Катя, жена бандитская - Владимир Колычев

– Ты правильно свою подругу дурой назвала, – усмехнулся он.

– Да ну вас! – вспыхнула девушка.

Она ушла, но вскоре появился мужчина с суровым выражением лица. Представитель Следственного комитета подполковник Мурашов.

– Ярослав Алексеевич, я вас утомлять не буду. У меня к вам всего несколько вопросов. Кто, как вы думаете, мог покушаться на вашу жизнь?

– Электрик, – усмехнулся Ярослав.

Он чувствовал себя неплохо. Сознание ясное, тело, правда, одеревенелое, но, в общем-то, послушное, на груди тяжесть, сдавленность, но дышать можно. Он и слушать мог, и говорить, к тому же он сам очень хотел знать, что именно произошло. Наверняка идет следствие, хотелось быть в курсе.

– Какой электрик? – не понял Мурашов.

– А который фонарь на мостках устанавливал. Проводку неправильно провел.

– Да, да, током вас ударило…

– Это меня и спасло. Ну, мне так объяснили…

– Да, пожалуй…

– Не было бы счастья, да несчастье помогло. Несчастный случай. Электрика вы нашли?

– Ну вы же сами сказали, что это несчастный случай…

– А снайпера?

– Нет, к сожалению. Работал профессионал.

– Вопрос: кто заказал работу?

– Да, это главный вопрос. Поэтому я здесь. Как вы думаете, кто мог желать вам смерти?

– Кто мог желать моей смерти? – Ярослав свел к переносице брови. Он знал, кто мог в него стрелять. И знал, почему выстрел прозвучал после того, как Марат вышел на свободу.

– У вас есть предположения? – впился в него взглядом следователь. Похоже, он понял, что Ярослав знает имя заказчика. И даже исполнителя.

– Я занимаюсь продажей кофе. Это все равно, что торговать нефтью. А за нефть до сих пор убивают. И за кофе тоже… У меня много врагов, – нагнал туману Ярослав.

Не собирался он сдавать Марата. Он проведет собственное расследование и сам спросит с этого урода.

– Тогда почему вы не заботились о своей охране?

– У меня есть охрана.

– У вас даже не было телохранителя.

– У меня был пистолет. Служебно-боевой пистолет, а стрелять я умею. И дом охранялся…

– Дом охранялся, но плохо. Антиснайперская работа практически не велась.

– Я имею дело с очень серьезными людьми. Если эти люди захотят меня убрать, не поможет никакая охрана. Я знаю что говорю.

– И что это за люди?

– Список моих конкурентов можно получить у моего зама.

– Я говорил с вашими замами, в том числе и с заместителем по безопасности. – Мурашов извлек из внутреннего кармана блокнот, открыл, нашел запись. – Гражданин Доркин признался, что у вас есть друг, с которым у вас натянутые отношения. И этот друг две недели назад освободился из колонии.

– И что?

Не должен был Фим сдавать Марата, но в то же время он – начальник службы безопасности, у него могут иметься свои соображения.

– Насколько я знаю, трения с гражданином Казаровым у вас произошли на личной почве, – нахмурился Мурашов.

– Это мое личное дело.

– И еще я знаю, что Казаров – ваш компаньон, и у вас равные доли в бизнесе, который ведете вы.

– Я рад работать и за него, и за себя, – скривил губы Ярослав.

– Тогда почему на гражданина Казарова покушались? – спросил следователь.

– Кто на него покушался? Когда?

– Не знаю кто, но могу сказать – когда. На следующий день после того, как он освободился. Он провел ночь в гостинице… – Мурашов снова заглянул в свои записи. – Провел ночь с женщиной в гостинице «Привал», утром, когда он садился в машину, в него стреляли. Пуля ударила в железный столб, разбила дверное стекло, администратор вызвал милицию, был составлен протокол…

– Он провел ночь с женщиной?

– А то, что в него стреляли, вам это не интересно? – усмехнулся следователь.

– Ну, вы уже сказали… И с кем он провел ночь?

В тот день, когда Марат вышел на свободу, Ярослав приехал домой, и ночь он провел с Катей. Но, возможно, Фим что-то напутал и Марат освободился на день-два раньше. Что, если Катя ездила его встречать? Вдруг это с ней он провел ночь в «Привале»?

– А что вы так разволновались? – заметил Мурашов.

– Если вы намекаете на мою жену… – Ярослав запнулся.

– А вы не знаете, с кем он провел ночь?

– Нет.

– А если с вашей супругой?

– В ту ночь она была со мной, я точно это знаю.

– То есть вы знаете, когда освободился гражданин Казаров?

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Казаров провел ночь с Ларисой Доркиной, с женой вашего заместителя по безопасности.

– Ну-у… – с чувством облегчения выдохнул Ярослав.

– Вас это удивляет?

– Если честно, не очень. Лариса всегда к нему неровно дышала.

– А может, Лариса действовала по какому-то плану? Возможно, она выводила Казарова на снайпера…

– Выводила на снайпера? – хмыкнул Ярослав.

Лариса такая, что и сама могла грохнуть Марата. Скорее всего, это Фим хотел спросить с борзого кобеля. А он мог и винтовку найти, и выстрелить. Правда, снайпер из него неважный, может, потому он и промазал…

– Вы хотите мне что-то сказать? – всматриваясь в него, заинтригованно спросил Мурашов.

– Я Марата Казарова не заказывал и понятия не имею, кто в него стрелял, – отрезал Ярослав.

На Марата мог покушаться Фим, но сдавать его – последнее дело.

– Да, что-то в этом роде вы уже говорили. В две тысячи шестом году. Когда вас подозревали в организации убийства гражданина Радькова… – напомнил следователь.

– Спасибо вам за то, что вы не хотели меня утомлять, – с кислой насмешкой сказал Ярослав. – Но вы меня утомили. Я так думаю, вам уже пора.

– Следствие продолжается, гражданин Игнатьев, – поднимаясь со своего места, с угрозой в голосе проговорил Мурашов. – И много чего интересного может вскрыться… Мой вам совет, Ярослав Алексеевич: хорошо подумайте над своим положением, возможно, вам в голову придет единственно правильная мысль. Еще не поздно оформить явку с повинной…

Ярослав закрыл глаза. Он не притворялся, ему действительно стало плохо. Разболелась грудь, закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Следователь ушел, тотчас появился врач, медсестра сделала ему укол, и он уснул. А когда проснулся, увидел Катю.

Она сидела в изголовье, держала Ярослава за руку, сквозь слезы глядя на него, и радостно просияла, когда он открыл глаза. Он уже и отвык от этого сияния. Неужели к ней вернулось прежнее ощущение счастья? А может, это Марат пробудил в ней это чувство? Может, он где-то поблизости…

– Как там Марат? – сквозь зубы спросил Ярослав.

– Я не знаю! – с горечью посмотрела на него Катя.

– Знаешь!

– Нет!

– Он тебе звонил?

– Не звонил.

– Он к тебе приезжал?

– И не приезжал… А если приедет, я его прогоню.

– Да уж!

– Правда! – Она держалась за его руку как за единственную опору, которая не позволяла ей упасть в пропасть.

– Ты знаешь, кто в меня стрелял?

– Да… То есть нет… Следователь мне говорил, что это мог быть Марат.

– Еще что он тебе говорил?

– Ну, говорил… – Катя отвела глаза в сторону и отпустила его руку.

– Думаешь, это я покушался на Марата?

– Не думаю…

– Только честно!

– Ну, я не знаю…

– Это не я! Хотя надо было!

– Почему надо было?

– Да потому что я люблю тебя, дуру!

От всплеска чувств у него закружилась голова, перед глазами замелькали снежинки.

– Я не дура! – с обидой проговорила Катя.

– Да, но я тебя люблю…

– И я тебя люблю! – Она снова вцепилась в его руку. – Если бы ты умер, я бы не пережила… А ты был на волосок от смерти… Я поняла, как сильно тебя люблю… Только тогда и поняла.

– И никакого больше Марата? – тихо спросил Ярослав.

Она мотнула головой. Похоже, Катя сделала выбор решительно – раз и навсегда.

– Только ты и только я?

– Да, только ты и только я… Это было так ужасно! – Она обхватила его руку и прижалась к ней, привстав со стула.

– И это еще не закончилось.

– Да, не закончилось.

– Мы оба наделали столько глупостей. И вообще, столько всего было… И с обыском к нам приходили…

– И с обыском приходили.

– Я была на тебя так зла… И даже поверила, что ты мог кого-то убить… Поверила, но патроны спрятала, – сказала Катя.

– Какие патроны? – не понял Ярослав.

– От автомата. Или от винтовки. Полпачки, десять штук…

– Где ты их нашла?

– У нас дома. Как раз перед тем, как пришли с обыском.

– Ты это серьезно?

– Совершенно серьезно. Они лежали в гараже. В ящике.

Ярослав недоуменно смотрел на Катю. Ощущение было такое, как будто он бредил наяву. Может, и не было ее здесь, может, это галлюцинация разговаривала с ним? И это неудивительно, он же на обезболивающих, в состав которых входили наркотические всякости.

– И ты их спрятала?

– Нет, я их выкинула. С мусором.

– И мне ничего не сказала.

– Я ждала, когда ты спросишь.

– Но я ничего про них не знал.

– Значит, ты не убивал Радькова. Значит, кто-то хотел, чтобы тебя осудили за его убийство.

– Кто?