Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

Но чернота сверх жарких дней на этом не закончилась. Огненный тигр продолжал пожирать пожилых и больных москвичей. Московские крематории работали с перегрузкой. Среди жертв жары оказались и ближайшие соседи Платона по даче – престарелая чета Котовых-Костылиных – Бронислав Иванович со Светланой Андреевной. Об их смерти в Москве Платон узнал лишь в конце лета. Старики умерли почти в течение одних суток, как в романе, 4–5 августа – практически в самый пик жары.

И их единственный сын Алексей теперь унаследовал ещё и двухкомнатную квартиру родителей, как раньше и их дачу.

Задымлённость Москвы и Московской области, особенно юго-востока, где находилась дача Платона, всё усиливалась. Пик пришёлся на среду 4 августа, когда видимость на даче у Платона составила до 100 метров.

В дыму была также и Москва, особенно восточные районы, где проживала семья Кочетов вообще, и сейчас там ночевал после работы, уже вернувшийся, отгулявший часть отпуска Иннокентий.

И вдруг, неожиданно, словно по волшебству, прошедшие два коротких, но интенсивных дождя со среды на четверг открыли перед жителями Москвы и Подмосковья ясное, без дыма голубое небо.

Их радости не было предела! Неужто кризис миновал?

В этот день лёгкий ветерок ненадолго дал надежду на исправление ситуации, но тщетно, на следующий день всё почти сразу вернулось в исходное положение.

Более-менее ясная погода продержалась лишь одни сутки – четверг, 5 августа. А шестого, с утра, видимость в дыму опять упала до 150 метров.

В это утро задымлённость проявилась и в метро, портя не только нервы москвичам, но и влияя на их психику и сознание.

И такой природный катаклизм конечно тоже не прошёл мимо внимания отзывчивого поэта:

Красное Солнце на землю пыталосьЛучик послать хоть один золотой.Марево дыма в ответ упиралось,И побеждало в борьбе непростой.

Белая мгла не густой пеленоюЗемлю накрыла надёжно собой.Взгляд ограничен её целиною,Будто идёшь ты по дну, под водой.

Но динамическое то равновесиеРобко нарушил дневной ветерок.Солнце послало своё нам приветствие,Пробившись лучами сквозь редкий дымок.

Лес стал заметней, дома проявились.Запаха гари почти уже нет.Птицы поющие вдруг появились?!Будто так было всегда, много лет?!

Но, всё же напрасной была наша радость,Город опять накрыл сумрачный смог.Нам удалось продышаться лишь малость,Силы набраться и терпения впрок.

Вновь пелена становилась всё гуще.Вновь защипало немного глаза.Вновь воду пить стали мы опять чаще.Вновь и в работе нажав тормоза.

Жизнь замерла чуть везде в ожидании…Не ведали люди пока до поры,Расстроив все планы в бесплодном гадании,Что смог оказался опасней жары!

P.S.Я описать всего не смог.Ведь нету настроения.В том виноват, конечно, смог.Вот всё стихотворение!

Теперь жара была не только на улице. Неизменно повышался градус и в отношениях Ксении и Анастасии.

С двумя двухдневными перерывами начавшаяся третья неделя пребывания Насти на даче у брата стала излишней, и привела к роковым, но в тоже время ожидаемым, вполне прогнозируемым последствиям.

Обиженная на Ксению, да и на брата тоже, Настя навсегда покинула дачу их родителей, где она тоже провела часть своего детства.

Но в итоге всё получилось как-то естественно и даже гармонично. Хуже было бы, если бы Настя не обиделась и не уехала. Отношения между женщинами продолжали бы накаляться, и Платон бы тогда ломал голову, как бы потактичней выпроводить сестру. И не дай бог приехали бы ещё и дети Платона, и всё это было бы при них. Ему тогда было бы трудно и неудобно перед ними. А так всё разрешилось самым естественным образом.

Главной причиной конфликта между женщинами стал теперь не столько махровый эгоизм Насти, сколько её чрезмерная активность на даче.

Она и в этот раз очень хорошо помогла в огороде. Однако теперь ещё и щедро тратила свои деньги на общий стол, покупая еду, чем даже несколько удивила хозяев.

Но теперь вся эта её материальная помощь подкрепилась и её тихой экспансией не только территории дома, но и участка. По столбам заборов висели её вещи. Всё, чем она пользовалась днём: раскладушка, матрасы, кресла, шезлонги, табуретки, миски, какие-то тряпки и прочее – всё это ею не убиралось на место, захламляя участок и раздражая его хозяев.

Более того, временно предоставленная ей наверху комната Кеши, из-за жары была Настей забракована. И она, не спросив ничьего разрешения, даже не поставив никого в известность, тихой сапой ночью перебралась в гостиную на первом этаже.

И, что примечательно, это было сделано ею не спонтанно, а с заблаговременным расчётом.

В один из дней, предшествующий её переселению, Настя, как показалось Ксении, ни с того, ни с сего, начала вдруг убираться в этой самой большой комнате, что ранее не делала никогда. Она протирала почти годовую пыль, пылесосила древний ковёр, пыталась даже хотя бы вытрясти на улице ветхие оконные занавески. Но Ксения не дала их портить до покупки новых.

И, как оказалось на следующий день, эта активность сестры была не случайной, не без корыстного расчёта. Уже следующей ночью она тихо перебралась из мансарды вниз, мотивируя свой, несанкционированный хозяевами, переезд невозможно душным и жарким помещением под крышей.

Кроме того, Настя, не убравшись на прежнем месте своего пребывания, разложила на столе в гостиной все свои вещи, как на базаре, игнорируя интересы и даже просьбы хозяев, в частности Ксении.

А так ей, привыкшей жить одной, было удобней.

А с этим хозяйка дома уже никак не могла мириться! Поэтому она, уже нисколько не стесняясь, стала, как малому ребёнку, делать Насте замечания.

Ксению доставало то, что в свой отпуск она почему-то должна, как кухарка, ублажать постоянное желание гостьи, и так потребляющей продукты, как прорва, чего-нибудь поесть вкусненького, потакать её чревоугодию.

Настю невозможно было прокормить. Она даже не выдержала и упрекнула Ксению в том, что не наедается здесь.

Однако хозяйка возразила гостье, что заранее предупреждала её о манере, правилах и традициях питания в их семье, на что Настя тогда успокоила её: