Хакер - Буторин Андрей Русланович

– Вылезай, иди к своему царьку. А я домой поехала.

И, даванув по газам, покатила вперед.

Вот только домой Катерина не поехала. Ее почему-то сильно разозлило, что Мишка так с ней обошелся. Она ему кто – жена, чтобы указывать, что делать? Или ребенок маленький, который соображать не научился?.. И ведь как раз соображалкой, разумом взрослого человека она вполне себе понимала, почему Михаил так поступил. Потому что он любит ее, переживает за нее, беспокоится. Вряд ли, конечно, у Андрея с Ланкой окажется оружие, но кто их знает… И между прочим, именно это ей и не терпелось выяснить, потому что совсем не хотелось, чтобы эти такие нормальные с виду ребята оказались врагами, шпионами. А Мишка ее отправил домой. И теперь ей придется ждать, чем кончится дело, и переживать уже за него!

Еще ей не понравилось, как раскомандовался Лебедев. Если с Михаилом хотя бы понятно – тот боится за ее жизнь и здоровье, то этот бесхвостый Лев просто уже вошел в роль командира и ему в этой роли понравилось, никак не хочет вылезать! Вот и ее теперь прогнал. «Тебе сказано: домой!..» Словно жучку какую. Царь зверей недоделанный…

В общем, даже точно непонятно, кому именно назло Катя решила домой не ехать. Наверное, и тому, и другому. Мишке, потому что права не имеет, а Лебедеву – потому что вообще никто. Теперь оставалось лишь придумать, где ей самой выбрать место для засады, чтобы ее не заметили ни преследуемые, ни преследователи. И сделать это как можно скорее; неизвестно же, когда именно будут возвращаться Кожухов с Горюновой, вполне возможно, что они вообще ехали сразу за ними.

Гнать по лесной дороге Катерина, понятно, не стала – в самом деле не ребенок, и полной дурой себя не считала. Не хватало кувырнуться, как тот самый Кожухов! Поэтому ехала она осторожно, и это тоже ее раздражало: «Опоздаю! Вот точно ведь опоздаю!» А еще нужно было догадаться, где именно остановит Лев Львович свой «Север», иначе смех на палочке выйдет – выставит себя капризной дебилкой. Перед Мишкой точно будет стыдно.

Катя стала вспоминать, что именно сказал Лебедев насчет места засады. «Подождем их между двумя КПП после поворота у озера, где перевернулся Кожухов». Да, именно так он и сказал. Может, не дословно, но смысл именно такой. А это значит, что ей нужно будет проехать еще метров на двести дальше того места, желательно съехав в лес, чтобы «Лада» своей окраской слилась с листвой, а самой, тоже по лесу, вернуться ближе к повороту и залечь в кустах.

Катерина лишний раз порадовалась, что выбрала при покупке именно зеленый цвет. Будь ее любимая машинка желтой или красной, маскироваться было бы сложнее. А так она выбрала место, где можно без особых проблем съехать с дороги, углубилась метров на двадцать в лес и решила, что этого будет достаточно, а то дальше начиналась полоса подозрительного зеленого мха, и Катя побоялась, не скрывает ли тот небольшую трясину. Завязнуть здесь в ее планы точно не входило. Это уже будет не просто смех на палочке, а позор-позорище. «Нашей Кате так и надо – утопила свою “Ладу”».

Остановив машину, Катерина вышла, осмотрелась, прошла назад к дороге, оглянулась… Если не знать, что вон за той елкой между круглолистными осинами стоит тачка, то с первого взгляда и не увидишь. Да и со второго – вряд ли. А уж от поворота, который остался метрах в двухстах отсюда, ее «Ладушку» точно никто не заметит, каким бы глазастым ни был.

Тут как раз она услышала приближающийся шум автомобильного двигателя, который вскоре стих. Значит, Лебедев с Мишкой уже прибыли. Что ж, теперь нужно тихонечко, стараясь не хрустнуть каким-нибудь сучком, подобраться к ним ближе и найти удобное место для наблюдений. Впрочем, даже не для наблюдений, а для подслушивания. Потому что смотреть все равно будет не на что; она ведь не та самая рыбка с памятью на тридцать секунд, и так хорошо помнит, как все четверо выглядят. Зато если их будет видеть она, то по логике, точнее, по закону прямолинейного распространения света, они тоже будут видеть ее. А это совершенно лишнее.

И Катерина, внимательно глядя под ноги, снова пошла в лес, а когда углубилась в него метров на сорок, направилась в сторону засады своих недавних «подельников».

Впереди виднелись заросли невысокого молодого осинника. Катя подумала, что залечь в нем было бы вполне удобно. Вот только слышны ли будут отсюда разговоры, ради которых она все и затеяла? Катерина прислушалась. Голосов слышно не было. Но это могло означать, что Лебедев с Мишкой просто сидят молча, что в засаде было даже логично. Потом она услышала, как кто-то негромко фыркнул. Михаил? Но ей показалось, что звук раздался совсем неподалеку, не в том ли самом осинничке, что приметила она для себя? То есть ее бывшие напарники устроили засаду в том же самом месте, что хотела сделать она? Вот было бы здорово: залезла в кусты, а там Лев Львович с Мишкой. Здрасьте, давно не виделись!

Впрочем, Катя тут же и засомневалась. Какой смысл им устраивать засаду в стороне от дороги? Кожухов с Ланкой проедут себе мимо – да и все. Правильнее было бы оставить свою машину непосредственно на дороге, а то еще и поперек нее, чтобы было не объехать. Наверняка они так и сделали. Но кто тогда фыркнул в кустах? Катерине стало страшно.

Говорят, что страх имеет запах. Возможно, этому имеется какое-то научное объяснение, выделение с по́том неких феромонов тревоги, а может, это всего лишь пустая болтовня. Но запах ли Катиного страха был тому причиной, либо хватило и ее обычного запаха, только из осинника вышел вдруг бурый медведь и направился непосредственно к ней. Знатоки советуют: в такой ситуации лучше всего беззвучно замереть. Или говорить, но спокойным уверенным голосом, чтобы хищник понял: ему не угрожают, но и не боятся. Вряд ли стоит упрекать Катерину в глупости – неизвестно еще, как бы такой обвинитель сам повел себя на ее месте, – только она и впрямь поступила неправильно. Причем совершила сразу две крупных ошибки: повернувшись к медведю спиной, побежала, да еще и завизжала истошно:

– Помогите! А-аа!!! Спасите меня!!!

Лев Львович Лебедев поставил внедорожник поперек узкой лесной дороги, полностью перекрыв другим машинам проезд. Но никаких других автомобилей пока что тут и не было, хотя Лебедев очень надеялся, что один вскоре появится – точно такой же, как у него, «Север», только не синего, а темно-коричневого цвета.

Михаил сидел в машине молча, переживал ссору с Катериной. Совсем уж виноватым он себя не чувствовал – по-прежнему считал, что оставаться ей с ними было бы опасно, – но все же корил себя за то, что любимая на него обиделась: значит, он не нашел правильных слов, нужных интонаций. Да хотя бы просто обнял ее и поцеловал – и то ведь ума не хватило…

И тут он услышал из леса:

– Помогите! Спасите меня!

Звучало это визгливо-истерично, но все равно Кочергин сразу узнал голос Кати. Он рывком распахнул дверь внедорожника и вылетел наружу.

– Ты куда? – задал странный вопрос Лебедев.

– Катюху спасать! – выкрикнул уже на бегу Михаил. При этом он даже не заикнулся.

– Какую еще Катюху? – проворчал Лев Львович, не узнавший призывавший к помощи голос. – Она уже дома небось.

О том, что не возбраняется помогать и попавшим в беду незнакомым людям, Лебедев, похоже, не подумал. А если и подумал, решил, что Кочергин и один прекрасно справится. В любом случае у него самого была сейчас задача поважнее: перехватить и вывести на чистую воду врагов компании.

Михаил, ломанувшись прямо через кусты, выскочил нос к носу со своим лесным «тезкой». Вспыхнула на миг мысль о дежавю – ведь совсем недавно он испытал подобное, – но вспыхнув, тут же погасла. Этот медведь не выглядел испуганным и убегать не спешил. Напротив, он явно был готов атаковать: бросились в глаза раскрытая красная пасть с большими желтоватыми клыками, злобное свечение глаз, вздыбленная, ходящая волнами шерсть; слышалось утробное клокотание; тяжко ударили в нос звериный запах и смрадное дыхание.