Японские дети слушают старших и едят рис - Юка Ямамото

«Я убежден, – резюмирует Масару Ибука, – что многие японцы не воспринимают западную классическую музыку просто потому, что в детстве они ничего не слышали, кроме детских песенок и национальной музыки».

Здесь имеет смысл сделать небольшое отступление и вспомнить, что он написал свою книгу в 1971 году. А сейчас, в эпоху глобализации, интернета и доступности почти любой информации, педагоги все чаще бьют тревогу из-за того, что слишком много детей не просто неграмотны или не хотят учиться, но часто просто не понимают того, что им объясняют. И речь вновь заходит о том, что этих детей просто не научили чему-то вовремя, не создали интеллектуальной базы, а в школе пытаться вложить им в головы какие-то знания уже поздно.

Недавно я получим письмо от 28‑летней мамы из Фуджисавы, которая прочла в еженедельнике серию моих статей о раннем развитии. Из ее письма я узнал, что ее старший 2,5‑летний сын начал запоминать марки автомобилей, когда ему было около 2‑х лет. Уже через несколько месяцев он мог легко назвать около 40 автомобилей и японских и иностранных марок, иногда он мог даже назвать марку машины, которая стояла под чехлом. А немного раньше, наверное под влиянием телепрограммы «ЭКСПО‑70», он начал запоминать флаги разных стран и теперь мог узнать и правильно назвать флаги 30 стран, включая такие, как флаг Монголии, Панамы, Ливана – флаги, которые и взрослый вспомнит с трудом. Этот пример говорит о том, что у детей есть одно качество, которого давно нет у взрослых. Ребенок наделен замечательной способностью по образам узнавать предметы, что не имеет ничего общего с анализированием, этому ребенок научится значительно позже. Прекрасный пример, подтверждающий эту гипотезу, – способность младенца узнавать лицо своей мамы. Многие малыши начинают плакать, если их берут на руки незнакомые люди, и успокаиваются и улыбаются на руках у мамы.

В качестве эксперимента мистер Исао Ишии давал уроки китайской письменности в нашей «Ассоциации раннего развития». Трехлетние дети легко запоминали такие сложные китайские иероглифы, как «голубь» или «жираф». Дело в том, что для ребенка, который без особых усилий запоминает даже малейшие изменения в выражении лица, трудные китайские иероглифы – не проблема. В отличие от абстрактных слов, таких, как «девять», он может легко запомнить слова, обозначающие конкретные предметы, такие, как «жираф», «енот», «лиса», как бы трудны они ни были. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ребенок может обыграть взрослого в карты. Если взрослому сознательно приходится запоминать место, число и картинку, то ребенок обладает замечательной образной памятью.

Причем, было бы неверно думать, будто все эти рассуждения касаются только гуманитарных наук, а также восприятия литературы и искусства. Масару Ибука, будучи человеком с техническим складом ума, серьезно рассматривает и вопрос обучения маленького ребенка математике. И более того, даже делает вывод, что в раннем возрасте лучше начинать не с цифр и вообще арифметики, а наоборот с высшей математики. Нынешняя система обучения от того, что принято считать простым, к тому, что принято считать сложным, приводит к неповоротливости мышления.

«Одна из фундаментальных идей математики – теория рядов, – пишет он. – Взрослому, изучавшему сначала понятие числа, а потом геометрию и алгебру, понять ее довольно трудно. А для ребенка логику теории рядов или теории множества понять легко… «Ряд» или «множество» – это просто совокупности предметов с общими качествами. Ребенок знакомится с ними, когда начинает играть с кубиками. Он берет их один за другим, различая по форме: квадратные, треугольные и т. д. Уже в этом возрасте он хорошо понимает, что каждый кубик – это элемент «ряда», и что кучка кубиков – это один ряд, а треугольников – другой. Такая простая идея, что предметы можно сортировать в группы по определенным характеристикам, является главным принципом, который лежит в основе теории рядов. Для ребенка естественно, что он понимает простую и логичную теорию множеств легче, чем сложную и замысловатую логику арифметики.

Итак, я убежден, что традиционное представление, что арифметика проста, а алгебра трудна, – это еще одно заблуждение взрослых о возможностях детей. Мозг ребенка легко может воспринять логику теории множеств, что является началом для понимания основ алгебры».

То, что младенец может плавать, это всего лишь один факт, подтверждающий безграничные возможности ребенка. Малыш, который делает первые шаги, может в то же самое время научиться кататься на роликах. Ходьба, плавание, скольжение – все это ребенок осваивает играючи, если правильно направлять и поощрять его.

Разумеется, подобные эксперименты проводятся не для того, чтобы научить малыша плавать или играть на скрипке. Плавание – это только один из способов развить способности ребенка: оно улучшает сон, способствует аппетиту, обостряет рефлексы и укрепляет мышцы. Го ворят: «Куй железо, пока горячо». Другими словами, слишком поздно ковать железо, если металл уже затвердел.

Масару Ибуки, «После трех уже поздно»

Не забывает Масару Ибука и об иностранных языках, тем более что в Японии большинство населения придерживается твердой уверенности, что японцам учить иностранные языки куда сложнее, чем представителям какой бы то ни было другой страны. По этому поводу он вспоминает скандальный случай, вокруг которого было много шума в японской прессе – некий мистер Масао Кагата, бывший школьный учитель, оставил работу, стал домохозяином (уже само по себе скандал по японским меркам) и посвятил себя воспитанию детей. Причем этот «агрессивный отец», как его окрестили газеты, взялся учить своего двухлетнего сына и трехмесячную дочь сразу пяти языкам: английскому, испанскому, немецкому, итальянскому и французскому. Не считая, разумеется, родного японского.

Общество обрушило на «агрессивного отца» шквал критики, обвиняя его в том, что он подорвет нервную систему своих детей. Трудно сказать, что там было дальше, эта история со временем так и заглохла, но в то время, когда Масару Ибука писал свою книгу, никакими нервными расстройствами дети-полиглоты не страдали, а вот на пяти языках говорили с легкостью.

Я начал учить их разговорному английскому, итальянскому, немецкому, французскому… почти одновременно. По радио часто уроки французского языка объясняются по-английски. Поэтому я решил, что если обучать многим языкам сразу, то можно соединить методику обучения воедино. Как раз в это время мои дети учились играть на пианино, а на нотах, по которым они играли, были объяснения на итальянском, а перевод – на английском, немецком и французском. Если они не понимали объяснений, они не знали, как играть. Это была одна из причин, почему я начал учить их языкам. Меня часто спрашивали, не путались ли дети, изучая пять языков одновременно. Думаю, что нет: они же употребляли их правильно. Мы занимались иностранными языками только по радио. Эти радиопередачи ведут очень приветливые дикторы. Упражнения на произношение повторяются методично и долго. И когда дети начинают сами говорить, они произносят все правильно.

Пример Масао Кагаты и его семьи наглядно показывал, что ребенок способен выучить столько, сколько взрослому не под силу, как бы тот ни старался. Возможно, дело в том, что мозг взрослого человека, как говорил еще Шерлок Холмс, и так забит информацией под завязку, а возможно, в том, что ребенок способнее к обучению, и его мозг легче впитывает новые знания. Но в любом случае, как пишет Масару Ибука, «нас должно беспокоить не то, что мы даем ребенку слишком много информации, а то, что ее зачастую слишком мало, чтобы полноценно развивать ребенка».

Правда, отдавая должное способности детей к восприятию и запоминанию информации, он в то же время соглашается с тем, что обрабатывать полученную информацию маленький ребенок еще не может. Область мозга, которая способна использовать сформированный интеллектуальный аппарат, развивается только годам к трем. Так что вполне логично, что до этого возраста надо максимально заполнять детскую голову полезными знаниями, а уже потом, когда придет время, учить его этими знаниями пользоваться.

«По работе мне часто приходится говорить по-английски, – пишет Масару Ибука. – Но меня всегда беспокоят мои ошибки в произношении и интонации. Не то чтобы человек, который меня слушает, не понимает моего «японо-английского» – он понимает. Но иногда на его лице появляется выражение растерянности, и он просит меня повторить что-то. Тогда я говорю это слово по буквам, чтобы меня поняли.