Чистосердечно привирая - Керстин Гир

– Очень приятно, – сказала Анника, не удостоив при этом Марианну взглядом. К моему безмерному удивлению, она схватила мою руку и пожала её. – Йоханна Рюберштрунк! Как приятно с вами познакомиться! Мне нравятся ваши статьи. Я смеюсь над ними до упада – правда, Адам?

– Да, – ответил Бирнбаум. – Ну что, пойдём в мой офис?

Анника продолжала ослепительно мне улыбаться.

– Я всё время думала, как же вы выглядите? Честно, я представляла вас совсем другой!

«А какой?» – охотно спросила бы я, но мне страшно было услышать ответ, поэтому я просто улыбалась, пока Бирнбаум с Анникой не покинули комнату. Странно, но восхищение Анники моими статьями почему-то мне совершенно не польстило. Внезапно у меня закралось подозрение, что Бирнбауму нравятся мои заметки только потому, что они нравятся его подруге.

Марианна вышла из оцепенения только тогда, когда за Бирнбаумом захлопнулась дверь.

– Чёртово дерьмо, – сказала она. – Вы могли меня предупредить!

Карла эффектным движением забросила за спину волосы.

– Ах, знаешь, Марианна, – ответила она, – мы, блондинки, в сомнительных обстоятельствах предпочитаем держаться вместе!

– А что до меня, то я крепко сидела на своей толстой попе! – добавила я.

Марианна злобно накинулась на свой компьютер.

Мой телефон снова зазвонил.

– Редакция «Анники», Йоханна Рюбенштрунк, чем могу помочь? – спросила я весело.

– Уже ничем, – произнёс голос Виви с другого конца провода. – Потому что уже слишком поздно!

– О чём ты говоришь, ради Бога? И почему ты плачешь?

– Это всё ты виновата, – всхлипнула Виви. – Это был шанс всей моей жизни, ты это точно знала!

– Виви! Скажи наконец, что случилось!

– Сегодня среда, – всхлипнула Виви. – И ты сказала, что разбудишь меня.

О Боже! Интервью Виви в рекламном агентстве! Я посмотрела на часы. Было десять минут одиннадцатого.

– Ох, Виви, мне так жаль… – Я лихорадочно листала календарь. «В 7:00 разбудить Виви» стояло там чёрным по белому. Как я могла забыть?

– Мне это уже не поможет, – прохрипела Виви. – Это был шанс моей жизни, и я его упустила. Я только что проснулась. Будильник не прозвенел, а ты не позвонила!

– Ох, Виви, дорогая! Я тоже не знаю, как это могло случиться… Я специально сделала пометку в календаре. Но я отправилась на пробежку, а потом перечистила кучу морковки для моего постного дня, потом я поехала в редакцию и… ох Виви, мне так жаль!

– Что мне теперь твои извинения, – скзала Виви и положила трубку.

Я плюхнулась на стул и охотнее всего заревела бы.

– Что случилось? – спросила Карла.

– Виви пропустила интервью! Из-за меня! Ах Карла! С тех пор как я решила похудеть, всё идёт наперекосяк!

Глава 10

Улиточный оракул ещё в полседьмого утра предсказал мне чёрный день, и предсказание продолжало сбываться. Виви действительно на меня злилась. Я несколько раз пыталась до неё дозвониться, но всякий раз попадала на автоответчик. Я осыпала себя упрёками: ведь я предполагала, что будильник её подведёт. Бедная Виви. Её подвёл не только будильник, но и лучшая подруга. У которой в голове была только её диета и совершенно посторонний мужчина, случайно набравший в каком-то дурацком тесте триста девяносто семь пунктов.

Тьфу на меня!

День на растительной пище тоже оказался катастрофой. После третьей морковки у меня возникло чувство, что я грызу метловище, а сладкий перец, нарезанный аппетитными полосками, напоминал на вкус ласты. Я выдержала эту пытку только потому, что Карла пасла меня как охотничья собака, и к тому же мне не хотелось давать слабину на глазах у Марианны.

По дороге домой я заскочила в супермаркет. У меня было два списка – один прислала факсом Тони, а другой составила Карла. В первом списке наряду с памперсами, детским кремом и бананами значились вкусные замороженные и готовые блюда и сладости, а во втором были перечислены продукты для супа, который в последующие семь дней будет основным источником моего питания. Но я не заслужила ничего лучшего! Я покаянно сложила в тележку кочан капусты, лук, корень сельдерея и помидоры и бегом проскочила мимо полки с «Шоколадными поцелуями».

Я собиралась написать статью о моей диете, но в ней пока не было ничего комичного, совсем наоборот. В очереди в кассу меня охватило такое чувство голода, что я чуть не вскрыла Тонину семейную упаковку детского шоколада. Но я вовремя вспомнила о каталожных карточках и извлекла из сумки одну из них.

«Акупрессура как глушитель аппетита», прочла я. «Надавить указательным пальцем на точку голода, находящуюся между носом и ртом».

Ну, это вполне может сгодиться для статьи. Во всяком случае, люди, которые таращились на меня, пока я давила на точку голода, вроде бы развлеклись.

Было семь часов вечера, когда я выложила покупки у Тони на кухне. Кухня выглядела так, как будто по ней пронёсся ураган: пол был усыпан игрушками, в мойке громоздилась гора грязной посуды. У Тони был такой вид, словно она сегодня и не причёсывалась, а её улыбка была какой-то вымученной.

Наш обмен приветствиями утонул в общем шуме. Леандер ревел, поскольку был голоден, а Финн с Генриэттой ревели, потому что «Песочный человечек» как раз закончился, и Тони выключила телевизор. Где-то на полу игрушечный будильник выводил «Милый месяц, ты восходишь».

– Хочу что-нибудь смотреть! – ревел Финн, а Генриэтта орала:

– Мама плохая! Мама дура! Мама попа!

– Уаааааааааа! – надрывался Леандер.

Тони уселась с малышом на кухонном столе и расстегнула блузку. По крайней мере, «уааааааааа» прекратилось. Оставались Финн с Генриэттой.

– Ты не должна этого терпеть, – сказала я.

– Ах не должна? – агрессивно спросила Тони. – И что я, по-твоему, должна предпринять?

Я повернулась к детям.

– Пора спать, – строго сказала я. – Вы немедленно отправитесь наверх, почистите зубы и наденете пижамы.

Ничего не произошло, не считая того, что рёв усилился.

Тони иронически вздёрнула бровь.

– Да, и пусть Генриэтта поменяет брату памперс, а он перестелет её кровать. Туда помочился проклятый хомяк, который бесследно исчез сегодня днём. Ну, не совсем бесследно, перед этим он уписал постель.

Я должна была согласиться, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

– А где Юстус? – спросила я. – Мне кажется, что он по крайней мере вечерами мог бы быть дома и вносить свой вклад в семейную жизнь.

Тони фыркнула.

– Представь себе, мне тоже так кажется. Но Юстус говорит, что для того, чтобы у нас вообще была семейная жизнь, он должен работать сверхурочно.