Хедлайнеры - Александр Кушнир

Прочитав эту публикацию, Лагутенко поинтересовался, почему напротив даты концерта “Троллей” не стоит надпись “sold out” – мол, все билеты проданы. Илья был прав: в традициях “NME” такая надпись уже более пятидесяти лет автоматически означала аншлаги. Тем более что все билеты на этот концерт “Троллей” непостижимым образом разлетелись еще год назад. С некоторым опозданием я осознал, что для Ильи этот “sold out” действительно важен. По-видимому, ему очень хотелось, чтобы все, что делается вокруг “Троллей”, соответствовало добротному европейскому уровню.

Пользуясь случаем, я предложил Лагутенко кандидатуру “New Musical Express” в роли одного из информационных спонсоров наших будущих акций. Молодежная редакция “NME” рвалась в бой и готова была предоставить “Троллям” несколько обложек под всевозможные новостные поводы. Мне казалось, что этот вариант выглядел заманчивым и беспроигрышным. Но у Лагутенко на этот счет была своя точка зрения.

“Ничего у „NME“ с нами не получится”, – неожиданно сказал Илья. “Тебя что, вдруг перестали интересовать обложки?” – я постарался перевести разговор в более конструктивное русло. “Просто мне не нравится, как они пишут и как в России утоплена очередная идея”, – ответил лидер “Троллей”. “Понятно. – Я решил поставить точку в этой дискуссии. – Синявский в аналогичной ситуации говорил, что у него с советской властью чисто стилистические разногласия”.

Мне стало очевидно, что никакой “Мумий Тролль” в качестве эксклюзива русскому “NME” теперь не светит. И еще я понял, что без Бурлакова жизнь внутри группы теперь пойдет по-другому. Хорошо это или плохо, в тот момент не знал никто.

На следующий день Лагутенко сотоварищи презентовали перед поклонниками новые песни. Поскольку все композиции были ну совсем еще сырые, Илья не без оснований решил прессу на концерт не аккредитовывать. Мне пришлось заниматься непривычной работой – нести административную ответственность за то, чтобы в зале не было ни телекамер, ни фотокамер, ни диктофонов. Из журналистов присутствовала только Капа Деловая, зато было немало артистов и продюсеров: Земфира, Настя Колманович, Буч, Слава Петкун, Сергей Мазаев и другие.

“Приносим извинения, названия песен объявляться не будут – поскольку их пока еще нет. – С самого начала концерта Илья инициировал обратную связь со зрителями. – Можете присылать нам свои варианты названий”.

На концерте исполнялись песни из будущего цикла “Меамуры” – неожиданно лиричные и созерцательные. Зрители дисциплинированно выносили на сцену цветы, а также присылали записки с вопросами. В одной из них было написано: “Илья! А почему все новые песни такие позитивные?” Лагутенко расплылся в улыбке и сказал: “Наверное, потому что у меня в жизни сейчас все хорошо”.

В конце выступления лидер “Троллей” анонсировал одну из композиций следующими словами: “Эта песня – особенная… Она написана на стихи моего друга Леонида…”

Со стороны это выглядело почти как подвиг. Бурлакова в зале не было, и Илья об этом знал. По-видимому, Лагутенко необходимо было таким образом очиститься и оправдаться. В первую очередь – перед собой.

“Кто понял, тот почти рыдал, – писал на следующий день “Московский Комсомолец”. – Ведь Илья имел в виду друга детства Леонида Бурлакова, с которым он совсем недавно не очень хорошо расстался-разбежался, разорвав все отношения…”

Это было не совсем так. Развод с Бурлаковым растянулся не на один год – в первую очередь потому, что бывших партнеров связывали финансовые обязательства. В частности, им нужно было погасить задолженность перед организаторами концерта в “Олимпийском”. Но зато теперь Лагутенко не сковывали никакие жесткие контракты и договоренности – ни перед лейблом, ни перед продюсером, ни перед фанами. И он, похоже, ощутил себя по-новому.

6. Кофе и сигареты

В Лондоне слишком много туманов и серьезных людей. То ли туманы порождают серьезных людей, то ли наоборот, – понять трудно, но и те и другие действуют мне на нервы.

В этот период я общался с Ильей преимущественно по интернету. В основном – на тему его продюсирования молодой группы “Сегодня ночью”. Лагутенко заметил этих питерских ребят еще в эпоху расцвета “Утекай звукозапись”, поместив на один из наших сборников их первый хит “Герда, Икай”. Еще до этого Илья подружился с музыкантами “Сегодня ночью”: Колей Елисеевым, Олегом Барановым и Никитой Козловым, пригласив их сыграть на презентации “Точно ртуть алоэ”.

“Я имел первоначальное представление о группе, но не ожидал, что за последнее время они настолько сильно прогрессировали, – вспоминает Лагутенко. – Услышав их новые песни, я был просто очарован”.

Музыкальным материалом “Сегодня ночью”, сочетавшим в себе “питерскую размеренность и тягучий аромат василеостровских туманов”, активно заинтересовались сразу несколько лейблов. Тендер выиграла компания “CD Land”, которая пригласила Лагутенко выступить в роли студийного продюсера. Планировалось, что подготовленный в домашних условиях альбом “Кофе и сигареты” будет переписан в одной из лондонских студий.

На мой вопрос, как Илья видит общую стратегию продвижения “Сегодня ночью”, он ответил: “Я должен вовремя сдать фонограмму альбома. Это мои обязанности”.

В итоге распределение ролей выглядело следующим образом: “CD Land” финансировала процесс, наше PR-агентство вместе с арт-директором “Сегодня ночью” Ирой Миклошич занимались раскруткой, а Лагутенко трудился над звуковыми ландшафтами альбома. “„Сегодня ночью“ – идеальные музыканты, которым просто иногда со стороны нужно что-то подсказать”, – говорил тогда Илья.

В тот момент ни один человек не сомневался в успехе мероприятия. “Группа „Сегодня ночью“ перенимает эстафетную палочку у группы „Мумий Тролль“”, – писала пресса. Альбом был прямо-таки напичкан хитами, а опыт Лагутенко как саундпродюсера не вызывал сомнений. Илья успешно сотрудничал с Земфирой и сравнительно удачно – с “Туманным стоном”. За спиной у Ильи были несколько альбомов и синглов “Троллей”, записанных в разных странах, в разных студиях, с разными звукорежиссерами. “Я скорее учусь на собственных студийных опытах, а потом в работе с другими людьми применяю эти знания”, – говорил тогда Лагутенко.

В случае с “Сегодня ночью” перед лидером “Троллей” стояла задача сохранить на английском звуке хрупкие настроения самопальной демо-записи, сделанной музыкантами в домашних условиях.

“Я очень доволен результатом, – признался Лагутенко после завершения звукозаписывающей сессии. – Мы много работали и окончательный вариант получили только через несколько месяцев. Все это время я не слушал эти песни принципиально. Окончательный вариант привез из Лондона – и вот, поздно вечером, мы сидели в офисе компании „CD Land“ и слушали запись. Я тогда подумал: „Ух ты! А ведь неплохо получилось“. Наверное, такое прослушивание через несколько месяцев и является самым честным”.

По правде говоря, мне не сильно понравилось то, что в итоге получилось у Ильи. “Кофе и сигареты” превратились в крепкую коммерческую работу, причем в процессе записи Лагутенко проявил себя не как ангел-хранитель молодых дарований, а скорее как жесткий диктатор. Он сохранил самый сексуальный звук “ч” в исполнении вокалиста Никиты Козлова, но при этом причесал сырой и расхристанный романтизм с берегов Невы под стандартные каноны британских рок-альбомов.

На часть песен Лагутенко повесил какое-то необарокко в духе поздних Beatles. Затем Илья поменял характер аранжировки “Сентиментальных дней” и утопил во второстепенном звуковом пространстве весь напор рок-боевика “Nevermind”. В композиции “Мне легко” он заставил музыкантов переписать часть текста. И вместо нервных, но искренних строчек “Я люблю эту жизнь, когда в ней мастурбирует суть” появилась псевдовосточная поэзия ни о чем: “Китайские палочки, японские девочки, впредь я буду только с тобой, здесь всегда есть на что посмотреть”.

Я долго ругался с Колей Елисеевым и Никитой Козловым, которые пошли на поводу у именитого продюсера, собственными руками похоронив самобытность “Сегодня ночью”. “Что и говорить, мы – счастливчики”, – меланхолично комментировал Никита результаты нашумевшего сотрудничества с Лагутенко. Замаскированную иронию и сарказм Козлова в тот момент могли оценить немногие.

Позднее, в порыве откровенности, Коля Елисеев признавался: “Порой я ставлю на хорошую акустику нашу пластинку и понимаю, что, в общем-то, можно было все оставить так, как у нас было на демо-записи. Без всяких там англичан. Для нашей страны хватило бы”.

Илья искренне не соглашался с подобной точкой зрения. Казалось, он вообще был раздосадован тем, что в свое время черновая версия альбома распространялась направо и налево. И у людей появлялась возможность сравнивать. И эти сравнения не всегда были в пользу “английского варианта”…