Кровь фей (СИ) - Райт Дамина

— Не трать дыхание на болтовню, — оборвал её Лэннери, — мы не будем останавливаться до самого замка.

Теперь Беатия, наконец, закрыла рот и наверняка обиделась, но Лэннери было всё равно. Он прислушивался к своим ощущениям: нет ли следа чёрной магии? Несколько раз Лэннери почудилось, будто за ними кто-то шёл, не отставая, тенью мелькая на узких улочках. Но это не черномаг; тот далеко и с упоением мучает Наставницу. Некое внутреннее чутьё подсказывало Лэннери, что она всё ещё жива.

— Да не лети так быстро! Я запыхалась! — Недовольная Беатия отстала от него на добрый десяток крыльев. Лэннери оглянулся через плечо:

— Ну хорошо, как вылетим из города, отдохнём немного.

Пожалуй, он смягчился и простил Беатии её жестокую шутку в поле, но показывать этого не был намерен. Когда они миновали городские стены и ненадолго спустились в лес, Беатия виновато проговорила:

— Прости, Лэн. Нам до шестнадцатилетия остались считанные дни, а я веду себя, как маленькая.

Шестнадцатилетие… Возраст, когда фея или фей полностью взрослеет, и время замедляется, чтобы можно было прожить намного дольше людей. Когда-то Лэннери и подумать не мог, что станет взрослым не в Школе, готовясь к экзамену, а по пути на Флавастрию, да ещё в компании нелюбимой Беатии.

— Ты знаешь, я тут кое — что интересное нашла, — она порылась в котомке и вытащила свиток; при свете крыльев буквы на желтоватом пергаменте казались угольно-чёрными, хотя были написаны коричневыми чернилами.

— Что именно? — спросил Лэннери, поудобнее усевшись на пеньке. Где-то в ночи завыл волк, пронзительно крикнула неведомая птица, а затем снова воцарилась тишина, прерываемая только шелестом травы, по которой пробегало дуновение лёгкого ветерка.

— Помнишь, Аргален рассказывал, что он читал про то, как плохо заканчиваются игры со временем? В свитке упоминаются два таких случая: один произошёл с первой Хранительницей, которую ещё Кэаль благословила, а второй — с той Хранительницей, которая была до нашей, больше семисот лет тому назад.

Лэннери приготовился слушать и отметил, как Беатия выпрямилась с важным видом, прежде чем начать.

— Первая Хранительница позволила фее из Школы Золотой Звезды прыгнуть в портал, чтобы исправить крупную ошибку. И если в результате ошибки нечисть появилась только на Кэрлионе, то в новом варианте будущего и на Флавастрии тоже. Феи, конечно, устроили расправу с нечистью, — Беатия облизнула губы, будто очень хотела бы поучаствовать в подобной расправе, — но на Кэрлионе нечисть истребить так и не удалось. Более того, появились первые черномаги.

— Ясно, — задумчиво кивнул Лэннери. — А второй случай?

— Тут уже Хранительница пыталась помочь человеку, — Беатия заглянула в свиток, как ленивая ученица, не запомнившая урок до конца. — Тогда часто встречались не только черномаги, но и ведьмы, и одна из них спасла фея, в которого влюбилась без памяти. Должна была убить, а вместо этого вытащила из ловушки, подстроенной ему нечистью и хибри. Так вот, потом ведьму саму заманили в ловушку и убили, но фей, который тоже был в неё влюблён, пришёл к Хранительнице и попросил о помощи. Он говорил, что ведьма стала изучать чёрную магию, отчаявшись, а когда-то была доброй и мягкосердечной девушкой…

Лэннери вспомнил, как сон, свой разговор с Сайменом. «И выходит, что в жизни этих людей случилась какая-то беда, рассудок их помутился, а потом они увязли в этом болоте…» Возможно, в отношении некоторых черномагов и ведьм Саймен и был прав, но это не меняло того, что они — зло, и их необходимо уничтожать.

— Хранительница была растрогана этой историей и попробовала откатить время жизни ведьмы назад. Это выглядело как меняющиеся картинки; в конце концов, Хранительница остановила время и указала фею на картинку, где тогда ещё юная и совсем не злая ведьма хотела отомстить за гибель своей семьи и сожжение дома…

Беатия сделала паузу, переводя дыхание. Лэннери догадывался, что ничего хорошего не последует, и всё-таки мысль об управлении временем завораживала его. В этом есть что-то от истинного могущества, в отличие от суетливых полётов с палочкой наперевес за нечистью и хибри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Фей переместился в то время. Он хотел убедить девушку не мстить, но она твёрдо стояла на своём — а это путь, который и сделал её ведьмой. Тогда фей сказал: «Я отомщу за тебя, нет нужды марать руки. Загадай желание!»

— Дей-си-дери! — вырвалось у Лэннери. — Но ведь можно выполнять только те желания, которые не направлены на смерть и разрушение!

— И не принесут кому-то вреда, — Беатия отложила свиток и принялась загибать пальцы, — и не затронут чью-то судьбу, и не повлияют на ход времени, и… куча других ограничений!

— Отчего мы, феи, и перестали исполнять желания, — добавил Лэннери, легонько постукивая палочкой по колену. — Надо же быть таким глупцом!

Беатия сдвинула брови, её безупречно чистый лоб пересекла складка.

— Он любил… любовь всё терпит.

— Терпеливым глупцом, значит, — усмехнулся Лэннери, выдержав её взгляд. — Так чем же закончилась эта нелепая история?

— Фей выполнил желание девушки, покарал злодеев, уничтожив их, и вернулся в своё время. А там обнаружил, что он сам в ловушке, а вместе с ним ещё несколько фей, а та девица всё-таки стала ведьмой. Фей напомнил ей о любви, но выяснилось, что в этой развилке они встретились лишь раз, и она в него не влюбилась. А значит, спокойно выпила из него всю кровь, чтобы продлить свою молодость, разрезала его тело на части и бросила в свой котёл.

— Поделом ему, — проворчал Лэннери. — Жаль, из-за влюблённого ублюдка пострадали другие феи!

Беатия слегка округлила свои невинные голубые глаза, услышав слово «ублюдок», но Лэннери ничуть не смутился. Фея, которая любит разгуливать с кровавыми пятнами на платье, уже не имеет права прикрывать уши ладонями, услышав бранное слово.

— Да и та Хранительница поступила, как дура, — Лэннери поднял глаза к чёрному небу. — Наша не столь сентиментальна: пальцем не шевельнула ради того, чтобы предупредить о грядущем нападении, не то что порталы ради нас открывать. Я одного не понял — как фей попал к Хранительнице? Где она обитает? Разве это не священная тайна?

Беатия развела руками:

— Понятия не имею. Может, потому местонахождение Хранительницы и стало священной тайной, что к ней бегали все, кому не лень!

— Тоже вариант, — согласился Лэннери, заткнул палочку за пояс, поправил котомку на спине и взлетел. — Ну что ж, Беатия, отдых закончился. Вперёд, к замку Эйзека Гервелекского!

Вздохнув, Беатия спрятала свиток и поднялась:

— Надеюсь, беседа не будет слишком долгой…

Замок рейгела, наверняка носивший какое-нибудь пышное название, был окружён рвом и высокой зубчатой стеной. Везде стояли часовые — просто так в замок не попадёшь, а где спальня рейгела, чтобы сразу туда влететь, феи не знали. Казалось, проще всего представиться страже, подождать, пока рейгела разбудят и он с неохотой примет гостей, которых предпочёл бы никогда не видеть. Но этой ночью Лэннери тянуло на подвиги.

— Давай заглянем в окошко вон той башни, — предложил он.

Окна в замке были крохотными — прямоугольные отверстия, из которых разве что стрелять было бы удобно или обливать врагов кипящей смолой. Лэннери слышал от Аргалена, что люди для того и строили замки, что воевать из-за стен, сидя в укрытии, безопаснее, нежели в чистом поле. Интересно, кипящая смола сразу убивает, или ещё какое-то время мучаешься?

— Вряд ли там спальня рейгела, — возразила Беатия, но, тем не менее, спустилась к окну башни. — Лэн, что бы ты предпочёл — метнуть стрелу кому-то в бок или вылить котелок горячего масла на голову?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Похоже, и она прежде всего подумала об осаде. Ох уж эти рассказы Аргалена! Лэннери усмехнулся в ответ:

— Лучше простить… и пустить белый луч.

Часовые внизу о чём-то переговаривались и вряд ли видели фей, которые светлячками влетели в башню.

В небольшой по человеческим меркам каморке никого не оказалось. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что сюда давным-давно не ступала ничья нога. Лэннери в предвкушении потёр руки.