Затерянные в Полынье - Александр Трапезников

– Ну да! Гадюка-то была настоящая. – В этом с ней было трудно не согласиться. Но меня поддержал Марков:

– Чем быстрее мы найдем убийцу и разберемся во всем, тем скорее все плохое и закончится. У Вадима есть восемь явных подозреваемых. Кроме того, показания Мишки-Стрельца и рыбака Валентина, первым обнаружившего труп. Исходя из этого, я бы сначала отбросил всякую чепуху, вроде Девушки-Ночи, – при этом он как-то странно покосился на меня и фыркнул. – Я разбил бы всех подозреваемых в убийстве на три группы. Первая, наиболее серьезная, – местный олигарх Намцевич и скрывающийся где-то здесь, на болотах, а то и в доме деда, маньяк-убийца Григорий, сын местной продавщицы магазина. У каждого из них могли быть свои причины, которые нам пока не до конца ясны. Вторая группа, потенциальная, – это доктор Мендлев, полицейский Громыхайлов – фу, какие невкусные фамилии! – и пекарь Раструбов. Фамилия не лучше. Но судят не по ним, а «по делам их». Третья, сомнительная: кузнец Ермольник, проповедник Монк и поселковый староста Горемыжный. Снова фамилии весьма скверные, но тут, судя по всему, все такие. Как из паноптикума.

Комочкову надоело слушать, и он поторопил:

– Нельзя ли покороче, начальник? Баланду давай!

– Будет тебе пайка, будет и шконка с парашей. В связи с экстренными обстоятельствами продпаек урезается, – осадил его Марков. – Продолжаю. Нам надо быть готовыми к тому, что все эти восемь человек здесь ни при чем. И все они являются вполне порядочными и законопослушными гражданами. Включая маньяка-убийцу, с которым, возможно, судебная система дала сбой.

– А Намцевич? – спросил Барсуков.

– А что Намцевич? Может, милейший человек. Чудак только. Забрался в глубь страны, чтобы растить сына на экологически чистых продуктах, как Стерлигов. Не будем судить обо всех олигархах стереотипно.

– У того – «Челси», у этого – Полынья. По крайней мере, хоть в России, – вставил Сеня. – Но хрен редьки не слаще.

– Я еще не закончил. Вадим поступил мудро, вызывая столь явно огонь на себя, но – рискованно. Теперь мы сменим тактику. Сделаем вид, что расследование больше не ведется, но будем осторожно и постепенно изучать всех. Времени у нас теперь достаточно. Кроме того, мы имеем и неоценимого помощника в лице тетушки Краб, – что это еще за фамилия? – у которой здесь обширные связи. Надо, господа, учиться работать с информаторами. Но прежде всего, нужно шаг за шагом, сантиметр за сантиметром осмотреть весь дом.

– Прежде всего, следует пойти и поглядеть – нельзя ли как-то обойти этот дурацкий оползень или выбраться из поселка каким-то иным способом, – предложила Маша.

– Хорошо, пойдемте, – согласился Марков. – А домом займемся потом, после обеда.

Мы наскоро попили цветочного чая и вышли на улицу. Я чувствовал, что между нами происходит кисло-уксусное брожение, связанное с тем, что одни (четверо) непременно хотели уехать, выбраться отсюда как можно скорее, а другие, трое, – Марков, Комочков и я, – желали остаться и довести дело до конца. В дальнейшем эти разногласия и вынужденное совместное проживание в доме могли привести к крупной ссоре.

Я все же надеялся, что до этого дело не дойдет. Все-таки мы были знакомы и дружили слишком давно. Но в замкнутых пространствах психологическая несовместимость может довести даже старых знакомых до открытой и явной вражды.

Когда мы вышли из поселка и добрались до перегораживающей дорогу груды камней, величиной этак с шестиэтажный дом, там толпилось уже несколько жителей поселка, а среди них – староста Горемыжный и доктор Мендлев. Было ясно, что преодолеть такой громадный завал, сползающий в болото, по силам лишь профессиональному скалолазу.

Обойти его справа мешал крутой склон горы, слева – непроходимая топь. Я еще подумал: как мог случиться такой странный оползень, какая чудовищная молния должна была расколоть вершину горы, чтобы обрушить груду камней на дорогу – практически в самом узком ее месте? Разве что постарался инженер Гарин со своим гиперболоидом. А действительно, не вызван ли завал намеренно, каким-нибудь целенаправленным взрывом? Но кому понадобилось подобное, для какого такого эксперимента, изолирующего жителей поселка от остального мира?

Марков будто бы угадал мои мысли:

– Да, очень похоже на взрыв, проведенный умелыми подрывниками. Но, в конце концов, природа порой любит подшутить над нами.

– Здесь может сгодиться только дельтаплан, чтобы перелететь гору, – вздохнул Барсуков. А Милена в раздражении пнула один из камней и, не рассчитав силы удара, ойкнула.

– Ну а если попробовать уплыть отсюда по озеру? – спросила Маша.

– Не выйдет, – ответил стоявший с нами рядышком Горемыжный. – Там дальше – леса, леса, леса… И болота, болота, болота…

– Более гнусного и подлого места я в своей жизни не встречала, – сказала Милена. – В преисподней и то лучше.

– Да вы не волнуйтесь, – несколько обиженно отозвался поселковый староста. – Помощь из города придет обязательно… Ну, недельки через две. Правда… телефонная связь нарушена. А продуктов хватит, – у всех же подсобное хозяйство. Да и магазин… Так что не тужите слишком сильно. А это, значит, и есть ваши гости, Вадим Евгеньевич?

Пришлось познакомить его с женой и друзьями.

– Говорил же я вам, уезжали бы пораньше, сидели бы сейчас в Москве. А так…

– Вот и дали бы ему вовремя пинка под зад, – вновь съязвила Милена. И нарочно громко, чтобы все слышали, добавила: – Я лично всегда так поступаю.

Пришлось слегка ущипнуть ее, чтобы немного угомонилась. Обратно мы возвращались вместе с доктором Мендлевым, которого я также представил своим гостям.

– Значит, остаетесь у нас загорать еще почти на месяц? – поинтересовался он, словно это зависело от нашей воли.

– Куда же деваться? – ответил за всех я. – На перелетных птиц мы вроде бы не похожи.

– Перелетной птичкой я стану в Москве, – пообещала мне Милена.

Сегодня что-то она была особенно не в духе. Я обнял ее за плечи, но этот жест настроение ее не смягчил. Она вывернулась из-под руки и пошла в сторонке. Мендлев внимательно присматривался к ней, поблескивая стеклами очков. Потом вдруг коварно спросил:

– А Девушка-Ночь похожа на вашу жену?

Я предпочел промолчать.

– Девушка-Ночь, конечно же, всего лишь поэтический образ, – продолжил доктор, словно не замечая моего смущения, – но ею может оказаться любая реальная женщина. Даже ваша Милена.

– А я так думаю, – вставил Барсуков. – Все это ерунда и глупость. Просто ваш поселок расположен в очень скверном геологическом, географическом, энергетическом и прочее месте. Вот вам и валятся каждый год волшебные камни-метеориты на голову, а по болотам бродят всякие девки.

– Как знать, как знать… – туманно отозвался Мендлев и попрощался с нами. Он был чем-то явно расстроен. Тем, что его, как и нас, закупорили в этом поселке, словно в пустой бутылке из-под шампанского? Или он что-то прознал о моей мимолетной связи с рыжей Жанночкой, которая наверняка была и его любовницей? Короче, веселье закончилось, шампанское выпито, пришло время сдавать тару. Только кто примет?

В поселке наша группа как-то сама собой разделилась пополам. И только Комочков держался сам по себе. Я предложил всем пойти к водонапорной башне, обещая показать невиданные красоты, но Милена заупрямилась. Она сейчас походила на норовистую лошадку, бьющую копытом.

– Что ты нас, экскурсовод несчастный, таскаешь за собой, как баранов? Ну и что мы увидим с твоей Пизанской башни? Как свежо и прекрасно болото вокруг нас? Глаза бы мои его не видели… бы. И тебя, кстати, тоже. Я купаться хочу. Давайте наймем лодку и покатаемся по озеру!

К ней тотчас же присоединились Марков и Ксения. А Комочков решил вообще уединиться, посидеть где-нибудь в теньке и начать писать статью. Он даже и название ей уже придумал: «Затерянные в Полынье, или Следствие по делу дедушки».

– Как, звучит? – спросил он меня.

– Там будет обо всех нас?

– Там будет обо всем, – хитро сощурился он.

Так началось наше разобщение в Полынье. Одни двинулись к озеру, другие – к башне. Около нее уже поджидал Мишка-Стрелец, лежа на травке и листая какую-то затрепанную книжку.

– Дай закурить, а то не жить! – обратился он ко мне. – Ну, значится, так: с каждого по три доллара минус налог за бездетность плюс полтора бакса за бинокль и еще один евро со всей группы. Кредитные карточки не принимаем.

– Мишенька, ты не перегрелся? – спросил я. – В прошлый раз ты брал гораздо меньше.

– Изменились обстоятельства, – деловито отозвался он. – Наш поселок превратился в закрытую промзону, а значит, и попасть на башню стало труднее.

Какая-то логика в его словах была.

– Ладно, – согласился я. – Полезли.

Вскоре мы все четверо оказались на небольшой площадке с перильцами. Первой стала осматривать окрестности в бинокль Маша.

– Мадам, посмотрите налево, где плещется водная лазурь, а одинокая чайка напоминает печальную наложницу из сераля султана, – пыжился Мишка-Стрелец. – Прямо перед вами расстилается вытканный мхом болотный ковер, по которому скачут изумрудные жабы…