Ночь Крови - Ричард Кнаак

Но империи Вайрокс, точнее, его земные богатства были необходимы. И потянулись первые вереницы рабов, закладывая первые шахты, выдавая на-гора драгоценные минералы. Теперь минотавры были озабочены постоянным притоком живой силы для непрекращающихся работ, ведь империя росла и потребляла все больше ресурсов. И хотя каждый раб имел право обрести свободу, выйдя на Великую Арену, ни один не отважился на это.

С тех пор лишь несколько скрюченных деревьев росло на каменистых полях Вайрокса, подчёркивая безжизненную картину. Фарос пригляделся и заметил на ветвях двух птиц, тёмных и нахохлившихся.

— Птицы… — пробормотал он — Чем они здесь питаются?

Услышав его, Мясник оглушительно расхохотался и прохрипел:

— Им есть чем поживиться здесь, детёныш!

— Ты посмотри, какой огромный летит, — поразился молодой парень, стоящий рядом с ними.

На ближайшую ветку опустился невероятных размеров ворон, жадно посматривая на заключённых черным глазом.

— Да уж, он не упустит своего шанса, если только крысы из шахт не доберутся до тебя первыми, — мрачно сказал Фарос.

Юноша вздрогнул и поспешно отвёл взгляд от страшной птицы, но вокруг была не менее мрачная картина. Бараки шахтного лагеря — окружённые каменной стеной, лишённые окон здания наполовину ушли в пыльную землю. Вход был только один, узкие деревянные двери запирались на тяжёлые засовы, внутри была ужасная духота, воздух поступал лишь из узких щелей, прорубленных под потолком. Казалось, жизнь давно покинула лагерь — это только подчёркивали землистые лица заключённых. И пепел, бесконечный пепел покрывал все вокруг.

Минотавры медленно плелись, лишённые привычной энергии и бодрости, присущих их расе, глядя на мир пустыми глазами. Мех слезал клочками и обнажал впалые бока, иссечённые кнутами надсмотрщиков. Получить назначение в Вайрокс было наказанием и для Стражей, хотя, в отличие от Фароса, у них ещё оставалась надежда со временем выбраться отсюда.

Иссечённый годами, утомлённый однорукий офицер вышел из большого дома, чтобы взглянуть на вновь прибывших.

— Меня зовут Крусис Де-Моргейн, я командующий шахт Вайрокса, — хрипло сказал он. — Называть меня можно только так, и никак иначе. Вы будете подчиняться всем приказам и бесперебойно выполнять норму. Вайрокс — ваш последний шанс, чтобы искупить вину перед империей. Работайте хорошо, и, быть может, вы ещё увидите Нетхосак. — Пэг громко фыркнул за его спиной, но Крусис не обратил на него внимания. — Это всё, что я хочу вам сказать. Надсмотрщики покажут, где спать и что есть. Советую хорошо выспаться, — издевательски закончил он, — Завтра отправитесь в шахту.

— Чего встали! Пошли вперёд! — Пэг щёлкнул кнутом и вместе с другими надсмотрщиками погнал испуганно жмущихся минотавров в лагерь.

При каждом шаге пыль взметалась столбом, лезла в глотку, но никто из солдат не предложил и капли воды, а заключённые были достаточно опытны, чтобы не просить самим. У бараков их разделили. Фарос и старик, войдя внутрь, не обнаружили никого, кроме назначенного на уборку, — остальные были в шахте.

— Живей! — рявкнул на них Пэг, захлопывая дверь и лязгая засовом.

Они очутились в почти полной темноте.

— Мы погибли… — пробормотал старик. — Подхватим «тяжёлое дыхание» и сдохнем…

«Тяжёлым дыханием» называли страшную болезнь шахтёров, вызванную постоянным вдыханием ядовитых паров и вулканической пыли. Больные быстро теряли в весе, их мех становился ломким и облезал неопрятными клочьями. Дыхание становилось неровным, с тяжёлой одышкой и свистом. Потом короткий кровавый кашель, и все — больной падал и умирал.

— А ну заткнись! — прикрикнул Фарос. Он затравленно огляделся по сторонам: везде уныло возвышались двухъярусные нары, кое-где висели грязные одеяла. Юноша встал и прошёлся между рядов, найдя пару незанятых мест. Старику будет удобнее снизу, ну а он может и взобраться наверх. Фарос с омерзением стряхнул вниз поношенные тряпки, предпочтя спать без них.

— И что теперь мы будем делать… — опять горестно возопил старик.

— Понятия не имею, — буркнул Фарос. — И перестань задавать дурацкие вопросы, лучше ляг и попробуй уснуть…

Он потёр бурчащий живот и устроился на койке, закрыв глаза.

В этот момент дверь, завизжав, распахнулась. Внутрь ввалились грязные фигуры, грохоча цепями при каждом шаге. Заморгав, Фарос на миг подумал, что спит и грезит наяву.

— Что тут у нас? — проревела огромная тень, приближаясь. — Новое мясо для нашей бойни? — Вошедший минотавр протянул скованную руку и едва не сдёрнул юношу вниз. — Какой ты чистенький и нарядный! А мяско-то нынче хорошо! Что у вас есть, чтобы расплатиться за наш кров и гостеприимство?

— Ни… чего, — прохрипел Фарос, безуспешно пытаясь вырваться.

— Ну, тебе надо чем-то расплатиться за эту чудную гостиницу, или я…

В этот миг высокая фигура протолкалась сквозь толпу. У этого минотавра раньше был золотистый мех, а теперь словно масляные разводы покрывали его под слоем пепла. Он был выше Пэга и даже гиганта, державшего Фароса, хотя верхушки его рогов были спилены, а грива заплетена в две огромные косы.

— Отпусти его, Джапфин, — приказал он.

— Конечно, я оставлю его. — Тот, кого назвали Джапфином, проворчал, медленно поворачиваясь к вновь появившемуся. — Но только пока я занят тем, что ломаю тебе кости!

Его огромный кулак метнулся к высокому минотавру, но тот презрительно поймал его своей широкой ладонью и крутанул вбок. Здоровяк взревел и попытался ударить второй рукой, но его противник легко увернулся, и увлечённый собственной тяжестью Джапфин запутался в ножных цепях и рухнул на пол. Долговязый прыгнул ему на спину и, схватив за голову, приложил об пол раз, другой, а когда задира уже не шевелился — и третий.

Теперь Фарос видел — все тело минотавра покрывали татуировки, причём во многих местах специально был окрашен и мех. Никогда ещё юноше не доводилось видеть такого!

— Оттащите его к лежанке, — брезгливо сказал высокий, поднимаясь с поверженного противника, затем глянул на Фароса. — Меня зовут Ультар. А как твоё имя?

— Фа… Бек.

Странный минотавр проговорил шёпотом имя, словно пробуя на вкус, кивнул и, отряхнув ладони, с кривой улыбкой бросил:

— Добро пожаловать, Бек! Приветствую тебя в нашей скромной обители. Надеюсь, ты вольёшься в дружную семью всех здесь присутствующих. — Улыбка исчезла, и он добавил сурово: — Если, конечно, хочешь выжить…

Тучи над Куранским океаном разрослись до такой степени, что казалось, скоро вытеснят воду. На судах спешно убирали паруса, боясь продолжать путь в прибрежные воды. Туман наваливался со всех сторон, плотный, как саван.