Полицейские и провокаторы - Феликс Лурье

«Итак, Отдельный корпус жандармов был учрежден для охраны самодержавной монархической власти, ему поручена борьба с государственными преступлениями. Он никакому надзору .не подчинен, кроме надзора своего начальства. Он числится по одному ведомству, а подчинен главе другого. Он имеет двух руководителей,— из них одного законного, но безвластного, другого незаконного, но наделенного властью. Для него закон и приказание начальства, по своему значению тождественны» [180].

Министр внутренних дел, обремененный всевозможными заботами, не мог заниматься координацией действий Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов. Практика сотрудничества этих двух учреждений показала, что их успешное взаимодействие «зависит исключительно от характера личных отношений между корпусным начальством и директором департамента полиции» [181]. Департаменту полиции требовался помощник, принадлежавший только ему, не зависящий ни от чьих личных отношений и имеющий общего с ним начальника. Таким помощником стала система Охранных отделений. Департаменту полиции не удалось избежать трений и с Охранными отделениями, и там проявлялись личные отношения — они всегда оказываются решающими, когда отсутствует ясно сформулированный закон или поощряются отступления от него.

Охранные отделения подчинялись только Департаменту полиции. Однако некоторые начальники' Охранных отделений, минуя Департамент полиции, устанавливали прямые контакты с товарищем министра или с самим министром внутренних дел. К примеру, благодаря особой осведомленности начальник столичной охранки А. В. Герасимов имел право обращения к министру внутренних дел П. А. Столыпину. «Начальник этого отделения,— писал генерал Курлов о Герасимове,— занял совершенно особенное место: он имел личный доклад не только у директора Департамента полиции и товарища министра внутренних дел, но и у самого министра» [182]. И не мудрено: он получал информацию о деятельности партии социалистов-рево-люционеров из рук руководителя Боевой организации эсеров, члена ЦК Азефа, прошедшего зубатовскую школу секретного агента в Московском охранном отделении, и успешно использовал ее на два фронта.

Петербургское, Московское и Варшавское охранные отделения в период царствования Александра III не играли существенной роли в политическом сыске империи. Основная секретная агентура находилась в подчинении Третьего делопроизводства, и они обзаводились своей, набирали силу. В царствование Николая II из полученных им в наследство трех Охранных отделений выдвинулась Московская охранка. Главная заслуга в этом принадлежала С. В. Зубатову, получившему пост начальника Охранного отделения в 1896 году. Благодаря успешной работе и покровительству великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатора Москвы и личной симпатии директора Департамента полиции А. А. Лопухина в 1902 году Зубатова перевели в столицу, и он занял должность начальника Особого отделения Департамента полиции, то есть руководителя политического сыска империи.

По инициативе Зубатова во всех крупных городах империи с 1902 года начали действовать Розыскные отделения, через год переименованные в Охранные отделения. Они создавались при полицейских управлениях, но подчинялись Особому отделу Департамента полиции и отчитывались в своих действиях только перед ним. В обязанности Охранных отделений входило обнаружение тайных типографий, запрещенной литературы, фальшивых документов, наблюдение за местами скопления людей и выявление умонастроений во всех слоях российского общества, а также розыск лиц, совершивших или могущих совершить противоправительственные действия.

Министр внутренних дел В. К. Плеве 12 августа 1902 года утвердил Свод правил о начальниках Розыскных отделений. Приведу извлечения из них:

«1. Задачей Розыскных отделений является розыск по делам политическим. (...)

7. Розыск производится через агентуру и филерское наблюдение.

8. На обязанности начальников Розыскных отделений лежит главным образом приобретение внутренней агентуры.

9. Наблюдение за учащейся молодежью и рабочими входит в круг ведения начальника Розыскного отделения. (...)

13. Секретные агенты должны быть известны директору Департамента. Как об агентах, имеющихся ныне, так и вновь приобретаемых, начальники Розыскных отделений сообщают директору Департамента [полиции] частными письмами, без черновиков и занесения в журнал Отделения» [183].

В Своде правил не описано, как «приобретать внутреннюю агентуру» — провокаторов. Позже в инструкции по внутреннему наблюдению будут подробно сформулированы способы вербовки секретных агентов, их внедрения в противоправительственные сообщества, получения информации и многое другое.

К 1914 году количество Охранных отделений на территории Российской империи достигло шестидесяти. Как правило, все Охранные отделения укомплектовывались из жандармских офицеров. Поставлял их туда Отдельный корпус жандармов. Именно поэтому у революционеров сложилось ошибочное представление о том, что политическим сыском в России занималось жандармское ведомство. Политический сыск осуществляли жандармские офицеры, служившие в составе Охранных отделений. Там же, где Охранных отделений не было, политический сыск производился силами местных Жандармских управлений и Жандармских пунктов. Подразделения Отдельного корпуса жандармов опутали территорию империи еще более густой сетью, чем политическая полиция. В 1916 году Отдельный корпус жандармов ‘состоял из Главного управления (штаба), 75 Губернских жандармских управлений, тридцати уездных Жандармских управлений Привислинского края, 33 Жандармских управлений железных дорог с 321 отделением в городах и на крупных станциях, девятнадцати Крепостных и двух Портовых жандармских команд, трех дивизионов, одной Конной городской команды, двух Пеших команд и двадцати семи Жандармских строевых частей[184] .

Кроме Жандармских подразделений в восьмидесяти девяти городах империи [185] действовали Сыскные отделения, имевшие целью «своей деятельности негласное расследование и производство дознаний в видах предупреждения, устранения, разоблачения и преследования преступных деяний общеуголовного характера» и обязанные всемерно содействовать службам политической полиции [186] .

14 декабря 1906 года в Москве появилось еще одно новое сыскное подразделение — Московское (Центральное) районное охранное отделение, объединившее под своим началом тринадцать губерний центральной части России (Архангельскую, Владимирскую, Вологодскую, Калужскую, Костромскую, Московскую, Нижегородскую, Орловскую, Рязанскую, Смоленскую, Тверскую, Тульскую и Ярославскую) с их Охранными отделениями и Жандармскими управлениями[187]. Просуществовав семь с половиной лет, оно 1 марта 1914 года было расформировано, и все составляющие его части вновь обрели самостоятельность. Такого рода преобразования в системе Охранных отделений продолжались вплоть до Февральской революции.

Министр внутренних дел П. А. Столыпин 9 февраля 1907 года утвердил «Положение об Охранных отделениях». Вслед за ним появились инструкции по организации наружного (филерского) наблюдения [188] и внутреннего агентурного наблюдения. Именно этот момент специалисты считают завершающим в создании органов политического сыска в Российской империи [189] .

Охранные отделения состояли из канцелярии, отдела наружного наблюдения и агентурного отдела (внутреннего наблюдения).

Канцелярия занималась перепиской, получением всех секретных инструкций, циркуляров и постановлений, поступивших из центральных учреждений, и их рассылкой губернаторам, полицмейстерам и начальникам Жандармских управлений. Канцелярия ведала картотечным алфавитом на всех лиц, проходивших по политическому сыску. На синие карточки заносились социал-демократы, на красные — эсеры, на зеленые — анархисты, на белые — кадеты, на желтые — студенты. В алфавите Московского охранного отделения к февралю 1917 года насчитывалось около трехсот тысяч карточек [190]. Департамент полиции регулярно рассылал во все канцелярии Охранных отделений империи списки, содержание которых служило основанием для производства всероссийского политического сыска.

«Все разыскиваемые по списку делились на 5 групп:

1. Лица, подлежащие немедленному аресту и обыску, включались в список А2. Социалисты-революционеры, максималисты и анархисты выделялись в особый список А1.