Вкус крови - Стивен Бут

– Слушаю, шеф?

– Это касается не только Кессена.

– Не уверен, что понимаю, о чем вы, шеф…

– Я говорю о первом впечатлении. Например, первое впечатление о вас может впоследствии сильно измениться.

– Понял, шеф.

– Поэтому давайте будем более позитивными в своих оценках, хорошо? И поменьше низкосортного юмора.

– Конечно, сэр, – ответил Хитченс. – Постараюсь, чтобы мой юмор в будущем был сортом повыше.

Естественно, Диана Фрай оказалась права. Время для их удачи еще не наступило. Два человека в списке Бена не смогли дать точного описания мужчины, которого видели, и, соответственно, не могли помочь в опознании Снеговика. Совершенно предсказуемо их показания развалились и стали абсолютно бесполезными, после того как Бен стал задавать им конкретные вопросы. А кроме того, даже если б они и видели самого Снеговика, то не смогли бы сказать, кто он, куда направлялся или откуда шел.

Первой свидетельницей была пожилая леди с бифокальными очками и выпадающими волосами. Она заметила незнакомца, который шел по ее улице и, останавливаясь, рассматривал номера домов. И она не видела, чтобы он заходил по какому-то конкретному адресу. Также, к большому сожалению, она не заметила машины, на которой он мог приехать, что могло бы сильно помочь следствию.

Вторая женщина была моложе – разведенка с двумя детьми, посещающими начальную школу. Эта свидетельница обращала больше внимания на детали, да и видела она мужчину с более близкого расстояния. Ей встретился человек, очень похожий на Снеговика, который покупал в аптеке «Бутс» на Клаппергейт бритвенные лезвия и флакон «Грециана 2000»[71] темно-коричневого оттенка. Она заметила, что мужчина был хорошо одет и заплатил за покупки новенькой банкнотой в 20 фунтов. В очереди на кассу свидетельница стояла прямо за ним, и ей показалось, что он пользуется туалетной водой «Обсешн»[72]. Потом она видела, как мужчина шел в сторону рыночной площади, но потеряла его из вида, когда он пересек дорогу недалеко от перекрестка с Хай-стрит. Именно так она и сказала – потеряла. Купер был впечатлен. Если эту женщину немного потренировать, она могла бы стать отличным оперативником в группе наружного наблюдения.

Случилось так, что третьей свидетельницы не было дома. Бен бросил ей в почтовый ящик свою визитную карточку с просьбой связаться с ним. Эта свидетельница жила в одном из жилых комплексов, которые лепились к склонам холмов над Идендейлом, – в основном бунгало, построенные в 60—70-х годах, причем некоторые из них были очень большими, с ухоженными садами и мансардными окнами, вделанными в крыши.

Теперь у констебля остался один, последний адрес. Купер сверился с картой, которая лежала у него в бардачке: Вудленд-кресент находилась всего в двух кварталах ниже по холму от той улицы, на которой он стоял. До этого места было всего несколько сотен ярдов. Бен припарковал «Тойоту» у края тротуара и пешком стал спускаться в сторону Идендейла, стараясь держаться ближе к середине тротуара, чтобы не вымазать ботинки в снежной жиже. Когда он проходил мимо небольшого продуктового магазина и почтового отделения на углу улицы, то увидел рекламу «Дербишир таймс» и «Дейли мейл». Небольшой грузовичок с низким кузовом, который, судя по надписи на двери, принадлежал местной строительной компании, стоял рядом с открытым вольером, полным трепыхающихся зебровых амадин[73]. В двухстах ярдах дальше, на главной дороге, располагался дилерский центр тракторов «Кейз», расположенный как раз напротив Куинс-парка, крупнейшей открытой площадки в городе.

Вудленд-кресент ничем не отличалась от других улиц: те же бунгало и несколько новых домов ближе к вершине холма, все разделенные открытыми лужайками. Мужчина лет шестидесяти, одетый в непромокаемые рыбацкие штаны, медленно сталкивал щеткой снег на проезжую часть. Когда Купер проходил мимо, этот человек остановился и кивнул ему. От физической активности он раскраснелся и тяжело дышал. Клубы пара, вырывавшиеся у него изо рта вместе с дыханием, напомнили Бену машины, стоящие на светофоре ранним утром с клубами выхлопов, вырывающимися из еще холодных выхлопных труб.

У окна дома № 37, дома семьи Лукаш, сидела женщина. Дом представлял собой большое бунгало со встроенным гаражом и приличной теплицей, которая была видна в конце прохода, отделявшего дом от соседнего бунгало. Купер догадался, что эта женщина, скорее всего, и есть Грейс Лукаш. Интересно, она что, жена Пьётра?

Детектив прошел по подъездной дороге, ведущей к бунгало, чувствуя на себе взгляд женщины. Смотрела она на него с подозрением, как будто он был нежелательным посетителем: свидетелем Иеговы[74] или страховым агентом. Возле входной двери Бен остановился и посмотрел на эту даму. Она все еще не отводила от него глаз, и на лице ее было теперь не только подозрение – на нем появился страх.

В тот момент, когда полицейский протянул руку к звонку, лицо женщины исчезло, хотя Бен и не видел, как она встала. Сквозь стеклянные панели двери он заметил какое-то движение и понял, почему она не встала, – женщина была на инвалидной коляске.

Купер представился и предъявил свои документы – его сильно заинтересовали нервные манеры хозяйки дома. Но когда она поняла, кто перед ней стоит и зачем он пришел, женщина расслабилась. Она практически втянула гостя внутрь и захлопнула за ним входную дверь, после чего наклонилась вперед в своем кресле, чтобы закрыть дверную заслонку, предназначенную для собаки, по форме напоминавшей гигантскую сосиску.

– Я бы попросила вас снять обувь, – произнесла женщина, – в шкафу должны быть шлепанцы.

В доме стояла такая жара, что на теле у Купера, под его теплым пальто, мгновенно выступили капельки пота. Разница между этим домом и «Заросшей лощиной» была приблизительно такой же, как между Исландией и Экваториальной Африкой. На Грейс Лукаш был надет кремовый свитер и слаксы, и выглядела она элегантно и уютно. Надевая шлепанцы, Бен рассмотрел коридор, который шел из холла в двух направлениях. Бунгало было действительно большим – по меньшей мере четыре спальни. Интересно, чем Пьётр Лукаш зарабатывает себе на жизнь?

– Я, в общем-то, не совсем уверена, – начала миссис Лукаш, – но описание довольно здорово совпадает. Но так как полиция обратилась за помощью…

– Совершенно правильно. Мы только приветствуем такую помощь.

Грейс слегка наклонила голову и посмотрела на Бена. По лицу ее блуждала веселая улыбка. Такую не так-то легко обвести вокруг пальца. Купер обратил внимание, что в прошлом она была привлекательной женщиной, да и сейчас оставалась ею для любого, кто готов был абстрагироваться от кресла-каталки. У нее не было никакого акцента. Правда, это не значило, что она не могла быть полькой по происхождению, но Бен все же решил, что она англичанка и невестка Зигмунда Лукаша.

– А вы уже выяснили, кто он такой? – спросила Грейс.

Купер был сбит с толку тем, что женщина взяла инициативу в свои руки и сама стала задавать вопросы. Он позабыл, для чего пришел, слишком задумавшись о старом летчике, который когда-то летал на «Милом Дядюшке Викторе». Сам Бен прекрасно знал, что подобные мысли могут превратиться в навязчивую идею, если только он не будет их контролировать. Но ему очень хотелось увидеть Зигмунда Лукаша, сравнить его с фотографиями в книге и выяснить, не он ли пытался заговорить с ним через пропасть в пятьдесят семь лет.

– Нет, миссис Лукаш, еще нет, – сказал полицейский. – И я надеюсь, что вы нам в этом сможете помочь.

– Понятно. – Хозяйка дома выглядела странно огорченной. – Боюсь только, что он не назвал мне своего имени. Он пришел в дом, но я его выставила.

– И когда, напомните мне, это было?

– В понедельник утром. А позвонила я вам вчера, после выпуска новостей. Вы довольно долго добирались сюда, правда?

– Нам приходится опрашивать очень многих, – пояснил Бен.

Неожиданно ему показалось, что за ним кто-то наблюдает из другой половины комнаты. Он оглянулся и встретился со скептическим взглядом сине-зеленого попугая. Голова у птицы тоже была слегка наклонена, как и у ее хозяйки.

– Я подумала, что он страховой агент или рекламирует пластиковые окна, – продолжила миссис Лукаш. – Их здесь просто пруд пруди. Но я сразу поняла, что он не свидетель Иеговы.

– Вот как?

– Они перестали к нам ходить после того, как узнали, что мы католики. И очень жаль. Мне всегда хотелось переманить одного из них в нашу веру.

– А этот человек, который приходил в понедельник, – вернулся к главной теме разговора Купер, – он не говорил, что ему нужно?

– Я не дала ему такой возможности, – ответила женщина. – Потому что не собираюсь стоять на ступеньках на холоде и спорить с какими-то торговцами. Я и вас тоже чуть не отправила восвояси, но потом поняла, что вы не собираетесь ничего продавать. Только не в таком пальто.