Блуждающие в ночи - Карен Робардс

Недалеко от лестницы на кухонном стуле сидела крепко привязанная к нему рыжеволосая женщина. Первое, о чем подумала Саммер, было то, что этому стулу не место в подвале. Вернее, это был не стул, а высокая табуретка со ступеньками, купленная в незаконченном виде и с мучениями покрашенная ею в темно-зеленый цвет. Потом Саммер вгляделась в женщину, и все прочие мысли тотчас испарились. Тело несчастной безжизненно наклонилось вперед, и лишь веревки не давали ей упасть. Ее лица Саммер не видела, потому что голова была безвольно опущена на грудь. Ее рыжие волосы, на корнях которых краски не было, свалялись. Одежда женщины была в точности такой же, как и на Саммер: униформа «Свежей маргаритки». С той только разницей, что спереди ее блузка была темно-красного цвета и казалась мокрой. Сама табуретка стояла в лужице алого цвета. Спустя несколько секунд Саммер поняла, что это вовсе не краска, а кровь.

Потрясенная, она узнала в женщине Линду Миллер, свою несостоявшуюся напарницу по субботнему ночному дежурству. Саммер почти не сомневалась, что Линда была мертва.

Глава 14

– Она вынюхивала снаружи, – сказал за спиной Саммер мужчина, которого она имела глупость ткнуть палкой.

– Ах, вот как? – Третий бандит еще раз окинул ее взглядом, потом перевел его на Линду Миллер, наконец, на Франкенштейна. – Это та сучка, которая была с тобой в микроавтобусе, Колхаун?

– Я тебе сказал, что вижу ее первый раз в жизни.

Глаза третьего бандита сузились. Он без предупреждения ударил Франкенштейна рукояткой пистолета по лицу. Удар прозвучал вызывающим тошноту глухим шлепком и оставил на его уже израненной щеке глубокую открытую рану. Голова Франкенштейна откинулась назад, он сморщился от боли, но не издал ни единого звука. А вот Саммер не выдержала.

– Не бейте его! – возмущенно закричала она. – Да, это я была в микроавтобусе.

– Ага, – улыбнулся третий бандит.

Из раскроенной им щеки Франкенштейна струилась кровь. Саммер почувствовала тошноту, когда кровь начала капать с его распухшей челюсти.

– Так, значит, ты живешь в этом доме, да? Ты Саммер Макафи?

– Да.

Они, конечно, нашли ее сумку.

Франкенштейн бросил на нее предостерегающий взгляд, но Саммер не видела большой разницы в том, признается ли она сейчас или нет, разве что этот бандюга не ударит его еще раз пистолетом. И вообще теперь от нее вряд ли что зависит, коль скоро им, похоже, живыми отсюда не выбраться. Жуткая, непостижимая мысль! Она слишком молода, чтобы умереть! «Думай, – в отчаянии твердила себе Саммер. – Думай, как выпутаться». Но только в голову ей ничего не приходило.

Теперь, когда она назвала свое имя, бандиты, кажется, успокоились. Третий бандит, лет пятидесяти, с почти добродушным видом смотрел на Саммер поверх трупа Линды Миллер. Щетинистые черные усы, которые украшали его верхнюю губу, дополняли собой узкую полоску волос, окаймлявшую лысый череп. Кожа лица загорела и обветрилась от долгого пребывания на солнце. На нем были грязные, свободно болтающиеся джинсы и двухцветная спортивная трикотажная рубашка. Невероятно, но даже с темными пятнами на джинсах, которые, скорее всего, были пятнами крови, он выглядел, можно сказать, добряком.

– Видимо, эта сука все же не врет, – констатировал он. – Согласись, она похожа на свою карточку в водительских правах.

– Я сразу подумал, зачем тащить телевизор из своего собственного дома, – сказал второй бандит, открывший им дверь веранды, сталкивая Саммер с последней ступеньки лестницы. Это был низкорослый коренастый мужчина на шестом десятке, с коротко постриженными седоватыми волосами, одетый в серые шаровары и синюю нейлоновую штормовку.

– Ты думаешь, она действительно забралась в дом грабить? – хихикнул усатый.

Этот звук заставил Саммер оглянуться, а потом завороженно посмотреть на его колыхавшийся при смехе живот, слегка свисавший над узорным ковбойским поясом, который стягивал его джинсы. Впервые получив возможность как следует рассмотреть бандита при ярком свете, Саммер с удивлением спрашивала себя, как она могла принять его за Франкенштейна даже в темноте. Франкенштейн мог весить хоть тонну, но его тело было телом спортсмена: сплошные жилы и мускулы. А этот парень хотя и широкий – что правда, то правда, но дряблый. Да и волосы совсем другие: не короткие черные, а светло-русые, закрывающие уши. Только одинаковый рост – чуть меньше шести футов, да похожие черные трикотажные рубашки. Вот из-за чего она могла их спутать. Правда, на разбойнике была дорогая рубашка фирмы «Поло», а на Франкенштейне – изодранная, слишком тесная безрукавка с изображением пьющего пиво бультерьера и надписью: «Суровые собачьи правила».

Она, должно быть, ослепла тогда. Боязнь за свои цветы вызвала у нее временное помешательство.

– Черт, неудивительно, что мы не смогли выжать из нее ни слова. Она просто ничего не знала.

– А, ладно… – Третий бандит пожал плечами. – Нам все равно пришлось бы от нее избавиться. Вот только напрасно старались, пытаясь заставить ее заговорить. Я считаю, крепкая была баба. Мне еще не встречался мужик, которого я не мог бы заставить открыть рот, не говоря уж о бабах.

Первый бандит покачал головой:

– Все равно не надо было убивать ее. Во всяком случае, пока мы окончательно не убедились, что она ничего не знает. Если бы она оказалась той бабой, сидели бы мы сейчас по уши в дерьме.

– Ладно, будем считать это несчастным случаем. Когда она плюнула мне в лицо, я на минуту вышел из себя. Во всяком случае, все, что нам нужно, мы теперь можем узнать от Колхауна.

– От девки проще. И забавнее.

– Ну ладно. Итак, пора заняться другой дамочкой. Это твоя подружка, Колхаун?

– Ну уж, нет. Я предпочитаю молодых и блондинок. Эта женщина ничего не знает. Она уборщица. Убирала похоронное бюро, когда ваши кореша вывалили меня там на стол. Я приставил ей нож к горлу и заставил быстро увезти меня. С ней вы только потратите зря время.

– Он не хочет по-хорошему сказать нам правду, поэтому придется немного поработать, – предупредил третий бандит, глядя на Саммер. – Ты его подружка?

– Да.

Чтобы избавить Колхауна от дальнейших побоев, Саммер готова была сказать что угодно. Она все еще пыталась переварить новость о том, что Линда Миллер была убита, когда пыталась ограбить ее дом. И пришла к выводу, что Линда могла пойти на такое. Она переехала в Мерфрисборо недавно и работала в «Свежей маргаритке» всего несколько недель. Вмести с Бетти Керн они пришли к ней устраиваться на работу. У Саммер не было причин не взять их. Рекомендательные письма оказались в полном порядке. Сейчас она спрашивала себя, а не нарочно ли они не вышли в ночную смену в «Хармон бразерс», понимая важность этой работы для «Свежей маргаритки» и зная, что Саммер самой придется ее делать, поскольку в это время суток срочно найти замену практически невозможно. Так что план грабежа был почти безупречен. Саммер почувствовала приступ гнева на Линду за ее предательство, но, когда снова взглянула на привязанное к стулу окровавленное тело, гнев уступил место жалости и тошнотворному страху за себя. Что бы Линда ни сделала, она не заслужила участи быть забитой до смерти. Никто не заслужил этого.