На дне могилы - Джанин Фрост

— Такой конец можно предотвратить, ma cherie, — говорил Грегор. — Выйди ко мне, и, клянусь, мои люди уйдут, ничем больше не повредив вашим.

— Ты что, не знаешь, что я заперта в этой распроклятой комнате?! — рявкнула я. — Даже если бы хотела, не могла бы никуда выйти.

— Тебе не надо двигаться с места, чтобы попасть, ко мне, — почти промурлыкал он. — Я — Ночной Хват. Я мог бы дотянуться до тебя, если бы ты уснула.

Уснуть? В такое время? Стены дрожали от ударов пуль, а от картин на мониторах мне становилось совсем худо. Разве что удариться головой о стену, чтобы вырубиться?

— Легко сказать…

Голос мой дрогнул, лишился презрительной уверенности. Кости заботливо собрал мои вещи. В комнате было несколько книг, еда, напитки, письменные принадлежности и самое главное — таблетки.

Я взвешивала ответ, переводя взгляд от флакона с таблетками к сценам на мониторах. Менчерес говорил, что Грегор не хотел мне зла. И все меры предосторожности, принятые Кости, мешают Грегору не убить меня, а заполучить к себе.

Может, и опасно уйти к нему, но Кости и его друзья сейчас в большей опасности. Не могу я просто сидеть так в надежде на чудо, которое помешает перебить их всех у меня на глазах.

— Согласна, но есть условия.

Грегор удивленно протянул:

— Вероятно, ты не сознаешь серьезности положения.

— У меня вид с высоты птичьего полета, — возразила я, прикусив губу, — и все равно я ставлю условия.

Опять смешок.

— Я не причиню тебе зла, Кэтрин.

— Очень мило, но я не о том. — Господи, свежие силы гулей начали обстрел, смыкаясь с остатками первой волны. У меня мало времени. — Как только я окажусь у тебя, атака прекращается. Ты в ответе за то, чтобы отозвать их и больше не выпускать. Ты хочешь, чтобы я вспомнила, что было между нами? Хорошо, вспомню. Но если, вспомнив, я пожелаю вернуться к Кости… ты меня отпустишь, немедленно и без возражений. Рискнешь, Хват? Насколько ты уверен в себе?

Я нарочно испытывала его самоуверенность. Сама я не сомневалась, что никакие открытия не изменят моего отношения к Кости. Грегор, понятно, этого не знал. После столь откровенного вызова не согласился бы только колеблющийся, а он не казался мне способным на колебания.

— Я не отпущу тебя без защиты, если до такого дойдет. Позабочусь о надежном сопровождении, — последовал осторожный взвешенный ответ. — Да, я достаточно уверен в себе, чтобы рискнуть. Твои условия приемлемы.

Я не собиралась позволять ему играть словами.

— Поклянись жизнью, Грегор, потому что, если ты солжешь, я заберу твою жизнь.

— Ты мне угрожаешь? — Его это, кажется, позабавило. — Хорошо, клянусь жизнью.

Я глубоко вздохнула. Не то чтобы я доверяла Грегору, но придется рискнуть. Если не рискну и все погибнут, никогда себе не прощу. Господи, пожалуйста, пусть Грегор говорит правду и, пожалуйста, пожалуйста, пусть Кости поймет!

— Хорошо. Подготовь своих, я иду.

Я резко дала отбой и схватила бутылочку с таблетками, припасенную Кости на случай, если мне понадобится отбиваться от Грегора. Он и не догадывался, что с их помощью я пущу Грегора к себе.

Дон очень подробно объяснил дозировку. Четыре таблетки на прием. Если принять меньше, они вызовут нормальный сон. Я отвернула крышечку и забросила в рот две штуки, запила их водой из бутылки. Потом схватила ручку, лежавшую рядом с книжками. Таблетки всасывались быстро: я уже засыпала. Бумаги нет — я вырвала страницу из книги и нацарапала на узких нолях: «Я вернусь…»

Слова расплылись перед глазами, я дописывала наугад. Потом в глазах потемнело.

Я опять бежала, хотя в этот раз за мной никто не гнался.

— Ближе, Кэтрин.

Я повернула на голос и увидела его впереди. Грегор улыбался холодной предвкушающей улыбкой. Увидев ее, я замедлила шаги.

— Помни наш уговор, — предупредила я, чувствуя, как тянутся ко мне невидимые щупальца его силы.

Глаза Грегора блеснули.

— Иди ко мне.

Секунду я колебалась. Оглянулась через плечо в надежде на появление Кости. Конечно, его не было. Он сражался за свою жизнь и за жизнь своих людей. Ну что ж, теперь я хотя бы могу помочь.

Я сделала последние шаги и позволила Грегору обнять меня. Что-то, должно быть его губы, скользнули по шее, но больше…

— Ничего не изменилось.

Я проговорила это, уткнувшись ему в грудь: он оказался таким дьявольски высоким. То смутное ощущение сна не исчезало, хотя воздух между нами, казалось, искрился.

— Не понимаю, — пробормотал он.

— Ты ко всему прочему еще и играть задумал, — прошипела я, взбудораженная мыслями о том, что сейчас происходит с Кости. — Давай, Грегор, «включай» своего хвата.

Он прижал меня крепче и зашептал:

— Должно быть, это ты. Ты меня блокируешь.

Вот дерьмо! Труднее всего было снять мысленные щиты, тем более рядом с незнакомцем, которому я не доверяла.

— Я стараюсь перестать.

Глаза у него загорелись.

— Промедление может дорого обойтись.

Черт его побери, он прав. Надо справиться, и быстро.

Я обхватила его руками за шею и пригнула его голову. Дотянувшись до губ, поцеловала, смутно удивившись знакомому ощущению. Он отвлек меня, жадно отвечая на поцелуй, и щиты закачались, затрещали. Отпусти, Кэт. Просто успокойся и расслабься…

Меня захлестнула свирепая боль, я словно выворачивалась наизнанку. В белом шуме помех я заорала бы, но у меня не было глотки, голоса, тела. Неописуемый ужас — лишиться собственной кожи и оказаться заброшенной в ничто. Чувство падения на сверхзвуковой скорости.

Когда все закончилось, я не воссоединилась со своим телом — я в него плюхнулась. Ощутила кровь, плоть, кости, зачарованно вслушалась в стук своего сердца — самый сладостный звук, какой мне приходилось слышать.

— Кэтрин.

Только теперь включились остальные чувства. Как видно, молекулярный перенос вышибает дух из всякого бедолаги, которому довелось его пережить. Я поняла, что больше не стою, хотя руки Грегора все еще обнимают меня. Мозг в замедленном режиме производил инвентаризацию: «Две руки, две ноги. Проверь. Пошевели пальцами, проверь. Ребро все еще болит — порядок. Сердце колотится, как отбойный молоток, — правильно». Но чего-то недоставало.

Большие ладони скользнули по моей голой спине. Грегор, плотный, совсем не похожий на сновидение, с торжествующей улыбкой на лице. И на нем, как и на мне, ничего больше не было.

13

— Где моя одежда?

В ответ на мой требовательный вопрос он укоризненно нахмурился:

— Не рычи, Кэтрин. Я могу переносить только органику.

Может, и так, но это не объясняло, почему он тоже оказался au naturel[6]. Сомневаюсь, что случайно. И ласкал он меня явно обдуманно.