Дама из Амстердама - Анна Данилова

Вечером Вера приготовила форшмак. Гусев достал стеклянную миску и с удовольствием сделал себе два бутерброда с этой душистой селедочной массой. Запил горячим кофе и позвонил Наташе. Она почти сразу же взяла трубку.

– Это я. Не поехал на похороны. Не думаю, чтобы кто-то из близких обрадовался, увидев меня на кладбище… Пустое это занятие. Сижу вот дома, перекусываю. А у тебя как? Голова больше не болит? Наташа… Ну что еще случилось? Деньги? Снова задолжала? Но почему? Почему ты занимаешь деньги у соседки, когда можешь попросить у меня? Я тебе кто – дядя чужой? Ведь мы же с тобой почти муж и жена…

Ну вот он и сказал наконец. Конечно, это мало походило на предложение, но все равно, пусть она знает, что он собирается жениться на ней.

– Успокойся. Я дам тебе денег, и ты расплатишься со своей соседкой. Сколько ты у нее взяла? Пятьсот долларов? Ну, хорошо… Я даже не буду спрашивать тебя, зачем они тебе понадобились…

Он лукавил, ему было далеко не безразлично, сколько денег и у кого она занимает, он хотел знать о своей будущей жене все. Обычно Наташа влезала в долги, когда хотела купить одежду или косметику. Она все покупала самое лучшее, дорогое и объясняла каждую свою безумную покупку одной и той же пословицей: скупой, мол, платит дважды… Но у нее два шкафа ломились от юбок и блузок, курточек и джинсов… А губной помадой можно было разрисовать обои целого дома… Она не знала меры ни в чем, но Гусев старался видеть в этом лишь положительное: Наташа не знала меры и в любви, и Гусев, который до встречи с ней вел довольно-таки унылое существование, теперь наслаждался одной только мыслью о том, что с Наташей его интимная жизнь будет полной… Когда они поженятся, Наташа будет всегда рядом, под боком, и он перестанет считать часы и минуты до встречи… Свою жизнь женатого человека он умещал в один фотографический снимок в розовой с позолотой рамке и украшенной бантиком из белого газа: он, Гусев, лежит на кровати, укрытый до самого подбородка пухлым одеялом, на плече его – белокурая головка красавицы жены; но никто, ни фотограф, ни зрители, не видит, как пылают под одеялом их тела и где покоится нежная рука его Наташи… Дальше этой картинки его воображение работать отказывалось. Зато какое-то неприятное, саднящее чувство охватывало его рано утром, когда он после бурной ночи в квартире своей невесты собирался на работу. В ванной не было ни одного чистого и сухого полотенца (хотя он давал ей деньги на тысячу отличных полотенец, на стиральную машинку, вон она стоит, открыв холодную бледную пасть), на кухне в раковине – грязная посуда, оставшаяся еще с ужина, состоящего из недоваренных спагетти с майонезом… Наташа еще ни разу не поднялась с постели, чтобы проводить его на работу так, как это делала Вера. Ни тебе горячего кофе с гренками, ни пирожков с мясом, ни поцелуя уже перед самым уходом… А ведь это всего лишь сестра! Но какая сестра – такую еще поискать…

Он решил позвонить Вере. Длинные гудки. И куда это она подевалась? По магазинам, что ли, отправилась? А телефон на дне сумки… она его не слышит. Гусев позвонил на работу, чтобы спросить, не заходила ли туда Вера, откуда ей знать, что он дома? Но ему ответили, что Веры не было и что она не звонила.

Прошел еще час. Вера не звонила. Тогда он снова позвонил Наташе.

– Представляешь, Вера куда-то пропала. Ты ее, случайно, не видела? Ну да, конечно… Извини, я не подумал. Ты зря на нее так… Она хороший человек, добрый… Я уверен, вы с ней подружитесь. Да понимаю, понимаю я, что ты не любишь ее, что ревнуешь меня к ней, но она же моя родная сестра, ты пойми! Вот переедешь ко мне жить, сама увидишь… Да нет, ты не так поняла, она будет жить неподалеку, но станет первое время приходить к нам, чтобы помочь тебе по хозяйству… Научит тебя готовить, расскажет, что я особенно люблю… Наташа, да что с тобой? Хорошо, успокойся, я сегодня вечером заеду к тебе и дам денег. Я все помню, мне не надо напоминать так часто… Все, извини, я не могу больше говорить, мне звонят…

Он солгал. Ему никто не звонил. Просто он боялся, что не выдержит и скажет ей резким тоном. А ему не хотелось портить ей настроение, он знал, что, когда заедет к ней вечером с деньгами, она будет как кошечка ласковая, нежная, будет улыбаться… А он как идиот… Гусев вдруг увидел себя со стороны. Полный болван. Совсем голову потерял из-за этой бабы… Начал уже зависеть от нее! За месяц она вытянула из него почти пять тысяч долларов, и на что? На шпильки, как она всегда говорит… кто говорит? Наташа? Да. Но о том, что он ведет себя как болван и не понимает, что эта молоденькая шлюшка, обученная сотней разных мужчин всяким любовным штукам, интересуется им исключительно из-за денег… Она же моложе его… Все это он давно читает во взгляде своей сестры. Нет, она ничего ему не говорит, но как смотрит… Как смотрит! А Вера умная женщина. Она все знает и понимает. И дело тут не в ее эгоизме, нет… Просто она отлично разбирается в людях и жалеет его, Гусева, потому что любит своего единственного брата. Она боится причинить ему боль, сказав о Наташе плохо. Быть может, она слишком требовательна к людям, но тут уж ничего не поделаешь: характер…

Гусев знал, что у сестры есть любовник, пожилой господин, очень положительный, он живет на даче, в Подмосковье, и Вера время от времени ездит к нему, возит пироги. Недавно вот маринованную селедку сделала и отвезла. Может, там и нет большой и страстной любви, хотя Вере нет еще и пятидесяти и выглядит она очень ухоженной, стройной шатенкой… Пусть они даже просто уважают друг друга… А Наташа? Она утром спит, когда он уходит на работу, и ворчит, когда он наклоняется, чтобы поцеловать ее, сонную…

…Он очнулся от своих невеселых мыслей: звонил телефон. Где-то глубоко, в области сердца засаднило… Отчего?

26

Мыльников недоумевал. Еще три убийства, и все они косвенным образом, но связаны с тем делом, которое он так безуспешно вел: делом кассирш…

Пять убитых женщин – за их смертями стояли дерзкие ограбления касс; убийство Игоря Дражникова, нигде не работавшего (зарегистрированного в Тамбовской области), любовника убитой вместе с ним хозяйки квартиры Екатерины Цыркун, той самой квартиры, где были обнаружены вещи застреленных кассирш, – что это такое? Причем эти двое были застрелены из другого оружия, как показала экспертиза. И пока Мыльников думал, как связать все эти убийства и имеет ли здесь место месть за убийства женщин, было совершено еще одно преступление… Как показала экспертиза, последнее, поразившее всех убийство родной сестры Петра Васильевича Гусева, было совершено почти одновременно с убийствами Дражникова и Цыркун, но тем же самым оружием, каким были убиты кассирши. Если предположить, что сама хозяйка квартиры, где были обнаружены вещи жертв, ни при чем, что она лишь давала кров своему любовнику (а то, что Дражников ее любовник, никто не сомневался: были опрошены свидетели, жители этого дома, которые подтвердили, что видели Дражникова в обществе Цыркун неоднократно и что Дражников жил у нее, кроме того, экспертиза показала, что незадолго до смерти Дражников и Цыркун имели близость), то получается, что Дражников и есть убийца… И что он, скорее всего, не ставя в известность Цыркун, прятал вещи своих жертв в квартире любовницы.

Мыльников начертил в своем блокноте: пистолет «А» – 6 убийств (кассирши и сестра Гусева Вера Мекша); пистолет «Б» – Дражников и Цыркун. Безусловно, все эти убийства были связаны, и если учесть, что смерть Дражникова и Цыркун наступила приблизительно в двенадцать часов дня и в то же почти время была убита Вера Мекша, сестра Гусева, то можно сделать следующий вывод: Дражников, застрелив Веру Мекшу, у которой в сумке было больше пятидесяти тысяч долларов наличными, чем, собственно, и объясняется выбор жертвы, вернулся к себе домой, вернее, в квартиру Цыркун, где их обоих – Дражникова и Цыркун – убил кто-то неизвестный, предположительно человек, раньше других вычисливший убийцу и решивший отомстить за смерть одной из убитых кассирш… Рыжая сумка, обнаруженная в квартире потерпевшей Цыркун, была просто набита деньгами, и тот факт, что убийца Дражникова и Цыркун не взял их, указывает на то, что он убивал не ради денег, что мотив убийства принципиально другой: месть… А Цыркун просто не повезло – ее убили как свидетельницу… Час от часу не легче. Получается, что теперь известен убийца кассирш и Веры Мекша, но сейчас надо искать убийцу его самого и Цыркун…

Он вызвал Гусева на беседу и, искренне жалея этого человека, мысленно готовился к встрече. Митрофанов позвонил ему и рассказал, какой страшной была реакция Гусева на известие о смерти сестры…

…Веру Мекша, сорокасемилетнюю женщину с довольно-таки привлекательной внешностью, обнаружили строители дома, расположенного неподалеку от того места, где проживал сам Гусев, по его словам, в этом новом доме его сестра собиралась купить однокомнатную квартиру, но не успела… Она, как и предыдущие жертвы, была застрелена в подъезде дома, на лестнице. Лифт в новом доме еще не подключили, и Вера Мекша поднималась пешком. При ней, как и в случаях с кассиршами, не было обнаружено никаких вещей, в частности, сумки…