Босс, наркоз и любопытный нос - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина на полу молчал, только мучительно стонал.
– Значит, не хочешь по-хорошему… – Человек в черном притворно вздохнул, замахнулся и изо всей силы ударил лежачего ногой.
Тот охнул от боли, застонал и проговорил заплетающимся языком:
– Не надо… я все скажу… все, что знаю…
– Так говори!
– Это тот мужик, что тогда попал в аварию… Шубин его фамилия… он сам меня нашел, денег дал и еще больше обещал, если я ему те материалы достану…
– Шубин? – удивленно переспросил человек в черном и переглянулся со своим напарником. – Это что за Шубин?
– Да это мужик из «Ауди», – отозвался тот. – Ну, который столкнулся с «Крузером»…
– Я что-то не врубаюсь! Он что – жив остался?
– Остался… – неохотно проговорил напарник.
– Нехорошо! Грязная работа!
– Да он память потерял! – протянул напарник. – Совсем ничего не помнил, ну, мы и подумали…
– Подумали! Думать надо только в исключительных случаях, а во всех остальных – надо приказы исполнять! Видишь, что теперь выходит? Потерял, говоришь, память – и снова нашел! И начал совать нос не в свое дело! Ладно, с этим мы разберемся…
Он снова наклонился над лежачим и спросил сквозь зубы:
– Ты ему уже отдал материалы по делу?
– Нет! – прохрипел тот. – Я с ним еще поторговаться хотел… думал побольше денег слупить…
– Ладно, тут все ясно. Надо этого Шубина искать, исправлять, как говорится, ошибки молодости.
– А с Фалалеевым что делать? – спросил напарник, ткнув лежачего носком ботинка.
– С Фалалеевым? – Человек в черном усмехнулся. – А с ним ничего не надо делать! С ним тут без нас разберутся!
– Кто?
– Крысы! – Человек в черном посветил фонариком по углам подвала, и оттуда донесся громкий противный писк.
– Крысы? – переспросил напарник. – А ты уверен…
– Уверен! Через несколько дней от него одни кости останутся! Не раз проверяли!
– Ребята… – раздался снизу слабый голос Фалалеева. – Не будьте зверями! Пристрелите меня!
– Может, и правда того… пристрелить? Не слишком ли это… того… жестоко?
– Чего? – Человек в черном удивленно уставился на напарника. – Ты у нас что – мать Тереза? Что-то я раньше за тобой такого слюнтяйства не замечал!
– Ну, одно дело – морду разбить или там пару ребер, а тут – крысам скормить…
– И это как раз правильно! – поучительным тоном произнес человек в черном. – Фалалеев сам крысятничал, на деньги польстился, значит, самое правильное – это крысам его скормить! Это как раз будет по понятиям! А пристрелить – это последнее дело: пулю потом могут найти, разбираться начнут, кто стрелял да почему… а так – сожрали крысы бомжа, кому до этого есть дело?
– Ребята, не бросайте меня так! – лепетал Фалалеев. – Будьте людьми! Пристрелите!
– Раньше надо было думать!
С этими словами человек в черном развернулся и торопливо покинул подвал.
Напарник последовал за ним, на прощание бросив на Фалалеева сочувственный взгляд.
Тот только стонал и всхлипывал.
Надежда не сводила с него глаз.
«Ну, теперь-то, надеюсь, ты поняла, в какую скверную историю влипла? Теперь-то ты поедешь домой?» – снова дал о себе знать рассудительный и трезвый голос, но на этот раз он звучал робко и неуверенно.
– Что? – возмутилась Надежда Николаевна. – Оставить человека умирать здесь такой страшной смертью? Оставить его на съедение крысам? Нет, ни в коем случае!
«Но тогда тебе придется залезть в подвал, где кишат крысы!» – ехидно проговорил тот же голос.
Это был сильный аргумент.
Крыс Надежда боялась, как всякая нормальная женщина. Прежде она боялась не только крыс, но даже маленьких безобидных мышей, но за почти одиннадцать лет кот Бейсик приучил ее к виду дохлых мышей, которых он регулярно ловил на даче и выкладывал посреди дорожки или на клумбу с тюльпанами. Надежда постепенно привыкла и при виде этих кошачьих подарков в обморок не падала. Но крысы… крысы – это совсем другое дело! С крысами кот никогда не связывался, Надежда подозревала, что он сам их боится.
– Ничего, как-нибудь перетерплю! – проговорила Надежда. – Нельзя же оставить человека на такую страшную смерть!
Она подобрала на асфальте обломок кирпича и запустила им в подвальное окно. Разбитое стекло с громким дребезгом посыпалось на пол подвала. Надежда запустила руку в окно, отодвинула шпингалет и открыла окно.
Пролезть внутрь оказалось довольно трудно, и она дала себе слово непременно сесть на диету.
Протискиваясь через окно, Надежда поцарапала руку и зацепилась джинсами за гвоздь. Джинсы выдержали.
«Хорошие вещи делают трудолюбивые китайские друзья», – подумала Надежда и порадовалась, что пошла на дело в джинсах, а не в юбке. Кроме того, что никакая юбка не выдержала бы таких экстремальных нагрузок, женщина средних лет и не слишком спортивного телосложения, протискивающаяся в подвальное окно, в джинсах выглядит гораздо приличнее.
Наконец она довольно ловко спрыгнула на пол, умудрившись не подвернуть ногу, и огляделась.
Подвал, как и следовало ожидать, был темный и грязный. И к ужасу Надежды, он буквально кишел крысами. Пока здесь хозяйничали те двое в черном, крысы попрятались по углам, зарывшись в груды мешков и ломаных ящиков, но сейчас они осмелели и одна за другой выбирались из своих нор. Одна особенно наглая крыса сидела на полу прямо перед Надеждой и смотрела на нее в упор, поводя острым носом.
– Пошла вон! – крикнула Надежда, подобрав с полу обломок доски и замахнувшись на противного грызуна.
Крыса презрительно фыркнула, однако неторопливо удалилась, дав Надежде понять, что скоро вернется.
Из темного угла донесся приглушенный стон. Надежда повернулась в том направлении и увидела Фалалеева. Тот в неудобной и неестественной позе лежал на голом полу, прикрыв глаза. Руки и ноги его были связаны обрывками веревки. Крупная нахальная крыса уже подбиралась к нему, принюхиваясь. Чуть в стороне ожидали своей очереди еще несколько грызунов.
– А ну, немедленно убирайтесь! – Надежда запустила в крыс своей доской.
Те немного отбежали, но не ушли, а расселись кружком, ожидая развития событий. Весь их вид говорил, что они не сомневаются в своей конечной победе.
– Это мы еще посмотрим! – проговорила Надежда, наклонившись над лежащим мужчиной.
Тот был без сознания, но явно жив, судя по хриплому тяжелому дыханию и мучительным стонам.
Надежда открыла свою сумку, с которой никогда не расставалась, и перебрала ее содержимое. Под руку ей попался пакетик с пробными духами, который ей дали в парфюмерном магазине. Она надорвала пакетик и поднесла его к носу Фалалеева. Тот дернулся, чихнул и открыл глаза от резкого экзотического
