Время олимпийских рекордов (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

***

Утром, я возвращался после двадцаточки, а Дима только появился на поле, сонно зевая.

— Завтра встанешь вместе со мной, в пять чтобы уже был тут, — недовольно покачал я головой.

Он лишь уныло кивнул головой.

— В общем, мне уже давно пора переходить на системный анализ разборки моего бега, — я стал разминаться и заодно объяснять ему свои задумки.

— Бег на 100 и 200 метров состоит из нескольких важных фаз: старт, подъём, разгон и финиш, и в каждой нужно улучшать своё время. Сейчас я бегаю больше по наитию, но с переходом на мировые рекорды, думаю будет правильным сделать подход более системным и научным. Что думаешь для этого нужно сделать, с учётом того, что я сказал?

— Ну, — он задумался, смешно поморщив губы, — надо замерить ваше время на каждой из всех фаз и понять, где вы хуже.

— О, а мальчик неглуп, — вслух озвучил я, заставив его покраснеть, — поэтому возьми вон на бетонном блоке лежит секундомер, листы бумаги и карандаш. Займёмся с тобой замерами, а в конце каждого дня будешь всё это переписывать в красивую тетрадку. Ясно?

— Да Иван.

— Сейчас я разомнусь после пробежки, и начнём.

Где-то в обед появился Сергей Ильич, удивлённый тем, что мы делаем, но моё краткое объяснение заставило его задуматься и уйти звонить на КПП.

Вечером, когда мы зашли в мою комнату и парень сел за чистовые записи, появление Вари вызвало оторопь с его стороны, а затем взаимное восклицание.

— Варя?

— Дима?

— Вы знакомы? — удивился я, напрягаясь. После того случая с самолётом Гагарина мне больше не нравились никакие случайные совпадения.

— Мы учились в одной музыкальной школе, — смущённо ответил Дима.

— Так в вас Варя не один талант скрыт? — удивился я, — вы ещё на музыкальных инструментах играете?

— Товарищ Добряшов, — она хмуро на меня посмотрела, — разденьтесь пожалуйста, мне нужно вас осмотреть, а моя частная жизнь никак вас не касается.

— Варя, почему ты как грубо разговариваешь с Иваном? — удивился сын профессора, — я ведь знаю, что твои подруги и однокурсницы, узнав, за кем ты в больнице ухаживаешь, просят тебя познакомить их с чемпионом СССР и Европы.

— Да вы что?! — всплеснул я руками, от раскрытия таких подробностей, — так Дима не останавливайся, кто из подруг Варвары самая красивая?

— Язык бы твой болтливый, клещами раскалёнными вырвать, Татищев, — красная от стыда девушка, злобно посмотрела на парня, — и сестре твоей балаболке!

— Ого, у тебя ещё и сестра есть? — я тут же забыл про свои дела, разговор стал очень интересным.

— Да, учится с Варей на одном потоке в медицинском, — ответил он, — и как бы это правильно сказать, немножко влюблена в вас. Вырезками из газет с вашими победами вся стена над её кроватью завешана.

— Ни чего себе! — вот этого я не знал вообще. Я замечал, когда мы занимались с Аней, присутствие в квартире ещё одной девушки по оставленной одежде в прихожей, но никогда она сама не показывалась нам на глаза.

— Дима, где ты был раньше? Я оказывается вообще живу тут, не зная какие страсти кипят вокруг! Что ещё интересного? Почему Варя никого не знакомит со мной?

— Ну сестра говорит, — бездумно ответил тот, — что, она сама на вас глаз положила, а потому и…

Что он хотел сказать дальше осталось неизвестным, поскольку с громким яростным воплем на него набросились и стали душить, а также царапать. Мне пришлось разнимать их, хотя скрипач успел получить когтями по щеке и рукам.

— Так Варя, — усадив вырывающуюся девушку подальше от обиженного парня, я пригрозил ей репрессиями, если она не успокоится.

— Вот это конечно новости, — я переводил взгляд с одного обиженного, на другого.

— Дима, а кто самый красивый из подруг Вари и твоей сестры? На неё я покушаться не буду из-за твоего отца.

Он задумался и мстительно посмотрев в сторону девушки ответил.

— Ну парни говорят моя сестра самая красивая, постоянно просят их с ней познакомить, хотя Варя наверно вторая по красоте.

— Вторая?! — возмутилась та, зло прищуривая глаза.

— Или даже вообще третья, — он приложил выданный мной платок к царапинам на своей щеке.

— Ну всё Татищев, тебе не жить.

И куда девалась та скромница, которую она из себя строила всё это время? Я был поражён произошедшей сейчас с девушкой трансформацией.

Он насуплено задышал, а я повернулся к ней.

— А вы правда в меня влюбились Варя? Почему тогда не захотели встречаться, когда я вам предложил?

— Я. Ни с кем. Не собираюсь. Встречаться, — по слогам, чтобы видимо до меня лучше дошло, ответила она, — всё! Тема закрыта, товарищ Добряшов.

— С подругами тогда своими познакомите?

Она молча собрала медицинские приборы в кожаный саквояж и гордо удалилась из комнаты.

— У неё недавно появился такой характер, — когда девушка вышла, прокомментировал её уход Дима, — раньше она совершенно другой была, думаю, что это из-за двоюродного брата случилось. Он для неё словно родной. Защищает от всех, помогает деньгами.

— А что с братом не так? — второй явный звоночек неслучайности происходящих событий прозвенел у меня в голове.

— Игорь в университете связался с плохой компанией, но благодаря отцу постоянно выходит изо всего сухим, вот только Варя это близко к сердцу принимает, они с ним очень часто общаются, — он покачал головой, — знаю, потому что лучшая подруга Жени, моей сестры, с ним встречается. Ну, а у сестры нет от меня секретов, тем более комната у нас одна с ней, постоянно болтаем по ночам. Ну болтали, пока меня в армию не забрали.

— Да, дела, — задумался я, — знаешь, что, я попробую договориться, чтобы тебя по возможности отпустили домой на какие-нибудь выходные, но только ты пообещаешь мне поговорить с сестрой и её подругой, и узнаешь всё о Варе и её этом двоюродном брате. Устроит тебя такой обмен?

— Домой? — его глаза расширились, — мне сказали, что не раньше, чем через полгода мне стоит рассчитывать на увольнительную!

— Ну так как?

— Конечно Иван! — тут же закивал он головой, — спасибо вам большое за помощь!

Он продолжил переносить данные собранные нами за сегодня в чистовую тетрадь, а я погрузился в задумчивость. Судьба явно подкидывала мне очередной свой ребус, и потому как в одном месте конечно же «совершенно случайно» сошлось столько людей и судеб, становилось понятно, что пройти мимо всего этого мне не удастся. Я попросил найти мне двух случайных людей себя в учителя, даже не выбирая их сам: первой оказалась Аня, со своей печальной историей, и вот когда я закрыл эту главу для себя, неё и для всех, настала видимо очередь второго человека — профессора Татищева и его семьи. Чтобы понимать, что меня ждёт, нужно было подготовиться и собрать больше информации.

***

На следующий день мои забеги смотрел Кузнецов уже с Щитовым, и почти сразу они забрали у рядового Татищева тетрадь с результатами, разбитыми на фазы бега, а не простой одной колонкой времени, как было сейчас у всех и потом ещё долго стояли, шёпотом разговаривая.

Через неделю такие тетради завели все спортсмены ЦСКА, правда в отличие от меня, вели они их сами, замеряя нужные участки у друг друга. Лишняя бухгалтерия никого не обрадовала, и они злобно косились на меня, поскольку им популярно и доступно объяснили, кто был новатором всего этого внедрения в массы.

Хотя старослужащие, как я вскоре узнал, Диму вечером в казарме всё же припахивали к заполнению их тетрадей его красивым почерком, но я не вмешивался в это, всё же в армии служит, пусть и прелести вкусит хотя бы такие. Тем более я разговаривал с ребятами, они пообещали сильно его не гнобить, понимая ситуацию. Правда с ними пришлось рассчитаться подарками за эту «бескорыстную помощь», но я не жалел денег. Всё равно с двадцати пяти рублей жалования ничего не накопишь, так только, хватало мелкие траты.