Крест и полумесяц - Кэтрин Полански

Она успела только выдохнуть его имя, а его губы уже прикоснулись к ее губам.

Все то, что Джанан рассказала Злате про отношения мужчины и женщины, как-то не вспомнилось. Это было новое, восхитительное, захватывающее ощущение, голова немного кружилась, от Амира волнующе пахло мускусом… Злата закрыла глаза, а под веками вспыхивали цветным фейерверком яркие пятна. Она даже слегка обиделась, когда Амир отстранился и сладкая сказка волнующих ощущений закончилась.

– Почему…

– Нас могут увидеть и донести Джанан, – объяснил Амир. На лице его появилось такое непритворное сожаление, что Злата сразу ему все простила. – Я не могу рисковать.

– Да, я понимаю, – кивнула девушка. – Давай тогда просто поболтаем, это ведь не запрещено?

– Нет, – улыбнулся Амир, и Злата залюбовалась им. Как жаль, что он маскируется под евнуха, наверняка с бородкой и длинными волосами он чудо как хорош! Впрочем, он и сейчас хорош, настоящую красоту не скроешь. – С тобой так интересно, ты замечательная, Злата. Редко встретишь в женщине такой живой ум и мудрость.

– Ты надо мной смеешься? – подозрительно спросила Злата.

– Вовсе нет! – заверил ее Амир. – Большинство одалисок в этом гареме – глупые курицы, они только и способны, что обсуждать мужчин и делиться секретами обольщения. Когда я несу службу неподалеку от киоска, у меня голова начинает болеть от таких разговоров.

– А мне казалось, мужчинам это приятно! – Злата не упустила случая съехидничать.

– Так то мужчинам, а я изображаю гарем-агалара, значит, должен вести себя, как евнух, и думать, как евнух, иначе меня разоблачат.

– М-м… – протянула Злата, вспоминая кое-какие разговоры, которые ей пересказала Хафиза. – Некоторые дамы просто жаждут тебя соблазнить!

– Я знаю, – отмахнулся Амир, – и старательно изображаю стеснительность. О моей скромности уже легенды ходят, хотя для легенд я пробыл здесь достаточно мало.

Злата протянула руку и коснулась его руки. Это, конечно, не совсем прилично, будь она в московском обществе, но здесь, в гареме Бен-Фарида, границы стирались, все правила, которые она знала назубок, перестали работать. Злата была немного растеряна – может ли она делать то, что ей хочется? Ее система ценностей в гареме оказалась бесполезной. И если ей хочется прикоснуться к надежной руке мужчины, может ли она себе это позволить?

Ведь однажды они с Амиром расстанутся, она уедет в Россию, он останется здесь… И между ними ничего не будет, просто не может быть. Так возможно ли позволить себе прикоснуться к нему сейчас?

– Спасибо, что ты меня поддерживаешь, – шепотом сказала Злата.

Амир взял ее руку и поцеловал тонкие пальчики.

– Ты чудесный цветок, Злата. Я тебя не всегда понимаю, но это тоже чудесно. И в то же время, – удивленно произнес он, глядя ей в глаза, – мне отчего-то кажется, что я знал тебя всегда и, не задумываясь, за тебя умру.

Он понимает! Злата вглядывалась в глаза Амира, такие прекрасные темные глаза, и видела в них то, что жило и в ее душе, – то самое трепетное наслаждение жизнью, которое она искала в людях, но не находила, и вот нашла, наконец! Она очень боялась ошибиться, но чувство, что она тоже знает Амира давно, не проходило.

Злата улыбнулась:

– Амир, у меня такое же чувство. Может быть… может быть, мы ошибаемся? Но мне не хочется думать об этом!

– О понимании? – улыбнулся он.

– Нет, мне не хотелось бы ошибки!

– Все, что я говорю тебе, – это правда, Злата, – тихо произнес Амир. – Не было еше женщины, которой я говорил такие слова.

– О!.. – От полной неясности будущего Злате хотелось кричать, но она поспешно запрятала эти мысли подальше. Поплакать можно будет дома, в Москве, а сейчас у нее есть эта беседка, этот день и мужчина, сидящий напротив.

– Давай поболтаем, – предложила она, отчаянно опасаясь, что сделает что-нибудь не так. – Давай просто поболтаем о чем-нибудь другом, а об этом помолчим, хорошо?

– Хорошо, русская звезда, – улыбнулся Амир. – Читала ли ты романы Дюма?

Глава 15

Хафиза о неудавшемся побеге Златы не знала, а та не стала ее просвещать. Меньше знаешь – крепче спишь, незачем подруге слушать о том, как глупая затея не удалась. Ну и стыдно немного… В следующий раз нужно готовиться тщательнее и запастись веревкой, чтобы перебраться через стену, а если снова не удастся… Но Злата гнала от себя эти мысли. Пока же можно заняться насущными проблемами, то есть помочь хатум стать настоящей хатум, как обещала. Папенька учил Злату, что обещания надо выполнять.

Старалась она не думать и об Амире, но мысли о нем упорно возвращались, и даже Хафиза заметила, что подруга непривычно рассеянна. Девушки сидели в покоях Хафизы, слушали музыку – один из евнухов, Бишр, прекрасно играл на арфе – и наслаждались покоем.

– У тебя что-то случилось? – поинтересовалась хатум, поглаживая ручную обезьянку. Злата обезьянок не очень любила, но эта была милая, постоянно выпрашивала фрукты и сладости, смотрела умильными глазками и разрешала себя гладить. Впрочем, в гареме все животные были ручными, это в зверинец без служителей лучше не заходить.

– Нет, – отмахнулась Злата, – просто задумалась. Ты готова осуществить план, который мы обсуждали?

– Да, но я немного боюсь, – созналась Хафиза.

– Кого тебе бояться? – удивилась Злата. – Джанан мы потесним, а остальные просто пойдут за той, у кого власть, думаю, сопротивляться не будут. Давай, сейчас дело за тобой!

Хафиза приободрилась и позвала гарем-агалара, тот явился незамедлительно: несмотря на влияние Джанан в гареме, евнухи не смели ослушаться пусть номинальную, но хатум.

– Халиль, позови сюда Науваль! А ты, Бишр, можешь идти, – отпустила она арфиста.

Злата одобрительно кивнула: Науваль была глупее Латифы, а соответственно, на нее можно было легче повлиять, заморочить голову и выведать нужное.

– Самое важное – не забывай, что здесь всем заправляешь ты, – наставляла Злата новую подругу. – Если ты будешь держаться уверенно, как главная, тебя так и будут принимать. Никто и не вспомнит о том, что Джанан всем когда-то командовала. Пусть она с рабынями разбирается, и запомни – ты не джарийе.

Науваль долго не появлялась, ну сколько можно идти по гарему? Видимо, подруга Джанан явно желала выказать Хафизе свое неуважение. Она и появилась так, будто делала великое одолжение: вплыла в комнату, удостоила обеих девушек презрительной улыбкой и без приглашения уселась на диван. Хатум вела беседу по-арабски, так что Злата понимала далеко не все, но в целом суть была ясна, к тому же подруги заранее обговорили тактику ведения «допроса».