Бывший муж сестры (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

И вот что теперь она имеет? Избитого до бессознательного состояния мужа без возможности помочь ему.

Хотя…

Девушка огибает небольшой парк, засаженный редкими деревцами перед фабрикой, и идет к зданию с подъездной дороги.

За то время, пока ее не было, охранник уже должен был вызвать скорую, а это значит, что машина уже на подъезде.

Девушка ускоряет шаг. Ей нужно успеть дойти до внедорожника Глеба как можно быстрее. В голове то и дело всплывает один и тот же вопрос, который она задавала себе на протяжении последних пятнадцати минут: зачем они так избили Глеба? Ведь Вера только вскользь упомянула мужа, она и не думала, что они приедут бить. Но может это и к лучшему, теперь он несколько дней точно не сможет двигаться, а за это время Надя уже исчезнет из его жизни. Куда? Вера не поинтересовалась. Она предупреждала сестру, чтобы не трогала то, что ей не принадлежит. Глеб — чужой мужчина, и Надя это знала, вот пусть теперь и наматывает сопли на кулак. И вообще это не Верины проблемы.

Девушке остается пройти еще каких-то метров двести, когда она слышит за спиной гул приближающегося мотора. Бросает взгляд через плечо. Скорая.

— Черт! — ругается под нос, ускоряя шаг.

Скорая догоняет девушку через секунду, проезжает мимо.

Вера почти уже бежит. Она не могла позволить себе отпустить Глеба без нее. Он должен, когда очнется, увидеть ее рядом.

Вера, запыхавшаяся, подходит к скорой в тот момент, когда фельдшер помогает Глебу встать. И она быстро делает шаг в сторону ближайшей машины, прижимается к кузову.

— Я сказал, что в больницу не поеду! — Девушка слышит из-за открытой дверцы скорой сердитый голос мужа. — Да все со мной в порядке, — отмахивается от врачей Глеб.

Вера от чего-то медлит, не решается выйти из убежища. Внутренние инстинкты подсказывают, что лучше бы ей отсюда убраться по добру по здорову. Мужу лучше сейчас под горячую руку не попадаться.

Вера наблюдает со стороны за тем, как фельдшер предпринимает еще одну попытку достучаться до здравомыслия Глеба, но парень уперто настаивает на том, что с ним все в порядке.

— Кости рук и ног целы, да и голова на плечах, — констатирует он. — Мне нужно ехать. И прямо сейчас!

Девушка слышит, как что-то невнятно и сердито бормочет охранник.

Нужно отступать. Раз Глеба так быстро смогли привести в чувства, у Веры возникают сомнения в том, что парень не слышал ее голоса, когда она подходила к нему.

В груди собирается комок страха и с высоты ухается в пятки, расползаясь жутким холодом. Если Глеб узнает, кто в этом всем виноват…

Вера закусывает губу и, пятясь назад раком, заходит в лесок и прячется среди редких деревьев за небольшим кустарником. И как раз вовремя.

Вдалеке на подъездной дороге сгустившуюся темноту разрезают два столба желтого света. Девушка только сильнее вжимается в кусты.

Фары быстро приближаются, и Вера не успевает моргнуть, когда машина на бешеной скорости со свистом тормозит прямо перед скорой. Пассажирская и водительская двери распахиваются почти одновременно. Оттуда выскакивают двое.

— Что вы тут забыли? — Слышит Вера гневный голос Глеба.

— Твою мать! — в унисон восклицают два мужских голоса. — Это кто ж тебя так разукрасил?

Вера, боясь быть разоблаченной, резко разворачивается к машине скорой помощи спиной и бросается бежать подальше отсюда.

Девушка только сейчас понимает, что совершила глупый поступок, выйдя из укрытия к избитому мужу. Ее мог заметить охранник, и как только Глеб придет в себя, он обязательно докопается до того, кто и зачем с ним это сделал. И, конечно, правда скорее всего всплывет. И тогда Вере не поздоровится.

Нужно срочно позвонить той женщине из Новосибирска и предупредить ее о том, чтобы пока ее люди не трогали Надю. Потому как Глеб сразу же сложит два плюс два, и безнаказанным никто не уйдет. Вера это точно знала.

Глава 12

Смотрю на Тимоху. Так хочется ему в рожу заехать, но в руках силы вообще нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты так пялишься на меня, как будто убить хочешь, — игриво замечает парень. Он явно не догадывается, что Надя мне все рассказала.

— А есть, за что? — сквозь зубы цежу я, не только от злости, но и от боли.

Все тело болит так, как будто это одна большая рана.

— Ну, тебе виднее, — пожимает плечами Тимоха.

— Что ж, раз есть силы препираться, — вдруг вставляет фельдшер, — вам явно госпитализироваться не нужно, — заключает он.

— Я вам твержу о том же! — отмахиваюсь я. Резко срываюсь с места, но головокружение заставляет меня опустить свой зад обратно на железную ступень.

Откидываюсь на дверцу, порывисто дышу.

— Передумали? — насмешливо спрашивает фельдшер, а у меня кулаки начинают чесаться: так захотелось зубы ему пересчитать. Знал бы он, что сейчас творится у меня на душе, не шутил бы.

— Мне нужно домой, — не открывая глаз, говорю осипшим голосом.

— Мне кажется тебя там не ждут, — вставляет Кирилл Дроздов.

— Нужно полицию вызвать и оформить нападение, — снова влез в разговор фельдшер.

— Нахер полицию, — кипячусь. — Ничего не нужно. Вы меня не слышите?

Отталкиваюсь от машины и встаю на ноги.

— Глеб! — В тот же миг ко мне подрывается Тимоха, подхватывает мою руку и кладет себе на плечо. — Сдурел?

— Я все-таки соглашусь с фельдшером. Надо бы сделать как минимум рентген и посмотреть, что у тебя с головой, — умничает Кирилл.

Кошусь на него убийственным взглядом.

— Они приехали за Надей, — стиснув зубы, говорю ему.

— Кто «они»? За кем? — удивленно спрашивает Тимоха.

— С чего ты это взял? Ты знаешь, кто это? — сыплет вопросами Кирилл.

— Нет. С чего мне их знать?! Да и не все ли равно, кто они. Мне плевать. Главное то, что они хотят навредить Наде и моему ребенку! — Мой голос срывается на рычание.

— Твою мать! — Кирилл округляет глаза и бросает быстрый взгляд на Тимоху.

— Именно…

— Молодой человек, так вы точно отказываетесь от госпитализации?

— Не беспокойтесь. — Меня резко пронзает приступ острой головной боли, и я хрипло произношу: — В вашей помощи я уже явно больше не нуждаюсь…

— Глеб, — перебивает меня Тимофей, — давай так. Ты сейчас едешь в больницу, делаешь рентген. С дурной головой мы далеко не уйдем. — Вижу на лице Тохи неподдельную тревогу. — Тебя и подштопать немного нужно. Эй ты! — окликает он фельдшера, и тот, отвлекаясь от своих бумажек, подходит к нам. — Посмотри, тут у него полбашки рассечено! — Тоха хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову в бок. Резкая боль пронзает левую часть лица от виска до шеи.

— Черт! Лида, подойди! — зовет медсестру мужчина. — Он толком и посмотреть себя не дает, — укоризненно качает головой фельдшер.

— Значит, без вопросов, Глеб. Я сейчас Володе отзвонюсь, и мы пробьем эту гоп компанию. А Кирилл к тебе домой заскочит. Разузнает, все ли там в порядке. Ты позвони Наде. Предупреди, чтобы носа из квартиры не высовывала и никому не открывала.

Черт! Как я сам-то не догадался?

Пальцы тут же тянутся к карману. Пусто.

— Мля, телефона нет! — выдавливаю сквозь зубы, потому что в этот момент медсестра Лида прикладывает к голове бинт, смоченный каким-то раствором. Морщусь, сжимая челюсть до хруста. Боль зашкаливает.

— Здесь он, — трясет разбитым гаджетом перед моим лицом Тимоха.

— Твою… черт! — Сквозь зубы вырывается стон.

— Тут только шить, — констатирует медсестра. — Забирайтесь в скорую, молодой человек. Рана рваная и глубокая. Нужен хирург.

Я не дергаюсь с места, и Тим начинает тараторить:

— Слушай, Глеб. Не тормози процесс. Чем быстрее ты окажешься в больнице, тем быстрее тебя заштопают и отпустят домой. За Надюшку свою не беспокойся, Кир сейчас доедет до тебя и спасет ее. Только ключи дай и от дома, и от машины. Чтобы мог забрать тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я похлопываю по карманам и понимаю, что у меня нет ключей.