голову на руки и хрипло застонал.

«Чертов глупец, проклятый недоумок!»

Его переполняло отвращение к себе.

Да что с ним такое, черт возьми?

Он задумал соблазнить Антонию Смит и приложил к тому немало усилий. Подкупил слуг. Взобрался на проклятое вишневое дерево, чтобы захватить компаньонку врасплох. Мужественно выдержал удар кочергой. Отправился за своей добычей в Суррей.

При помощи хитрости и коварства он заманил мисс Смит в уединенное место. Страстные поцелуи сделали свое дело — Антония стала мягкой как воск в его руках. Победа была уже близка. Обладание компаньонкой — мимолетное, но незабываемое удовольствие — помогло бы ему добиться заветной цели — уничтожить девчонку Демарест.

Нехитрый план, ничего сложного.

А потом мисс Смит посмотрела на него своими ясными голубыми глазами и попросила ее отпустить.

И вот дьявольщина. Он вдруг вообразил себя чертовым сэром Галахадом, рыцарем Круглого стола.

Рейнло не испытывал жалости к женщинам. Те, что ложились в его постель, страстно желали принадлежать ему, хоть потом и раскаивались в своем безрассудстве.

И все же Рейнло пожалел Антонию Смит. Впрочем, «жалость» не совсем подходящее слово, чтобы описать чувство, от которого горло его сдавило спазмом. Отъявленному повесе и распутнику захотелось вдруг поступить благородно. Его страшила мысль, что Антония разочаруется в нем. Он боялся причинить ей боль.

Он, погубивший и растоптавший немало женщин.

Их поцелуй был непростительной ошибкой.

Нет, не те жадные поцелуи, что разожгли в Антонии желание. Другой поцелуй. Губительный, разящий как клинок.

Этот поцелуй перенес Рейнло в иной мир, чистый, незапятнанный. В обитель покоя и доброты, где нет места скучной череде безликих женщин.

Он уже знал, что Антония Смит никогда не станет частью суетной бесцветной толпы его любовниц. Эту женщину он будет помнить всегда.

Будь она проклята.

Как она посмела напомнить ему…

Напомнить о чем? О бесконечном одиночестве? О поисках цели? О бессмысленной жажде мести, только что иссякшей? О смутной тоске по иному, лучшему уделу, которого он не достоин?

О тоске по женщине, похожей на Антонию Смит?

Рейнло задумал ее напугать, показать себя бессердечным зверем. Он никогда не обращался с любовницами жестоко. Рейнло не знал укоров совести, но, вспоминая свои грубые жадные поцелуи, испытал мучительный стыд.

На его грубость Антония отвечала пронзительной нежностью, отчего Рейнло почувствовал себя последним негодяем.

Он посмотрел в ее глаза, потемневшие от смущения и сдерживаемой страсти, и на одно пугающее, безумное мгновение ему захотелось стать другим, лучшим. Достойным ее.

О, дьявол, нет. Рейнло был вполне доволен собой. Он пользовался большей свободой, чем любой из его знакомых. Брал от жизни все, чего хотел, и, удовлетворив желание, отбрасывал ненужный сор. Маркиз Рейнло не привык себя ограничивать.

Трепещущая в его объятиях Антония готова была уступить. Прояви он настойчивость, и неприступная мисс Смит сдалась бы после того ошеломляющего поцелуя, от которого сам Рейнло едва не лишился рассудка. Он легко овладел бы ею и сейчас наслаждался бы ее роскошным телом. Но он позволил ей уйти. Он отпустил Антонию.

Нет, больше этому не бывать.

Одним стремительным движением Рейнло вскочил на ноги. На этот раз он пощадил Антонию Смит. Но игра, затеянная ими, стала делом жизни и смерти. Человек, которым воображал себя Рейнло — законченный подлец и негодяй, — впредь ни за что не позволит жалости взять над ним верх. Он сразит дракона. К черту жалость.

Антония незаметно проскользнула к себе в комнату. Ей удалось не попасться на глаза никому, кроме конюхов. Она не обольщалась: все в конюшне мгновенно поняли, что с ней произошло. Даже если бы лорд Рейнло не подкупал слуг, чтобы выведать сведения о ней, истерзанная одежда выдавала ее с головой. Антония выехала из усадьбы прилично одетая, а вернулась в таком виде, словно ее протащили сквозь живую изгородь. Несложно было догадаться, что случилось.

Что ж, пересуды прислуги можно выдержать. Главное, чтобы слухи не дошли до господ. Боже милостивый, хоть бы сплетни не вышли за пределы конюшни!

Будь проклят Рейнло! Он перевернул ее жизнь вверх дном. Если кому-то и следовало прийти в ярость, так это ей, а не ему.

Антония вспомнила, каким угрюмым и потерянным казался маркиз, когда она уходила. Не рассерженным, хотя в его прикосновениях сквозил гнев. Он выглядел опустошенным.

У Антонии больно кольнуло сердце. Нелепо думать, что можно преобразить и исправить законченного распутника. Тем более что замыслы Рейнло не сулили ей ничего доброго.

Когда Антония кралась по коридору, дверь в комнату Касси была заперта. Как ни странно, час был довольно ранний. Антонии с трудом в это верилось, так много ей пришлось пережить за это утро. К счастью, в доме царила тишина: джентльмены отправились охотиться на кроликов в отдаленный уголок поместья, а дамы еще не вставали.

Надо признать, Антонии чудом удалось спастись. Сидя перед зеркалом, она закалывала волосы шпильками, когда дверь внезапно распахнулась и в комнату без приглашения ворвалась Белла.

— Идите скорее, — запыхавшись, выпалила она.

Взволнованная горничная, вопреки обыкновению, не стреляла глазами по сторонам и не осматривала Антонию цепким взглядом. Слава Богу, компаньонка успела переодеться, сбросить грязный изорванный костюм для верховой езды, но лицо ее по-прежнему пылало.

Отложив щетку для волос, Антония повернулась к горничной.

— Что случилось? Что-то с Касси?

Белла кивнула:

— Да, мисс. Она заболела.

Заболела? Антонию пронзило чувство вины. Пока она млела в объятиях Рейнло, Касси сразила болезнь. Это казалось нелепым, но Антония не могла избавиться от ощущения, что эти два события как-то связаны, и винила себя.

— Когда я заглянула к ней, она мирно спала.