Ни капли волшебства - Александр Матюхин

— Ты тоже тут была! — догадался Крюков.

— Два раза! Поэтому и знаю коды доступа к дверям-порталам! Думаю, некоторые племена до сих пор меня помнят. Я, знаешь ли, помогала демографическому развитию населения. Небезуспешно, между прочим.

— Лиз! — поморщился Морокл, вытирающий платочком пот со лба.

— Да, солнышко?

— Можно при мне не упоминать про демографическое развитие?

— Обязательно, солнышко, — Лиз нагнулась к Крюкову и шепнула, — ревнует, красавчик. На, держи. Обещала, что угощу маго-маго, значит угощу.

Два ярко-красных пакетика перекочевали в руку Крюкова. Он неловко засунул волшебный посох под ремень и попытался надорвать зубами крепкий уголок целлофанового пакетика. С первого раза не получилось. Видно, тут должна быть определенная сноровка.

— То есть здесь живут местные жители, заключенные и сумасшедшие?

— В целом — да, — подтвердила Лиз, — местных больше, заключенных меньше, а сумасшедших вообще почти не осталось. Насколько мне известно, последние несколько лет сумасшедшие пользуются сумасшедшим спросом.

— Почему?

— Деликатес, — коротко ответила Лиз, — итак, что будем делать дальше? Предлагаю пробиваться сквозь заросли и у всех спрашивать, где живет наш Хо.

— Безумно, — тотчас отозвался Морокл, — любой хохоец при виде нас броситься за племенем, или постарается убить на месте.

— Но нас тоже, можно сказать, племя! Целых трое!

— Четверо, — сказали из кустов, и на поляну вышел Угж. В его завалявшейся шерсти уютно и хаотично разместился чертополох и какие-то колючки странного цвета. Под глазами темнели характерные мешки. Да и вообще, выглядело существо совсем не довольным жизнью и (особенно) окружающими его персоналиями.

— Угж?!

— Я, — вздохнул Угж, скромно потупив взор.

— А почему ты не ушел? Мы же прилетели.

— А куда лететь? — развел руками Угж, — чем хлопать? Одна дверь на тысячу километров! Я теперь за вами увязался до тех пор, пока не найдется проход через пространственно-временной континуум!

— Чего? — не понял Крюков, но его не услышали.

— То есть нас даже не племя, а самая настоящая банда, — подвела итог Лиз, — это еще лучше. Можно терроризировать ближайшее поселение на предмет еды и прочих потребностей. Понимаете, о чем я?

— Страховой агент, комочек шерсти, однорукий землянин и женщина-киллер, — сказал Морокл, упустив каверзный вопрос Лиз, — хорошо, что есть оружие.

Он убрал платочек в карман, с кряхтением нагнулся, и поднял с земли огнеметы. Хлопья тумана свисали со стволов. Из дула одного огнемета капала какая-то слизь. Из дула второго выползла большая зеленая гусеница, вытянулась в струнку и шлепнулась на землю.

— Похоже, господа, кое-какое оружие нам придется оставить, — сказал Морокл, пару раз безрезультатно щелкнув курком, — огнеметы отсырели.

— А БАБАШка? — спросила Лиз.

Морокл вновь нагнулся и поднял БАБАШки.

— Кажется, в порядке.

— И то хорошо.

"А еще у меня есть волшебный посох" — хотел напомнить Крюков, но тут его внимание привлек ближайший ствол дерева.

— Слушай, Лиз, а местные деревья, они, что живые?

— Брось, живых деревьев не бывает. Только в сказках.

— Тогда, почему вон у того ствола есть глаза?

— Говорила я тебе, чтоб не ел маго-маго разом, или не говорила? Может, и не говорила… блин, какие глаза?

Ближайшее к Крюкову дерево деликатно кашлянуло, подняло ко рту небольшой корешок, вытерло древесные губы и сказало:

— Собственно, за оскорбление истинного хохойца я бы мог задушить вас лианами всех, по очереди. Но я вижу, что вы не местные. Чего такого совершили, что вас сослали к нам? Съели кого-нибудь?

— Почему это сразу съели? — с вызовом осведомился Морокл, — мы вполне интеллигентные люди! Никого не едим! Никого не грабим! Берем взятки и даем полезные советы!

— Ага, — сказало дерево и шевельнулось. Его макушка с шорохом осыпалась желтыми листьями и пересохшими лианами. Оказалось, что это не дерево вовсе, а небольшое щуплое существо, метра полтора росточком, с длинными тонкими корешками-руками, такими же ногами (если еще не тоньше), пеньком-носом и красными глазенками. В руках коренной хохоец держал что-то похожее на лук. И в луке, судя по всему, было натянуто что-то похожее на стрелу.

— Я сижу здесь третий день, выслеживая добычу! Доверчивые обезьяномангусты почти поверили, что я тот самый съедобный конгулимус, у которого очень вкусная кора. И здесь раздается грохот, шипение и на поляну вываливаетесь вы! Да ладно бы преступники какие! А то, срамно сказать, взяточники!

— Эй, вы неправильно поняли! — замахал руками Морокл, — нас не посадили! Мы сами прилетели на Хо-хо!

— Вы еще и сумасшедшие взяточники! — вздохнул хохоец, — даже убивать вас жалко, потому как деликатесы! А надо. Все обезьяномангусты разбежались кто куда, а кушать хотца.

— Вот-вот. Стреляй в них, Дж. Покажи им, кто хозяин на этом кусочке сырой, покрытой туманом земли!

Крюков едва успел повернуть голову на голос, а из кустов местного папоротника вывалился на поляну еще один представительно местного населения. Туземец, говоря проще. Этот мало отличался от враждебно настроенного знакомца. Тоже стволообразное тело, такие же руки, ноги и нос. Только глазки фиолетовые, да левый бок обуглившийся и местами прогоревший внутрь. Словно хохойца пытались подпалить, почти успешно.

Морокл озвучил появление второго громким чихом и тотчас засуетился. Полез в карман за платком, неизвестно перед кем извиняясь. Пару раз щелкнул курок. БАБАШка в руках страхового агента оказалась бесполезной. Похоже, отсырела, точно так же, как и огнемет.

Громко заскрипела зубами Лиз.

— Позвольте представиться. Меня зовут Ордж, — шаркнул ножкой второй, — мы с братом тут охотились, пока не появились вы. Уж извините, но это, по меньшей мере, неделикатно. Нам придется вас убить.

— В последнее время меня все так и норовят убить, — вздохнул Морокл, — может, придумаете что получше?

Ордж нахмурил лоб, что выглядело весьма занятно. Потом сказал:

— Не. Не пойдет. Что нам с вами еще делать? Не свежевать же, в конце концов, мы же не варвары. Мы обычные цивилизованные военные хохойцы. Застрелим вас и дело с концом.

— Они сумасшедшие, — шепнул тот, которого звали Дж, — может продадим, как деликатесы?

— Постойте! Вы не можете так просто нас убить или продать, — выпалила Лиз.

— Почему?

— Ну. Э. Мгм. Гх… По обычаю, пленникам сначала говорят поднять руки, потом бросить оружие, потом проводят их в лагерь, там долго пытают, и лишь затем придают смерти. А еще, — Лиз подвигала бровью, — я могу существенно повысить ваш демографический уровень. Если вы не против, конечно.

Обоих хохойцев ощутимо передернуло. Дж, сухо сглотнув, спросил:

— А что такое демографический уровень?

— Ну, это, в общем, когда… — с радостью начала объяснять Лиз.

— Ладно, — перебил ее Ордж, — поднимите руки, потом бросьте оружие.

— Постой, — сказал Дж, — наверное, нужно наоборот. Сначала оружие, потом руки.

— Слушай, кто у нас главный? Если я говорю, что сначала руки, потом оружие, значит так и должно быть!

— А кто сказал, что ты главный? Ты родился всего на две наносекунды раньше меня! Разве из-за этого становятся главными?

— Я по званию старше, идиот! Я сержант, а ты кто?

— Я не знаю, кто я. А ты почему сержант? Кто тебе такое звание давал?

— Сам взял. Захотел и взял, вот. Так что, ефрейтор, натяните-ка лук и следите, чтоб пленные не выбросили никаких фокусов. Приведем их в лагерь, жестоко попытаем, потом придадим смерти. Ясно?

— А этот, как его, демогр… фгр… афгр… уровень повышать будем?

— Позже, — уклонился Ордж, — выполняй приказ.

— Есть, — по-ефрейторски браво козырнул Дж, и взмахнул луком, — слышали, что сказал сержант? Руки вверх, оружие бросили и за мной, шагом арш!

Морокл еще пару раз безнадежно нажал на курок, потом в сердцах бросил БАБАШку на землю, и поднял руки вверх.

Его примеру, подумав, последовала и Лиз. Следом — Угж, ворчащий себе под нос что-то на счет некомпетентности начальства, доплаты за сверхурочные и отпуск на месяц в августе. Крюков тоже поднял руки… руку. Он вдруг с ужасом обнаружил, что левая рука исчезла совсем! Вместо нее болтался пустой рукав.

Вот тебе раз! Шумно выдохнув, Крюков осторожно дернул Лиз за рубашку.

— Чего тебе?

— У меня рука совсем исчезла.

— Поздравляю. Давай поговорим об этом позже.

— Но, Лиз, если так будет продолжаться, я растворюсь весь еще до того, как мы соберем все подписи!

— Не волнуйся, дурачок. Ты не исчезнешь, пока не вступит в действие твой приговор. А до него еще дня три, не меньше.

— Два дня и девять часов, если точнее, — подсказал Морокл, — не боись, Алексей. Все будет в порядке.