Последняя роль примадонны - Марина Серова

Согласна, куда ж деваться. И если дамочка выбрала такую вот экстремальную любовь – это ее личное дело. Ладно, поехали дальше.

– Я как-то видела вас с дамочкой в широкополой шляпе, актрисой местного театра. Чего она от вас хотела?

– Рассказывала, что у нее есть дальняя родственница в деревне, беременная. И интересовалась, смогу ли я принять роды на месте – то ли эта родственница немного не в себе, то ли еще что, но в город она ехать категорически не согласна.

– А вы что? Это в какой же деревне и что за родственница? Не та ли, к которой Ляля вчера после спектакля ехала? И… две беременных на одну историю – многовато. Валентина? Я нащупала ее след?

– А я что? Сказал, что не практикую на дому, порекомендовал обратиться в больницу. Возможно, у пациентки депрессия – такое тоже случается. Травки попить, мягкие лекарственные препараты – и человек будет как новенький. А принимать роды на дому – дело рисковое и неблагодарное. Я как врач, пойди что не так, попаду за решетку. Мне этого не хочется. На том и расстались.

Я задумалась. Глубоко задумалась. Ладно, будем надеяться, Валентину я совсем скоро обнаружу. Интересно, ее заперли в доме и держат насильно? Или это и впрямь случайность? Или…

А еще у меня вопрос по ЭКО. И я его задала. Мой собеседник сказал, что в дела искусственного оплодотворения он особо не лезет – у него свое отделение, работа ответственная. Но знает, что девчонки-лаборантки меняются частенько. Заведующая – не слишком-то приятная баба. И полагает, что девочки вполне могут «повестись» на крупную сумму денег и, скажем, пробирку подменить. Концов никто не найдет. Расследование по этому поводу вряд ли будет проводиться.

И нет, сегодня я не смогу ни с кем пообщаться – ни с лаборантами, ни с заведующей. У них график работы своеобразный – по записи, а прием ведется раз в неделю. И сегодня никого на месте нет.

Поблагодарив Петра Ивановича, я, отягощенная множеством мыслей, побрела к машине. Интуиция не то что шептала, вопила, что Ляля во всей этой истории замешана по самые уши. А значит, сегодня во что бы то ни стало нужно за ней проследить. Куда она там мотается-болтается по вечерам?

Глянув на часы, поняла, что на слежку уже можно выдвигаться. Долго мы проговорили с заведующим отделением. Правда, перекусить и выпить кофе успела – у Карины. Та успела отойти от пережитого шока и, пока варила мне божественный напиток, щебетала, как побывала в полиции, как ее допросили, отпечатки пальцев сняли, и какие там парни симпатичные работают. Впрочем, ничего интересного не рассказала. Поинтересовалась Валентиной, но ничего утешительного я пока поведать не смогла.

– Карин, а ты к театру как относишься? – внезапно даже для себя спросила я.

– Как-как? Никак не отношусь, – равнодушно пожала плечами Карина. – Когда мне по театрам ходить? В школе нас водили на какие-то оперы-балеты, но я, если честно, дремала. Не мое это, Тань.

– И местных актрис не знаешь? – не сдавалась я.

– Не знаю! – категорично ответила Карина.

Допив кофе, я попрощалась с девушкой и помчалась к стоянке театра.

Ляля выплыла из здания через четверть часа после окончания спектакля. Уселась за руль, снова поиздевалась над несчастным автомобилем в попытках его завести и тронулась по вчерашнему маршруту.

Я ликовала! И глядела в оба, стараясь как можно реже отводить взгляд от преследуемой машины. Светофоры, дорожные знаки и другие участники дорожного движения удостаивались только моего беглого взгляда. Все внимание было сосредоточено только на ярко-красном автомобиле, мелькающем далеко впереди. И я таки смогла! Я не потеряла ее!

«Мерс» пулей вылетел за черту города, с каждой секундой все больше набирая скорость. Я мчалась следом, настолько близко, насколько это было возможно, чтобы не вызвать подозрений.

Куда эта сумасшедшая так несется? Благо трасса была практически свободна от машин. Мимо с бешеной скоростью проносились деревья и кустарники, растущие вдоль обочин. Хоть бы какая-нибудь шальная лесная зверюга на дорогу не выскочила, я же не успею затормозить!

Мне повезло. Лесные обитатели решили не высовываться на дорогу, по которой неслись две полоумные бабы. Вскоре пейзаж, мелькающий за окном, изменился. Деревья сменились обширными заснеженными полями. Вдалеке виднелись домишки с печными трубами, из которых в небо уплывал дымок. Красота! Бери мольберт и пиши картину.

Ляля свернула на проселочную дорогу. Я сбавила скорость. Теперь главное, чтобы она меня не заметила. Со скоростью беременной черепахи я, можно сказать, кралась за виднеющимся уже на приличном расстоянии «мерсом».

Ляля остановила машину у ничем не примечательного двора. Заперла машину и вошла в калитку. Я припарковалась поодаль и, натянув шапку чуть ли не на нос, поспешила рассмотреть, к кому же мы приехали.

Хозяев, как и Ляли, во дворе не оказалось. Ворота были деревянные, они молили о покраске и потихоньку гнили. Как в принципе и забор, то тут, то там подпертый палками. Видимо, чтобы совсем не завалился.

Я осторожно заглянула в щель между воротинами. Двор был завален хламом: бревна, каркас от детской коляски, мешки и пакеты, садовый инвентарь, веревки и куски кабеля. Все это добро было свалено в кучи или просто валялась, где придется. В сторонке стояла здоровенная собачья конура. Пустая. Либо хозяин вышел на прогулку, либо ушел навсегда. По двору, шумно хлопая крыльями, бестолково носилась тощая, местами ощипанная курица.

Дом был старый и неухоженный. По крайней мере, снаружи. Окна деревянные, со ставнями и грязными стеклами, краска на фасаде облупилась, шифер на крыше требует срочной замены, а печная труба грозилась в любой момент рухнуть.

Что же такая «звездища», как Ляля, забыла в этой захудалой деревеньке? Причем так срочно. Ох и мутная тетка. Вся обвешанная обманом и тайнами.

Внезапно дверь дома распахнулась, и на крыльцо выскочила Ляля. Я в два прыжка очутилась на дороге. Надев капюшон, сгорбившись и сунув руки в карманы, я, стараясь соблюдать темп ходьбы обычного прохожего, пошла вниз по улице.

Сзади хлопнула калитка, затем заурчал мотор. Я не удержалась и обернулась. «Мерседес» Ляли быстро катил на