Лекарь для оборотней (СИ) - Юлия Скворич

— Ты неподражаема, — он дружески хлопнул меня по руке. — Как ты его, а?

Видно, имел в виду того пьяницу в зале.

— Мы просто постояли за себя, — дёрнула плечом я.

— Ты постояла, — поправил Кирка. — Что-то в тебе есть, раз сам Александр согласился помочь, когда с тобой познакомился. Но не от нашей матери, точно. Это, знаешь ли, пугает немного.

Дверь распахнулась, и мы оба чуть не подпрыгнули от ворвавшегося в комнату вихря с прекрасным именем Андрэ.

— Благодаря вам, наше присутствие обнаружено, — проговорил Андрэ тоном, не предусматривающим никакой благодарности. Говорил, преимущественно младшему. Но мне от этого не легче.

— Он первый начал, — по-детски пожаловался Кирка.

— Вам мало того, что вы тут устроили?

Кирка поник. Как бы рано они не взрослели умственно и физически, в душе и эмоционально — он всё ещё оставался ребёнком. Пусть уже взрослым ребёнком, с грузом ответственности за свою семью на плечах.

Затем настала моя очередь раздачи.

— А вас здесь никто не задерживает, ваш договор — блажь моего отца на бумаге, — в голосе командира прорезалась угроза, влекущая за собой скорую депортацию домой.

— Она полна раскаянья, — сказал Кирка с самой честной физиономией. И кинул на меня укоризненный взор.

— Да-да, да! — тут же закивала я, поддерживая правила.

Андрэ замучено отвернулся, бессильно качая головой. Кажись, депортация временно отменяется. Кирка протянул руку, и мы стукнулись кулаками за его спиной.

Иван появился в комнате отключая вызов на телефоне и бросился сразу к командиру:

— Андрей Владимирович…

— Позже! — рычит Андрэ, и Иван делает испуганно шаг назад.

Мы с Киркой единственные стойко выдерживаем убийственный взгляд командира.

— Вообще-то ты сам больше нас выдал, применив волю, — отметил подросток.

— В душ и спать! — последовал ответный приказ лидера.

С несчастным видом Кирка потащился за Иваном в их «мужскую» комнату.

А можно мне тоже в душ?

Андрэ повернулся, вид у него был самый что ни на есть устрашающий.

— Что вы там устроили? — в этот раз вопрос требовал серьёзного ответа.

Но я не могла его дать. Я была расстроена потасовкой с этим пьяницей, была обижена на командира за Владу. Была очень голодная и жутко уставшая. Возможно, переосмыслив свои слова и поступки в тот вечер — потом я нашла бы много ошибок, но сейчас, как обыкновенная обиженная женщина я их не видела. А зря.

— Этот… он был пьян. Реакция, наверное. Чаще я сначала делаю, а потом думаю, — всё, что я нашла сказать.

— Это и настораживает, — зло проговорил Андрэ.

Он повернулся ко мне спиной и подошёл к окну, пытаясь совладать с собой.

— Вы действительно собираетесь уволить меня?

Андрэ оглянулся.

— Фактически я могу это сделать, — справедливо ответил он. — Теоретически — решать Кириллу. В следующий раз он вас не спасёт. Я вас предупреждал, — напомнил он о нашем разговоре на заднем дворе их дома.

— То есть, участие Влады в этих якобы случайных нападениях на нас, вас не смущает?

Андрэ изменился в лице всего в два шага оказавшись рядом. Он наклонился слишком близко для разговора. Настолько, что кровь отдавалась у меня в висках.

— Из-за тебя, мы вынуждены снова уходить утром, — процедил он, — о нашем присутствии стало известно. Мы должны искать новое убежище. Я никогда не бежал от опасности, но сейчас должен защитить вас с Киркой! Ты это понимаешь? Ты вообще способна хоть что-то понять?!

— Что я должна была сделать по-вашему?

— Позвать Ивана, — прорычал он прямо мне в лицо.

Мозгами я понимала, что он скорее всего прав, но вслух признать не могла. Я инстинктивно отклонилась, ощутив жар, исходящий от его тела.

— Ивана вашего не было! — прохрипела я, под его тяжёлой аурой. Он буквально притёр меня к стене одним лишь взглядом, одним лишь присутствием, не прикоснувшись и пальцем. Это чертовски пугало.

— Позволила бы ему немного, сам бы отвязался, — его голос грубел, пока в нём не осталось ничего завораживающего.

Следовало быть осторожной, все предпосылки кричали об этом, все инстинкты орали, но тело отреагировало наперёд. Рука сама поднялась и отвесила командиру звонкую пощечину. Когда меня загоняют в угол, от безысходности я начинаю творить глупости.

По его изменившемуся лицу, сразу поняла, что совершила ошибку, но стало поздно.

— Лекарь должен защищать семью, а ты поставила её под угрозу, — голос уже не был человеческим.

С каждым словом он наступал, притесняя. Я отступала по стеночке, пока за спиной не почувствовала преграду и не оказалась зажатой в углу.

Кожа оборотня потемнела, брови погустели и сдвинулись неестественно, создавая более ужасающий образ. Выставив по инерции руки перед собой, я схватилась за его рубашку. Из поросшей шерстью груди раздалось рычание. Даже когда собака рычит перед тем, как напасть — не так страшно. Сейчас он пугал до усрачки.

— Разве ты не этого хотела?

Да, блин, хотела, и даже мечтала иногда, но не так же!

Тяжёлое тело придавило к стене. Зрачки полыхнули алым. В полутьме его взгляд виделся фантастическим. Он оскалился и изо рта показались клыки, сверкнув белоснежной костью.

В следующее мгновение он впился этим жутким ртом прямо мне в губы.

От боли из глаз почти появились слёзы. Но я не двинулась ни на йоту, помня о том, в кого он может превратиться, если окончательно взбесить. Поэтому я застыла, зажмурившись и молилась, чтобы он успокоился.

Его холодный нос, ставший почти звериным, прошёлся по виску и волосам — моё сердце в тот момент готовилось проломить грудную клетку от ужаса — замер на макушке.

— Не яри зверя больше, — с трудом выговорил он, таким давящим голосом, что меня пробрало до костей.

Светящийся взгляд гипнотизировал, как удав кролика. Я не могла сопротивляться. И я кивнула, подчиняясь его воле, не смея спорить.

— Будь проклят Владимир и его союз! — прошипел Андрэ на латыни в сторону, отстраняясь.

Воздух как будто вернулся на место. Я сделала вдох, наконец, словно он позволил дышать в его присутствии. Сразу вернулись запахи, и его неповторимый аромат, засевший в подкорке намертво, пробуждающий странные эмоции.

— Не выходить без разрешения, — процедил он, вылетая из комнаты, всё ещё светя алыми зрачками.

Дверь бахнула резким звуком. Оглушённая, я прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол, пытаясь отдышаться. Приложила ладонь ко рту. Как ни странно, ни следов ни крови совсем не осталось. И боль уже казалась чем-то фантомным и далёким. Осталось ощущение страха и немного обиды за его и мой поступок. Словно он наказал, провёл черту вокруг себя, за которую нельзя заступать. Которую я навсегда запомню.

Он что-то сказал про Владимира