Запретные навсегда - М. Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это не касается бизнеса Синдиката, — коротко говорит Левин. — Вот почему я обратился к тебе, Юсов. Ты все еще интересуешься информацией, не так ли? И я не сомневаюсь, что у тебя все еще такой же вкус к деньгам, как и во время нашего последнего разговора. Карточные долги и все такое…Если только ты не встал на путь истинный прямо сейчас?
Юсов хмурится.
— Переходи к гребаной сути.
— Мне нужно знать, как проникнуть на территорию Константина Обеленского, — решительно говорит Левин. — По-твоему, достаточно по существу?
Кажется, почти целую минуту Юсов просто таращится на Левина, как будто тот предложил множество диковинных вещей.
— После всего, что ты сделал, — наконец произносит он медленно, словно разговаривая с маленьким ребенком, — вот как ты хочешь выйти на улицу? Убийство Обеленского?
— Нет. Но у него есть кое-что, что я хочу вернуть. — Левин кивает в мою сторону. — Точнее, он кое-что хочет вернуть. И я намерен проследить, чтобы он это получил.
— Хм. — Юсов прищуривает глаза. — Что-то или кого-то? Это девушка?
Левин ничего не говорит, и Юсов криво усмехается.
— Никогда не меняешься, Волков.
Он смотрит на меня, все еще посмеиваясь.
— Один из самых жестких и кровожадных мужчин, которых я когда-либо встречал, но поставь на его пути девушку, попавшую в беду, и он перевернет мир и рискнет собственными яйцами, чтобы спасти ее. Создать свою индивидуальность, чертовски сложная штука, я могу сказать это точно.
— Заткнись на хрен, — рычит Левин. — За это тебе заплатят, Юсов, и тебе даже не придется самому помогать спасать девушку. Просто укажи мне путь, в среднем хороший, и я позабочусь о том, чтобы все твои долги были погашены, а немного осталось, чтобы ты мог начать накапливать их снова. — Он делает паузу. — Андреев финансирует это. Это секрет, а это значит, что, если я услышу это откуда-нибудь еще или это вызовет какой-либо отклик, я буду знать, что это ты открыл свой рот. И тогда, когда я закончу, в нем не останется ни одного зуба. Понимаешь?
Юсов кивает.
— Кристалл. — Он качает головой. — Я не уверен, что то, чего ты хочешь, возможно, Волков. Я все равно захочу чего-нибудь за свое время. Просто приближаться к комплексу Обеленского, просто задавать эти вопросы опасно. Ты понимаешь?
— Конечно. — Левин достает телефон, нажимает несколько кнопок и протягивает его Юсову. — Введи номер своего счета.
Юсов делает, как ему сказано, и Левин забирает телефон обратно.
— Вот, — говорит он через мгновение. — Триста пятьдесят тысяч рублей для начала. Я думаю, это хорошо компенсирует твое потраченное время.
Глаза собеседника слегка вылезают из орбит, и Левин ухмыляется.
— Мы будем в этом отеле, — говорит он, вытаскивая из кармана визитную карточку и передавая ее Юсову. — Мой номер телефона указан на обороте. Если кто-нибудь, кроме тебя, позвонит мне по нему, я потеряю телефон, и мы с моим другом исчезнем… как и ты.
— Я понял, — сердито говорит Юсов, убирая карточку в карман. — А теперь убирайся нахуй. Пока ребята внизу не начали задавать вопросы.
— Достаточно справедливо. — Левин открывает дверь, пропуская Юсова вперед, прежде чем мы последуем за ним.
Ни он, ни я не произносим ни слова, пока не возвращаемся в машину и не возвращаемся в саму Москву. Я бросаю на него взгляд, чувствуя, как у меня внутри поселяется беспокойство. — Ты думаешь, от него будет какая-то помощь?
— Теперь, когда я дал ему почувствовать, что для него это значит, более чем вероятно, — хладнокровно говорит Левин. — То, что я телеграфировал ему, было больше, чем он, вероятно, увидел бы за полгода на той работе, которой занимается сейчас. Для такого человека, как Юсов, с дорогостоящими зависимостями выплата будет стоить риска для его жизни.
— И тебе приятно использовать его таким образом? — Я прищуриваюсь, глядя на Левина. — Пользуешься его слабостями? Рискуя своей жизнью?
— Он делал то же самое и гораздо хуже, — категорично говорит Левин, поворачиваясь к отелю. — Тебе придется снять эти розовые очки, Макс, если ты хочешь спасти Сашу. На самом деле, если ты хочешь, чтобы кто-то из вас пережил то, что грядет, будущее, которое у вас будет после этого, просто иди вперед и разрушай, пока ты этим занимаешься. — Он заезжает в гараж, ставит машину на стоянку и поворачивается ко мне лицом. В тусклом свете его лицо кажется более резким, чем обычно, осунувшимся и почти усталым, как будто он вспоминает прошлые поступки, от которых предпочел бы отказаться. — Юсов нехороший человек, — наконец говорит Левин. — Я использую его таким образом, потому что это делает продвижение вперед более безопасным для тебя и для меня, повышает вероятность спасения для Саши. Это жизни, о которых я забочусь, моя, твоя и ее. Вот как обстоят дела в этом мире. Некоторые жизни стоят больше, чем другие. Я знаю, что тебе тяжело проглотить эту пилюлю, Макс. Но все равно сделай это, а потом прими еще одну, или я не смогу тебе здесь помочь.
Эти слова остаются со мной до конца дня, пока я не встречаюсь с Левином внизу, в ресторане отеля, на ужине. Когда я вхожу, он уже сидит в кабинке из темного дерева и кожи, перед ним стакан водки, и он просматривает меню.
— Бери, что хочешь, — говорит он, когда я сажусь, придвигая ко мне меню. — Мы едим и пьем за счет Виктора, так что не сдерживайся.
— Есть еще зацепки? — Спрашиваю я без предисловий, просматривая меню напитков. — Есть что-нибудь еще, что может нам помочь?
— Не так уж много. — Левин делает глоток водки. — Я подтвердил, что мать Саши мертва, смерть подозрительна, хотя у нее было слабое психическое здоровье и обстоятельства ее смерти можно было бы объяснить. Интересно, что ее муж, мужчина, которому она и Обеленский наставили рога много лет назад, вскоре после этого умер. Официальной причиной смерти было самоубийство, разбитое сердце, хотя никто не может припомнить, чтобы у них был особенно счастливый брак.
— Итак, Обеленский наводит порядок. Стирает все свидетельства прошлого, включая Сашу, чтобы ничто не стояло у него на пути.
Левин кивает.
— У него есть дочь, — задумчиво добавляет он, когда официант приносит мне чистый виски, который я заказал. — Сводная сестра Саши. Если бы я мог добраться до нее…
— Нет. — я качаю головой. — Это уже слишком. И я знаю тебя, Левин. Ты не собираешься мучить женщину.
— Иногда угрозы бывает достаточно. Никаких настоящих пыток не требуется.
— Ты знаешь, что дочь Обеленского, настоящая дочь, воспитанная на его орбите, не будет такой мягкой. И он тоже. Ему нужно было бы начать видеть пальцы в коробках до того, как он сломается, если он вообще сломается.
— Видишь? — Левин наклоняет свой бокал в мою сторону. —
