Тайна королевы - Роберт Стивенс

Гель издали следил все время за нею, не вполне уверенный в том, что она вдруг не изменит своего решения и позовет, пожалуй, на помощь людей, чтобы захватить его силой. Видя, что он не собирается в настоящую минуту двигаться дальше, Анна со своей стороны тоже успокоилась и направилась в отведенную ей комнату, чтобы подкрепиться пищей и лечь отдохнуть под верной охраной своего пажа, который должен был спать у дверей ее комнаты.

Гель заметил, что поднимаясь по лестнице, она подозвала к себе одного из слуг и, сунув ему монету в руку, отдала ему какое-то приказание, причем тот кивнул головой и взглянул на него. Гель понял, что она приказала ему следить за ним и сообщить ей, если он вздумает уехать без нее. Минуту спустя Гель в сопровождении Антония пошел в свою комнату, чтобы наконец поесть немного, так как он сильно проголодался.

Проходя по коридору, Гель увидел комнату, где находился его прекрасный враг; перед дверью этой комнаты стояла скамья, очевидно, принесенная сюда для Френсиса: с этого места он мог видеть не только комнату Геля напротив, но и лестницу, по которой тот мог бы спуститься вниз, если бы ему захотелось бежать. Гель невольно улыбнулся, видя, какие предосторожности приняты для того, чтобы не упускать его из виду.

Осмотрев хорошенько свою комнату, Гель убедился в том, что окно ее выходило на передний двор и на улицу, как это ему и требовалось; под окном была низкая крыша крылечка, так что в случае нужды он свободно мог выбраться прямо из него на улицу. Осмотрев все это, Гель подошел к столу, на котором слуга уже расставлял принесенные с собою блюда. Как сама комната, так и вся мебель и сервировка стола были не только приличны, но даже роскошны. В те времена гостиницы, особенно в провинции, поражали своими обширными помещениями и удобствами, которых в настоящее время в них совершенно нет. Тогда же они вмещали иногда в себе около трехсот посетителей вместе с их слугами и лошадьми. Дворяне в те времена путешествовали тоже с большим комфортом и многие даже возили с собой собственную мебель. Гостиницы тогда процветали, хотя часто случалось, что слуги в таких гостиницах находились в тесной связи с разбойниками на большой дороге и всегда сообщали последним о богатстве, о численности и степени вооруженности своих гостей. Гостиница, в которой остановились Гель и его спутники, не отличалась ни известностью, ни особенной величиной. Он нарочно выбирал более скромные и маленькие гостиницы, но во всяком случае обед оказался превосходным, и постель чрезвычайно мягкой, хотя он и лежал на ней одетый, с рукояткой кинжала в руке.

Гель лег сейчас же, кончив свой обед и даже не дождавшись, пока уберут посуду со стола. Антоний, который все время ел молча и угрюмо, хотя и с большим аппетитом, немедленно последовал его примеру. Несколько минут спустя в комнате раздался его густой громкий храп. Гель тоже мало-помалу забылся и наконец крепко уснул.

Гель приказал Киту Боттлю по истечении четырех часов, если в это время не будет никакой тревоги, разбудить его с тем, чтобы он мог занять его место и остаться сторожить на большой дороге, но он проснулся вдруг сам по себе, как будто кто-то подтолкнул его, хотя он не слышал никакого особенного шума, ему все же почудилось, что Боттль постучал в окно; он бросился к окну, но там никого не было, тогда он обратился к Антонию, который тоже проснулся и сидел на своей постели, и спросил его:

— Слышал ты что-нибудь?

— Я слышал во сне, как будто кто-то ломился в нашу дверь с шумом и треском.

— Во сне обыкновенно всякий шум кажется гораздо сильнее, чем он есть, — сказал Гель, — но во всяком случае мы очевидно оба проснулись от одного и того же шороха, или, вернее, мне показалось, как будто царапают обо что-то.

В эту минуту глаза юноши нечаянно остановились на двери, которую он закрыл, но не запер, ложась спать. Он прекрасно помнил, что в дверях был огромный заржавленный ключ, который именно бросился в глаза по своей величине; теперь ключа этого в дверях не было; он подошел к двери и попробовал открыть ее, она оказалась запертой снаружи.

— Вот так-так! — воскликнул он. — Кто-то похитил наш ключ и запер нас с той стороны.

— Мне кажется, виновников нам недалеко искать, — угрюмо заметил Антоний.

— Да, это так похоже на то, только женщина могла сообразить, что этим путем она сумеет задержать нас. Ну, Антоний, нам придется теперь прыгать, вон, кажется, Боттль показался там на улице, вероятно, уже прошло четыре часа, и самое лучшее теперь же тронуться в путь.

Говоря это, Гель быстро выскочил из окна на крылечко и оттуда соскочил на землю.; Лошади Анны и ее пажа стояли тут же на улице. Как только Антоний очутился тоже на свободе, а Гель хотел вскочить в седло, в дверях вдруг показалась Анна, она стояла спиной к Гелю и отдавала какое-то спешное приказание своему пажу, по-видимому, собиравшемуся куда-то ехать. При звуке шагов она обернулась и увидела Геля, с насмешливой улыбкой смотревшего на нее; она переменилась в лице от досады, что хитрость ее не удалась, и враг ее смеется над ней.

— Не видели ли вы ключа от моей комнаты? — спросил Гель, совершенно неожиданно для самого себя. — Я забыл что-то у себя в комнате, а проще вернуться туда через дверь, чем через окно.

При этой насмешке Анна покраснела до ушей, она закусила губы, и, не глядя на него, быстро вышла на улицу. Гель по лицу ее увидел, что теперь она решилась на все, только бы задержать его в пути и выдать в руки правосудия.

«Я уверен, что теперь она будет уже решительнее действовать, — подумал про себя Гель, — надо быть настороже».

Вскоре вслед за тем Гель и Антоний сели на лошадей, подведенных им Боттлем. Анна и ее паж последовали их примеру. Гель вежливо посторонился и пропустил их вперед.

Анна успела немного выспаться и подкрепить свои силы пищей, но все же она имела усталый и изнуренный вид, так как непривычная езда и холодный мартовский ветер не могли не действовать на нее; она сидела неподвижно, не говоря ни слова. Гель смотрел на нее с глубоким сожалением, страдая от души, что ничем не может помочь ей; она видела его сострадательные взгляды, и они еще больше волновали и сердили ее.

Она ехала медленно, не поднимая глаз, суровая и неприступная. Гель не решался заговаривать с ней; следуя их примеру, молчали и все остальные.

Ветер становился все холоднее, небо покрылось тучами, они ехали так молча почти до самого вечера, пока наконец не подъехали опять к гостинице в Ноттингемпшире, где Гель решился остановиться, чтобы, если возможно, провести там целую ночь.

XI. Вино и пение

Когда в дверях появился сам хозяин гостиницы, Гель сделал опять все нужные распоряжения, как и в первых двух своих остановках, только с той разницей, что теперь он сам должен был сторожить на большой дороге в продолжение двух часов, а затем его должен был сменить Антоний. Анна на этот раз не могла сделать все, как они, так как Гель взял единственных свежих лошадей, которые нашлись в этой гостинице, и, кроме того, ей не удалось также устроить, чтобы ее лошади стояли на улице, совершенно наготове, как это было в той гостинице.