Драгоценная ночь - Эми Эндрюс

– Она, – поправил Блэйк и улыбнулся. Он решил смягчить тему и сделать выражение ее лица менее сострадательным. – И да, она помогла. Хоть я и сопротивлялся. Но да. Мое состояние сильно изменилось после ее сеансов.

– Ну что ж… прекрасно, – сказала Эва, чувствуя некоторое облегчение.

Блэйк снова улыбнулся и попытался взбодриться и взбодрить ее. Даже он понимал, что данная тема не вписывается в рамки приятного отдыха, о котором ранее говорила Эва.

– Верно, – пробормотал он и прижался губами к ее шее. – Хотя я предпочитаю терапию иного рода.

Эва закрыла глаза. Язык Блэйка круговыми движениями ласкал ее шею, и она тонула, погружаясь в жар наслаждения.

– Какую?

Блэйк улыбнулся, чувствуя ее голос губами, и она откинула голову.

Может, она и не могла побороть демонов в его голове или стереть память о всем плохом, что с ним случилось, но она могла отдаться ему. Возможно, она ошибалась. Возможно, ей стоило попытаться разговорить его. Но ее не покидало чувство, что человек, прошедший через ад, имел право сам решать, что для него лучше. И сейчас, в этот момент, кое-что она могла для него сделать. Помочь немного все забыть, хотя бы на время.

Глава 11

Следующие три дня прошли будто в другом измерении. В измерении, где она не супермодель, а он не одноногий солдат, вне ее лиги. Не было леди и плотника. Просто хорошая компания, вкусная еда и прекрасная погода. Смех и солнце.

Долгие дни путешествий по водоемам юга Англии. Приветствие людей на других лодках. Открывание и закрывание шлюзов. Еда в пабах.

И ночи. Долгие, горячие, потные ночи, полные необузданных утех. Желания сбросить одежду и исследовать друг друга. Смелости и откровенности. Испытания граней своей сексуальности. Главное – не насыщаться ни на миг.

Зная в глубине души, что так не может продолжаться вечно, они сбрасывали с себя маски повседневности при каждом удобном случае. Оставляли условности, высвобождая свое истинное я.

По словам Кена, следствие продвигалось. Наметились кое-какие нити, и проверялись все возможные версии. Но пока не произошло ни одного ареста, и он по-прежнему рекомендовал ей не высовываться.

Эва, по идее, уже должна была начать нервничать. В обычной ситуации она уже сходила бы с ума, думая о том, как безделье и время, проведенное не в свете софитов, может сказаться на ее карьере. Рэджи уж точно места бы себе не находил. День и ночь он надоедал звонками и сообщениями. Отчаянно умолял ее позволить ему скормить прессе хоть что-нибудь. Что угодно. Для затравки, дабы не ослабевал интерес.

Но после десяти лет на виду у всех анонимность казалась особым соблазном. А простая жизнь на воде, с обычным мужчиной была еще большим соблазном. И в то время как британская пресса и папарацци с ног сбились в поисках Эвы, хватаясь за любую соломинку и сообщая о любой мнимой, якобы замеченной Эве, словно речь шла об Элвисе, – Эва наслаждалась своей вновь обретенной свободой и возможностью быть собой. Не накладывать макияж. Не ходить ежедневно в спортзал. Объедаться в пабе банановым пирогом с кремом и не оглядываться в поисках камер. Целовать Блэйка на людях и не бояться прочесть о своей помолвке или возможной беременности на следующий день.

Но реальность мрачно вторглась в их мир на шестой день. И это было началом конца. Телефон Блэйка зазвонил вечером шестого дня, когда они ужинали в пабе в Дэвизес. Они говорили о пороговых шлюзах Кейн-Хилл, которые им предстояло пройти на следующий день. За шесть часов целых двадцать девять шлюзов.

Эва увидела, что, взглянув на экран, Блэйк нахмурился, затем нажал на кнопку приема вызова. Он говорил немного, ограничившись лишь фразами «Ясно, я понял» и «Когда?.. Где?». Но лицо его становилось все мрачнее, и Эва почувствовала, как холодная рука медленно смыкается на ее сердце.

– В чем дело? – спросила она, когда он прервал разговор.

– Планы изменились. Завтра меня ожидают на похоронах.

Эва замерла. Похоже, в детали он вдаваться не намеревался.

– О… Ясно. Кто умер?

– Один парень, с которым я служил.

Он отвечал коротко, а лицо его, еще несколько минут назад оживленное, вдруг стало бледным и неприступным, как удар молнии.

– Где?

– Маленькая деревушка на границе Солсбери. Утром возьму напрокат машину. Уже к ночи смогу вернуться.

Эва кивнула. Она не знала, что ей стоит говорить или делать. Стоит ли задавать вопросы? Хотел ли он этого? Или, может, стоило отвести его обратно на лодку и отвлечь? Она посмотрела на их недоеденный ужин и вдруг поняла, что ничуть не голодна. Она оглядела публику, наслаждавшуюся теплым вечером в пивном садике.

– Хочешь, вернемся на лодку?

Блэйк кивнул:

– Да.

По берегу они шли молча. Блэйк упорно молчал, и она даже не пыталась взять его за руку так же, как по дороге в паб. Когда они вошли в каюту, и Блэйк запер дверь, она повернулась и спросила:

– Хочешь поговорить об этом?

Блэйк покачал головой, схватил ее за руку и притянул к себе.

– Нет, – сказал он и впился ртом в ее губы, одновременно подняв ее на руки и направившись с ней в спальню.

Отвлечь его ей удалось.

Следующее утро выдалось прохладным и мрачным. Когда они проснулись, дождь тихонько постукивал по крыше, а серый дневной свет с трудом пробивался сквозь занавески.

Символизм данного факта от Эвы не ускользнул.

– Я могу поехать с тобой, – предложила она, прижавшись спиной к его груди, стараясь согреться теплом его тела в сером свете холодного дня. Она почувствовала его неуверенность и поспешила уточнить: – Не на похороны. Просто поехать с тобой. За компанию.

Она ожидала, что он скажет «нет», и некоторое время он не говорил ничего, неподвижно держа свою теплую руку на ее животе.

– Конечно, – ответил он. – За компанию – это… здорово.

А потом он стал целовать ее шею, и рука его скользнула ей между ног, и Эва раскрылась перед ним, готовая к очередной порции бешеного секса, инстинктивно зная, что Блэйку требовался выброс энергии, дабы заглушить горечь утраты, которую он не мог выразить словами.

Проведя в дороге час почти абсолютного молчания, Эва чувствовала, что находится на пределе. Ландшафт был таким же серым, как и настроение в кабине машины, и ее собственная неуверенность сводила ее с ума.

«Скажи что-нибудь! Нет, ничего не говори!»

Но в итоге пришла к выводу, что бессмысленно делать вид, будто они просто отправились в воскресное путешествие за город.

– Как его имя? – спросила она.

Пальцы Блэйка сжались на руле.

– Айзек Випани.

Эва нахмурилась:

– Необычное имя.

– Он новозеландец. Его отец был маори. Умер, когда он был мальчишкой.