Письма (1876) - Федор Достоевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выезжаю в Петербург 2-го сентября, значит, 5-го или 6-го буду в Петербурге наверно. Выйдем, как рассчитываю, между 10-м и 15-м сентября, но не позже (в двойном числе листов, то есть в 3-х). Но, однако, всё же получше поторопиться набирать, чтоб поскорее отпечатать первый лист.
Если приготовите раньше меня и будете посылать к цензору, то уж к Ратынскому. Если же на случай его еще нет в Петербурге, то к Лебедеву, так как его тогда формально назначили. Бумага Вам уже, конечно, доставлена в типографию. Мы об ней отсюда им писали.
Пожалуйста, попросите корректоршу о правильной корректуре! Следующую высылку отправлю Вам, вероятно, накануне отъезда отсюда, то есть 1-го сентября. Итак, до близкого свидания.
Ваш весь Ф. Достоевский.
На обороте: Михаилу Александровичу Александрову.
(1) далее было: будет всего
710. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
1 сентября 1877. Малый Прикол
1 сентября/77. Малый Прикол (Курской губер<нии>, Мирополье).
Любезнейший и многоуважаемый Михаил Александрович,
Вот Вам продолжение "Дневника" "Глава вторая", 18 полулистков. Вслед за сим еду в Петербург сам и, может быть, как и в прошлый раз, опережу эту посылку. С собой везу и всё остальное, уже написанное. Но выйдет всего 3 1/2 наших печатных листа. Желал бы застать корректуру первого листа. Обо всём остальном переговорим уже лично. Итак, до ближайшего свидания. А теперь
весь Ваш Ф. Достоевский.
На обороте: Михаилу Александровичу Александрову.
711. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
Начало сентября 1877. Петербург
Если 3 листа, то тем лучше. Чем меньше, тем лучше. В 1/2 6-го буду сам, а сверстку не подписываю.
Ф. Достоевский.
712. H. M. ДОСТОЕВСКОМУ
15 сентября 1876 или 1877. Петербург
15 сентября
Любезный брат Коля, что с тобой происходит? Болен ли ты или на нас за что-нибудь рассердился? Мы о тебе каждый день поминали и всё удивлялись, что ты не идешь. Сделай дружбу, или сам приди или уведомь о себе письменно.
Твой весь Ф. Достоевский.
Жена кланяется и говорит тебе то же, что и я.
713. Ю. А. МЮЛЛЕРУ
21 сентября 1877. Петербург
Петербург. 21 сентября 1877 г.
Милостивый государь Юрий Александрович,
Я уезжал в Курскую губернию и письмо Ваше получил лишь недавно. А потому очень прошу извинить меня за опоздавший ответ.
Прежде всего благодарю Вас за Ваш добрый и слишком лестный для меня привет. Но такие отзывы, как Ваш, я ценю гораздо больше, чем всякие литературные похвалы. В теплом и задушевном слове Вашем Вы высказали мне более, чем я стою, и если Вы мои несколько строк ответа считаете достойными передачи Вашим детям для памяти и хранения, то и я сохраню и передам моим детям Ваше письмо, вместе с другими, столь же лестными и дорогими для меня письмами от моих читателей, которые я удостоился получить в продолжение моей литературной деятельности.
Еще раз благодарю Вас и горячо жму Вам руку.
Глубоко уважающий Вас
Ф. Достоевский.
714. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
24 октября 1877. Петербург
Михаил Александрович, зайдите ко мне сегодня часов в девять, потому что я никуда не хожу. Надо лично передать рукопись с объяснениями, я же болен и прийти не могу. Зайдите же, ради бога. Посылаю листочек один, чтобы наборщики были хоть чем-нибудь заняты.
Ваш Достоевский.
24 октября.
715. В. П. ГАЕВСКОМУ
3 ноября 1877. Петербург
Милостивый государь, многоуважаемый Виктор Павлович,
Не будете ли столь ко мне добры, чтоб уделить мне минут 5 для одного разговора (не более пяти минут)?
Если это возможно, то назначьте мне час, когда прибыть? Я нездоров и никуда еще не выезжаю, но нужда заставляет, а потому желалось бы Вас застать наверно.
В ожидании Вашего доброго ответа
Позвольте пребыть Вашим преданным слугою
Ф. Достоевский.
Ноябрь 3/77 год.
Пески, Греческий проспект, близ Греческой церкви, дом Струбинского, кв. № 6, Ф. M. Достоевский.
716. Д. В. АВЕРКИЕВУ
5 ноября 1877. Петербург
5-го ноября/77 Петербург
Многоуважаемый Дмитрий Васильевич,
Прочтя Ваше письмо, я с величайшим удовольствием пожелал как можно скорее исполнить Ваше поручение насчет комедии (то, что Вы написали об ней, то есть тема, непогрешимость, "высокообразованность скороспелых богачей, зависть адвокатов" и проч. - всё это показалось мне чрезвычайно живым и именно тем, что теперь нужно на сцену).
Я не отвечал Вам до сих пор единственно потому, что всё рассчитывал ответить уже о результате, то есть пойти туда и посондировать. Но между тем засел дома больной в лихорадке, не велено никуда ни ногой, и принимаю хинин и проч. Кажется, однако, скоро мой арест кончится, и я схожу к Салтыкову (Щедрину), которому мне и без того надо отдать визит. Заметьте себе, однако, что я вовсе не со всеми знаком в редакц<ии> "Отечественных зап<исок>". Я знаю лишь Некрасова, Щедрина и Плещеева, с остальными же на учтивых словах и вижусь редко. Некрасов по болезни принимает в редакции слишком мало участия, Плещеев не имеет никакого, а значит всё - Салтыков. По моему мнению, он единственно издает журнал, пользуется дружбой и доверенностью Некрасова неограниченной и, кажется, пайщик издания. Он всё и решит. Впрочем, прямо скажу: тут может быть лишь один вопрос (мимо всякого вопроса о достоинстве комедии) : "Настолько ли имя Ваше ретроградно, что уже несмотря ни на что Вам надо будет непременно отказать?" Они именно держутся такого взгляда, и приди хоть сам Мольер, но если он почему-либо сомнителен, то и его не примут. Ну вот, я Вам объяснил тайну; само собою разрешить я ее не могу, но с Щедриным поговорю в непродолжительном времени, предлагая ему Вашу вещь совершенно от себя, так что самолюбие Ваше не пострадает, - тогда напишу. А пока свидетельствую полное уважение Вам и Вашей супруге и жму Вам руку.
Федор Достоевский.
717. Д. В. АВЕРКИЕВУ
18 ноября 1877. Петербург
Петербург. 18 ноября/77.
Многоуважаемый Дмитрий Васильевич,
Третьего дня я видел Некрасова и Салтыкова и говорил о чем Вы знаете. Некрасов лежит и похож на труп, изредка шепчет, скоро умрет, но "Отеч<ественными> записками" занимается, и я именно застал его и Салтыкова в совещании о выходе следующего №. Я совершенно неприметно к чему клоню речь, между разговором спросил у обоих: что они думают о Вас как о писателе? Некрасов прямо, с первого слова, сказал: "Что же думать о человеке, который, сколько он там лет пишет, только и делал, что кричал и говорил против нас и того направления, которому мы служим?" Сказано это было и весьма резко и решительно, а так как поддержал тут же и Салтыков то же самое, то я и нашел необходимым совсем уж не заговорить ни о комедии Вашей, ни о предложении, о котором они и остались в полной неизвестности.
Полагаю, что Вас не скомпрометировал, - Вы видите, что здесь произнесено суждение не литературное, а направительное.
Сообщая Вам это, посоветовал бы Вам не отчуждаться от "Русского вестника" - но знаю, что в этом Ваш взгляд и Ваша воля, а потому, конечно, Вы поступите, как пожелаете.
В заключение свидетельствую Вам искреннейшее мое уважение, равно и супруге Вашей и крепко жму Вам руку.
Ф. Достоевский
(1) было: не столько литературное.
718. M. A. АЛЕКСАНДРОВУ
28 ноября 1877. Петербург
Любезнейший Михаил Александрович,
Посылаю Вам текста 4 полулистка со вставкой. По точнейшему расчету тут ровно 4 страницы примерно без 20 строк (которые и пойдут на промежутки). Одним словом, ровно 4 листа. Теперь всё кончено. Жду корректуру.
Вчерашнюю корректуру посылаю обратно (в ней строк 10 прибавил).
Ваш весь Ф. Достоевский.
А Плевно-то взяли.
28 ноября/77.
719. А. П. ФИЛОСОФОВОЙ
28 ноября 1877. Петербург
Многоуважаемая Анна Павловна,
Так Вы были больны и, как пишете, опасно! В тот же день, как получил Ваше милое письмецо, хотел ехать к Вам, но сам я теперь завишу от цензора и метранпажа в типографии, потому что на днях выдаю выпуск замучившего меня "Дневника". Так было и в воскресение и сегодня, а завтра последний и самый горячий день. Но я постараюсь урваться к Вам, как только увижу возможность бросить корректуры и сверстки. У меня тем туже всё это двигается, что сам я весь этот месяц был болен и 2 недели лежал в лихорадке. Почел пока необходимым Вас уведомить этим письмецом. Благодарю Вас за Ваше. А пока
Весь Вам преданный искренно и душевно
