Том 20. Письма 1887-1888 - Антон Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моя последняя книжка, изданная Сувориным*, идет превосходно. Могу похвастать, что у меня торговля идет гораздо лучше, чем у Лободы. Я, брат, стал купцом. Продаю статьи, пьесы, книги и медицинские советы. За пьесу получу не меньше тысячи рублей; на днях продал одному издателю* полтора десятка завалящих, уже бывших в печати, старых рассказов за 150 руб. Продал на одно издание. И так далее. Одним словом, торговля кипит.
Продолжай писать мне по адресу: «Кудринская Садовая, д. Корнеева». Напиши мне:
1) Что нового?
2) Как здоровье моих дяди и тети? Как ухо?
3) Где Володя?
Саня и Печерица пусть не думают, что я забыл о них. Я отлично помню, как они летом собирались меня побить. Посылаю им обеим мою карточку, которую и потрудись вручить им.
Сообщи адрес Анисима Васильича.*
Не забыл ли я у Вас книгу*: «В стране мантильи и кастаньет» соч<инение> Бежецкого? Если забыл, то при оказии перешли ее мне. Я дорогой растерял немало книг.
Скажи папе, что мне было бы весьма приятно получить от него письмо. Я ценю его дружбу. Передай всем самый низкий поклон, будь здоров, трудись, учись, гуляй и не забывай меня.
В «Новом времени» я описал Святые горы*. Один молодой человек, архиерейский племянник*, рассказывал мне, что он видел, как три архиерея читали это описание: один читал, а двое слушали. Понравилось. Значит, и в Св<ятых> горах понравилось. Заработал я, благодаря Св<ятым> горам, сто рублей. Описывал степь. Описание степи понравилось очень многим, особенно в Питере. Прощай. Жду письма.
Твой А. Чехов.
Насчет поучений о. Бандакова справлюсь у Суворина*, когда буду в Питере, и тотчас же отвечу дяде.
Скажи Маме, что я не забыл про семена. Пришлю, но с условием, что Саня займется садиком по всем правилам искусства. Цветы можно у вас сеять не только в палисаднике, но и вдоль забора.
Лейкину Н. А., 19 октября 1887
320. Н. А. ЛЕЙКИНУ*
19 октября 1887 г. Москва.
19-го октября.
Добрейший Николай Александрович! Посылаю Вам рассказ* и вместе с ним опускаю в почтовый ящик открытое письмо*, уведомляющее о его рождении… В истекшую неделю я был здрав, хандры не чувствовал и работал; написал и Худекову, и Суворину*, и Вам. Если здоровье останется таковым и до следующей недели, то пришлю рассказ и к следующему №.
Отчего Вы мне не пишете? Я послал Вам цидулу по адресу «Дворянская 14»* и ответа (вопросов, впрочем, не было в письме) не получил.
Я написал пьесу в 4-х действиях. Если сойдусь в цене, она будет поставлена у Корша.
Еду в Новодевичий монастырь погребать Гилярова-Платонова*.
Недавно из Москвы выехал в Брацлав Ежов. Он бывал у меня часто. Малый очень хороший и далек от сходства с представлением, какое мы привыкли иметь о газетчиках. У Пальмина еще ни разу не был. Боюсь, что пока я доеду к нему на извозчике, он переменит квартиру*. Отчего у Вас не работает Агафопод?* Судя по его письмам, в которых он мало говорит о своих работах вообще, он живет на одно только жалованье. Странно, что, умея писать, он не пишет.
Погода у нас смешанная, т. е. день — хорошо, день — скверно.
Нет ли каких-нибудь новостей в мире литературном?*
Перед Рождеством я пущу объявления о «Пестр<ых> рассказах», а книги моей нигде нет в Москве*. Есть она только у Салаева и Ступина — магазины, куда ходят только за учебниками. Салаев не популярен в Москве. За беллетристикой к нему никто не пойдет.
«В сумерках» Вы получите непременно. Простите за невежество, в к<ото>ром я не виноват.
Поклонитесь всем Вашим и будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Трефолеву Л. Н., 19 октября 1887
321. Л. Н. ТРЕФОЛЕВУ*
19 октября 1887 г. Москва.
19.
Уважаемый Леонид Николаевич!
В ответ на Ваше последнее письмо я послал Вам цидулу и свою карточку. Это было давно, так давно, что, не получая ответа, я начинаю подозревать, что Вы не получили карточки*. Если не получили, то уведомьте.
Жму Вам руку и пребываю уважающим
А. Чехов.
На обороте: Ярославль,
Губернская земская управа
Его высокоблагородию
Леониду Николаевичу Трефолеву.
Кондратьеву И. К., 21 октября 1887
322. И. К. КОНДРАТЬЕВУ*
21 октября 1887 г. Москва.
21 окт.
Уважаемый Иван Кузьмич!
Большое Вам спасибо за Вашу готовность сделать мне приятное. Иметь картину г. Саврасова я почитаю для себя за большую честь*, но дело вот в чем. Хочется мне иметь «Грачей». Если я куплю другую картину, тогда придется расстаться с мечтою о «Грачах», так как я весьма безденежен.
Жму Вам руку и прошу поклониться Николаю Аполлоновичу*.
Ваш А. Чехов.
Чехову Ал. П., 21 октября 1887
323. Ал. П. ЧЕХОВУ*
21 октября 1887 г. Москва.
Гусев! Твое письмо получил, прочел и, откровенно говоря, развел руками: или ты дописался до зеленых чёртиков, или в самом деле ты и Суворин введены в заблуждение. Пушкинская премия не может быть мне дана*. Это раз. Во-вторых, если бы мне и дали ее, во что я не верю, то я наживу столько нареканий, особливо в Москве, столько хлопот и недоумений, что и пяти стам рад не будешь. Премию я мог бы взять только в том случае, если бы ее поделили между мной и Короленко, а теперь, пока еще не известно, кто лучше, кто хуже, пока во мне видят талант только 10–15 петербуржцев, а в Короленко вся Москва и весь Питер, дать мне премию — значило бы сделать приятное меньшинству и уколоть большинство. Не говори этого Суворину, ибо он, насколько помнится, не читает Короленко, а потому и не поймет меня.
Роман еще не переписан*. Вместо него посылаю сейчас большой, фельетонный рассказ*, который не понравится, ибо написан (по свойству своей темы) боборыкинскою скорописью и специален. На случай могущих быть сомнений предваряю тебя, аки члена (с<…>) редакции, что описанные в рассказе безобразия так же близки к истине, как Соболев пер<еулок> к Головину пер<еулку>*.
Пьеса моя пойдет у Корша в конце ноября или в начале декабря в чей-нибудь бенефис. Условия: проценты со сбора — не менее 8%*. Полный сбор у Корша = 1100–1500, а в бенефисы — 2400. Пьеса пойдет много раз. Похвалы, ей расточаемые, равно как и надежды на предстоящий гешефт, несколько прибодрили меня. Всё-таки чего-то ждешь… Если не пропустит ее цензура, что сомнительно, то я… вероятно, не застрелюсь, но будет горько.
При рассказе я приложил письмо к Суворину* с просьбой выдать тебе сейчас 100 руб. для пересылки мне. Чахну от безденежья.
Где Григорович?
Отче, пошли или снеси мои «Сумерки» в редакцию «Русского богатства». Вложи в пакет, напиши: «Редакт<ору> „Русского бог<атства>“» и, если до редакции далеко, снеси в магазин Цинзерлинга, что на Невском, и попроси в оном магазине передать Оболенскому. Надпиши: «по поручению автора».
Поручения мои исполняй не морщась. Ты будешь вознагражден отлично: тебя упомянет в моей биографии будущий историк: «Был-де у него брат Алексей, к<ото>рый исполнял его поручения, чем немало способствовал развитию его таланта». Для моего биографа не обязательно знать, как тебя зовут, но по подписи «Ал. Чехов» ему будет нетрудно догадаться, что тебя зовут Алексеем.
Посылаю тебе 2 марки. Лопай!
Неужели ты серьезно веришь в Пушкинскую премию? Ее не дадут уж по одному тому, что я работаю в «Нов<ом> времени».
А Суворину и Полонскому спасибо*. Их хлопоты и стремления увенчать мое чело лаврами для меня дороже премий (рассуждая духовно).
Я скоро напишу такой субботник, что ты не только почувствуешь <…> и разобьешь его о пол.
В «Развлечении» появились литературные враги. Кто-то напечатал стихотв<орение> «Тенденциозный Антон»*, где я назван ветеринарным врачом, хотя никогда не имел чести лечить автора.
Вернеры лошадей свели с жилеток в конюшни* и теперь гарцуют по улицам. Женька ужасно похож на Федора Пантелеича*. Бывают оба у меня. Очень приличны и комильфотны. Рассуждают дельно. Шехтель женился. Одна из Эфросов выходит замуж*. Что еще? Был на кладбище и видел, как хоронили Гилярова.
