От сохи до ядерной дубины - Владимир Губарев

– Интересно, а сегодня можно пройти на заседание правительства?

– Никто, конечно, туда не пустит… Впрочем, если возникнет какая-то крайняя ситуация, то я, вероятнее всего, смогу это сделать. Но для этого, повторяю, нужна из ряда вон выходящая ситуация, коей, полагаю, в ближайшее время не предвидится.

– Все стабилизировалось?

– Все стало яснее, очевидней.

– Ельцина все-таки можно было убедить?

– Конечно. Ну, к примеру, то же Штокмановское месторождение. Его удалось спасти, сохранить для России. Сделал это Ельцин. Мне удалось его убедить, что продавать это уникальное месторождение нельзя. С Гайдаром мы так и не договорились, он упорно отстаивал его продажу. Он думал только о прибыли, а не о судьбе нашей промышленности.

– Зачем это вам нужно? Вы – Курчатовский институт, а не Газпром!

– Курчатовский институт всегда брал на себя ответственность не только за себя, но и за тех, с кем мы работаем вместе. Мы создавали промышленность атомных подводных лодок, и было реально просто ее потерять. Все было на грани – люди жили ужасно, производство стояло. Раньше на заводе производили шесть лодок в год, масштабы производства понятны. Чтобы сохранить хоть что-то, надо производить нефтяные платформы. Именно они поддержат технологию, сохранят кадры, помогут коллективам выжить. Я убедил Ельцина в том, что нужно действовать именно так. Он согласился. Да, сейчас мы можем делать лишь одну лодку в течение нескольких лет, но уникальные производства существуют. Это принципиально важно!

– Как в вас уживаются два человека: один воюет за ударные подводные лодки, за самое современное оружие, а другой – борется за разоружение?

– Первый человек, ученый, который принял правильное решение, был Клаус Фукс. Тот самый физик, который передавал все секреты создания американского ядерного оружия в Советский Союз. Он это делал не потому, что он любил Сталина, а потому, что считал недопустимой монополию на это страшное оружие. Он был прав, так как планета превратилась в сумасшедший дом. Было произведено огромное количество атомных бомб – пятьдесят тысяч боеголовок! И в этом процессе я принимал участие… С другой стороны, пацифизм не изменяет реальную ситуацию. Противодействие войне – это трудная и повседневная работа. И ее нужно кому-то делать. В первую очередь тем, кто лучше понимает опасность всемирной ядерной войны. В то же время надо быть сильным, чтобы не допустить такой войны. Вот и приходится шагать по краю пропасти, постепенно отходя от ее края.

– И роль науки в этом особенно велика?

– Науки, на мой взгляд, недостаточно. Нужна еще политическая воля. А потому ученые просто обязаны взаимодействовать с властью.

Академик Юрий Трутнев: «Бесконечный фронт работ»

Каждому из нас Андрей Дмитриевич Сахаров оставил наследство. Одному – свое понимание мира и общества, другому – совестливость, третьему – мужество и умение бороться, а всем вместе – тот самый «мир Сахарова», который уже стал волнующей страницей истории не только нашей Родины, но и жизни человечества ХХ века.

Юрию Алексеевичу Трутневу в наследство досталась еще и ответственность за судьбу того самого ядерного и термоядерного оружия, которое создавалось под руководством академика Сахарова. Все-таки не следует забывать, что он был не только великим гуманистом, но и не менее великим физиком-теоретиком. Трутнев не только коллега Сахарова, его соратник – они много лет работали вместе и в последний раз встретились за несколько дней до кончины Андрея Дмитриевича, но и главное – единомышленник. Да, не всегда соглашались, да, спорили, но всегда находили общую точку зрения. И в науке, и в политике. А потому Юрий Трутнев сегодня занимает ту же должность в Федеральном ядерном центре и то же положение, которые раньше принадлежали Сахарову. И ответственность за создание термоядерного оружия России лежит на академике Трутневе.

Академик Трутнев выглядит усталым. Он только что вернулся из Москвы. В правительстве России прошло очередное заседание, на котором обсуждались проблемы разоружения, и вновь – в который уж раз! – приходилось выслушивать разные мнения о судьбе ядерного оружия. Юрию Алексеевичу трудно, потому что его взгляды непривычны, к ним критично относятся как некоторые коллеги, так и представителя общественности. Можно, конечно, уступать или тем или другим, но такое не в характере Трутнева – не забывайте, чье наследство легло на его плечи!

Мы знакомы с Юрием Алексеевичем давно. И это во многом определяет характер наших с ним бесед. Я спросил его:

– У вас, насколько мне известно, особая точка зрения на ядерное разоружение?

– Почему «особая»? Я просто размышляю как гражданин и специалист. Дело в том, что в наш адрес раздаются уже привычные слова: «А им бы только взрывать!». Приписывают нам какую-то боязнь потерять работу и так далее. Мы никогда не потеряем работу, даже если перестанем заниматься оружием. Наша специальность настолько широкого профиля – мы имеем дело с различными областями физики, технологиями, конструкциями, – что применение своим силам мы всегда найдем, и частично у нас это уже происходит. Важно понимать, что сокращение вооружений – вполне естественный процесс. Так что разговоры о потере работы и «жажде взрывать» – это зачастую не просто некомпетентность, а стремление нажить политический капитал. Модно ругать ядерное оружие, тех, кто занимался военной тематикой. Но не надо забывать, что в нашем мире – сложном, охваченном кризисами, – в обороне все равно страна нуждается. А ядерное оружие, с моей точки зрения, самый дешевый способ предотвратить любые угрозы, любые трудности. Ядерное оружие – это оружие и политическое. Оно заставляет возможного агрессора серьезно задуматься, прежде чем начать конфликт со страной, где оно есть. Для нас ядерное оружие имеет особое значение – таково геополитическое положение страны. Американцам хорошо – они сидят за тремя океанами, а мы находимся в самом центре материка. И кто вам сказал, что на нем спокойно?! Вспомним о границах, о территориальных претензиях друг к другу, в том числе и к России. Я говорю не с точки зрения каких-то имперских амбиций, а просто констатирую реальность.

– Вас беспокоит нынешнее положение дел?

– Конечно. Кризис глубок. Попахивает развалом… Я не хочу сказать, что ядерное оружие спасет Россию от развала, но его наличие все-таки заставляет задуматься, прежде чем предъявлять к нам претензии. Конечно, сейчас это в определенной степени смягчилось, но надо жить не только сегодняшним днем. А что ждать в будущем, пока неизвестно. По крайней мере, американцы не собираются отказываться от ядерного оружия. Речь идет о сокращении. И я считаю это правильным. Одна система ядерного оружия существовала в определенный исторический период. Почему шла гонка вооружений, почему накоплено столь много ядерного оружия? На эти вопросы должны отвечать не ученые. Претензии надо предъявлять политикам, потому что в первую очередь развитие событий зависело от них.

– Вы были лишь исполнителями? Или все-таки в определенной степени определяли ядерную стратегию страны?

– Конечно, мы ее не определяли, но наша работа влияла на поведение политических деятелей. Хочу сказать: я не собираюсь оправдываться, более того – ничуть не жалею, что попал сюда, принимал участие в создании оружия. Мы работали ради укрепления обороноспособности страны, причем не жалея себя. Вместе со всей страной, потому что ядерное оружие – это труд многих тысяч людей. И совесть у нас чиста, так как у нас не было Хиросимы и Нагасаки. И аварий с оружием не случилось ни разу… Где тут дерево, постучу…

– Я присоединяюсь – постучу тоже… Знаю, что недавно группа специалистов была приглашена в США, где им показали способы и методы борьбы с подобными авариями так сказать, американцы делились собственным печальным опытом.

– К счастью, у нас таких серьезных аварий не было… Ну а что сейчас? Мне представляется, что ядерное оружие будет существовать еще достаточно долго. Говорят: «оружие массового уничтожения». А что произошло с Дрезденом? Сколько там погибло жителей в результате «ковровых бомбежек»? Около сорока тысяч… Это без всякой атомной бомбы. А в Ираке?.. Конечно, ядерное оружие обладает особыми свойствами, многофакторностью воздействия, но современные виды оружия тоже, я бы сказал…

– …не подарок!

– Вот именно! Так что необходимо думать гораздо шире, не упираясь только в ядерное оружие, хотя его, конечно, нужно сокращать… На мой взгляд, будущее ядерного оружия – это в первую очередь уменьшение численности боеприпасов, повышение его безопасности, особенно в нашей стране, и создание новых, более надежных и безопасных его видов.