Перевёртыши - Валентина Панкратова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А…, – вырывается у меня, но продолжение повисает в воздухе. В голове чистый лист, все фразы и даже слова куда-то испарились.
– Иди, Татьяна, работай. Фотографии оставь, сам любоваться на Вас буду.
Еще раз смотрю на фотографии, стараясь запомнить время ухода, отдаю их директору и выхожу.
Глава 22. Откровения Нины Павловны
Вероника, как обычно, висит на телефоне, что-то быстро записывая. Это радует, так как знаю, что от вопросов душки-секретаря не отвертеться. Но хочется отдалить сие удовольствие на попозже. Сейчас хочется закрыться в одиночестве и переварить все услышанное, увиденное и пережитое.
Из-за двери моего кабинета слышится разрывающий уши трезвон телефона. Отперев дверь и не успев ни подумать, ни посмотреть, кто звонит, хватаю трубку.
– Таня, наконец-то! – слышу грустный голос Борискина и после первой реакции вывалить все беды родному человеку накатывает реальность: «Бросил!». – Ты на работе, это хорошо, а то я целый день не могу дозвониться до тебя ни по мобильнику, ни по-рабочему, – муж немного молчит, наверно, ждет от меня какой-то реакции.
Но я не собираюсь помогать предателю. Если ему что-то надо от меня, пусть сообщает. Наверняка, хочет забрать свои вещи. Нехай забирает и чем быстрее, чем лучше. Надо решить все вопросы до приезда детей, чтобы не заниматься дележом при них. Интересно, на что он посмеет претендовать помимо своих шмоток? Теоретически, мы все покупали вместе, так что он имеет право на половину всего, в том числе и квартиры, которую мы купили по ипотеке и год назад закончили выплачивать кредит. Так что перспектива у меня может оказаться весьма безрадостной.
После свадьбы мы жили у моих родителей. Валерка мужественно терпел советы новоиспеченных мамы с папой и в отношениях с ними был просто паинькой. Но наедине он несколько месяцев полоскал мне мозг, что надо жить отдельно. Чтобы прекратить его стенания, мы предварительно прикинули, сколько придется отвалить за скромную двушку. Ее стоимость меня шокировала. На мой взгляд, для нашей молодой семьи собственная квартира была просто неподъемной, тем более что вскоре после свадьбы я забеременела. Но не таков был Борискин, чтобы просто так сдаться. Он развернул такую кипучую деятельность по обработке родителей, как своих, так и моих, что предки скинулись на вполне ощутимый первый взнос, а на недостающую сумму мы взяли ту самую ипотеку. В результате, незадолго до родов наша молодая семья стала радостной обладательницей своего, пусть малогабаритного, но собственного отдельного жилья.
Сколько было счастья, когда, оформив ипотеку, мы искали подходящую квартиру, потом после сделки наводили марафет в нашем гнездышке, покупали мебель, посуду…
Смогу ли я когда-нибудь простить Борискину измену? Ведь он растоптал наши лучшие годы. И как теперь нормально общаться с отцом моих детей? Неужели у него хватит совести потребовать половину всего? Интересно, при разводе будет учтено, что дети остаются со мной? Я же ничего не знаю о законах. Не может быть, чтобы отец, бросивший детей, мог еще и ограбить их, забрав половину квартиры и мебели.
– Таня, если не хочешь говорить – не говори. Это твое право. Но ты можешь произнести хотя бы «да» или «нет»?
– Что? – погрузившись в себя, я прослушала, что вещал в трубку муж, и теперь понятия не имею, с чем именно я должна согласиться или отказаться.
– Ты с работы сегодня во сколько уходишь? Как обычно в шесть? Или задержишься, или раньше уедешь на какое-нибудь выездное совещание? – терпеливо повторяет бывшая «надежа и опора».
– Как обычно, в шесть, – я искренне надеюсь, что сегодняшний сумасшедший день закончится вовремя.
– Ок. Тогда пока, – удовлетворенно завершает наш содержательный диалог муж и отключается.
Перед моими глазами появляется грузовая машина, в которую аккуратно затаскивают нашу широченную кровать. Мне она точно теперь уже не нужна, а ему пригодится. Картина расплывается, и я чувствую, что по щекам медленно ползут слезы. Усилием воли прекращаю предательское влагоизвержение и аккуратно вытираю глаза, чтобы не размазать тушь на ресницах. И вовремя. Дверь в кабинет дергается, но будучи на замке, не открывается. Поворачиваю ключ.
Безумная Нинель. Нет, Носкова Нина Павловна. Нинелью я в шутку звала подругу, а это чужая, немного осунувшаяся женщина больше напоминает врага. Я невольно делаю шаг назад.
– Неужто меня оплакиваешь? – усмехается Носкова.
– Нет, у меня свои проблемы, – сейчас мне очень не помешало бы поговорить с близким человеком, но эта опция теперь к Нине Павловне не применима.
– Пришла попрощаться.
– Прощай, – равнодушно пожимаю плечами. Мне нечего сказать женщине, которую я столько лет считала своей искренней подругой.
– И даже не спросишь ничего?
– А что спрашивать? Я практически все знаю. Что у тебя была любовь с Абубякировым, знаю. Про то, что ты с Петренко хотела деньги красиво из сейфа изъять, знаю. Про желание получить должность начальника Финансового управления, тоже. Не знаю только, для чего ты меня пыталась очернить перед шефом. Но и это объяснимо, тебе надо было отвести подозрения от себя на кого угодно. Подвернулась я.
Красиво уложенные брови Нины Павловны в удивлении поднимаются вверх:
– Ты действительно довольно много знаешь. Не ожидала. Ну так тем легче будет все объяснить.
– Зачем?
– Ну что бы ты не думала обо мне уж слишком плохо. Я в действительности очень хорошо к тебе отношусь.
Теперь уже я с недоумением смотрю на собеседницу. Пожимаю плечами – это какой-то театр абсурда! Она ко мне хорошо относится!
– Я никогда не говорила тебе, почему разошлась с мужем. Так вот, если ты знаешь про Ринатика, то сложишь два плюс два и догадаешься, что причиной был именно он. Более того, я забеременела от него. Наобещал золотые горы. Я, как дура, разошлась с мужем, а он сначала тянул-тянул, а потом сообщил, что не может оставить жену одну с двумя детьми. Понимаешь? Я могу из-за него остаться она с двумя детьми, а она нет. Ну, в общем, обычная история. Не я первая, не я последняя.
А вот в этом Нина, пожалуй, права. Не она первая и не она последняя. Мой муж тоже запросто смог оставить меня одну с двумя детьми. Но
