Вечная жизнь - Джек Вэнс

— И все это строго индивидуально, все определяется человеком, которому эта карта предназначена, — добавил Вэйлок.

— Правильно! — воскликнул Бэзил. — Мы хотим, чтобы все понимали — Актуриан призван служить людям, заботиться об их благополучии. И все начинается с этих маленьких посланий. — Он гордо посмотрел на Вэйлока.

Внезапно раздались звуки труб, сирены. Все в кафе застыли, лица побледнели, как будто сигнал тревоги заставил каждого из них почувствовать свою вину.

Вэйлок спросил что-то у Бэзила, но вопрос потонул в звуках сирен. В кафе вбежал человек. Он был маленький, тощий, с впалыми щеками и растрепанными волосами. Он дышал очень часто, как перепуганная птица. Все увидели его и отвернулись.

Он сел на стул, и было видно, что он хочет исчезнуть, раствориться, укрыться, как черепаха в своем панцире. Он положил руки на стол и опустил на них голову.

Три человека в черной униформе ворвались в кафе. Они быстро осмотрелись, подошли к беглецу, подхватили его под руки и потащили к выходу.

Сирены умолкли. Тишина была оглушающей. В кафе все сидели молча и не двигались. И только после нескольких минут все постепенно стали возвращаться к жизни.

— Бедняга, — сказал Бэзил.

— Его сразу посадят в Клетку Стыда? — спросил Вэйлок.

Бэзил пожал плечами.

— Может, сначала его будут бить. Кто знает? Он обвиняется не в преступлении, а в святотатстве.

— Да, — пробормотал Вэйлок. — Актуриан — святилище Кларжеса.

— Это огромная ошибка, — горячо заговорил Бэзил. — Обожествление машины!

Через двадцать минут возле их стола остановился Алвар Визерспок, работающий вместе с Бэзилом. Он был очень возбужден.

— Что вы думаете об этом шакале? — спросил он, глядя то на Бэзила, то на Вэйлока. — Нам нужно быть очень бдительными.

— Мы ничего не знаем о его поступке, — сказал Бэзил.

— Он работал здесь. Трюк его был простым: он перехватывал ленту с сообщением о его работе и менял содержимое записи с помощью магнитных чернил.

— Неплохо, — задумчиво сказал Бэзил.

— Такое уже было. Но виновных всегда обнаруживали и бросали в Клетку Стыда.

— Сигнал тревоги звучит только тогда, когда трюк не удается, — задумчиво сказал Вэйлок. — Более удачливые умудрялись обмануть систему тревоги.

Визерспок посмотрел на Вэйлока.

— Во всяком случае, этого уже допрашивают убийцы, а потом его ждет Клетка Стыда и полуночная прогулка. Но он слишком слаб и напуган. Хорошей травли не получится.

— Меня там не будет, — ровным голосом сказал Бэзил.

— И меня тоже, — сказал Визерспок и отошел от них, чтобы подойти к другому столу и поделиться своими новостями.

Перед концом рабочего дня Вэйлок снова позвонил Роденейву и на этот раз ему повезло. Роденейв приветствовал его без энтузиазма и пытался уклониться от свидания, на котором настаивал Вэйлок.

— Боюсь, что сегодня у меня нет времени.

— Но у меня очень важное и срочное дело.

— Я извиняюсь, но…

— Вызови меня к себе сейчас.

— Это невозможно.

— Ты помнишь то, что сделал по просьбе Анастазии?

Роденейв поморщился и медленно опустился в кресло.

— Хорошо. Я пошлю за тобой.

Через некоторое время к Вэйлоку подошла девушка:

— Гэвин Вэйлок, ученик техника?

— Да.

— Прошу вас пройти со мной.

Она провела Вэйлока в кабинет Роденейва. Роденейв коснулся пластины, которую протянула девушка. Этим он брал на себя ответственность за присутствие Вэйлока в Пурпурной Зоне.

Вэйлок сел без приглашения.

— Здесь можно говорить свободно?

— Да. — Роденейв смотрел на него, как домохозяйка смотрит на дохлую крысу. — В моем кабинете нет записывающих и подслушивающих устройств.

— Дело в том, — начал Вэйлок, — что сейчас я хочу говорить только правду, и в частности, о твоем служебном преступлении по просьбе Анастазии.

— Довольно, — прервал его Роденейв. — Я же сказал, здесь ничего не записывается.

Вэйлок улыбнулся, и Роденейв ответил ему улыбкой обреченной овцы.

— Я думаю, — сказал Вэйлок, — что твое влечение к Анастазии не уменьшилось?

— Я теперь не круглый идиот, если ты это имеешь в виду. Я не хочу, чтобы меня закидали камнями Вейрды. — Он выжидательно смотрел на Вэйлока. — Но ведь не мои переживания привели тебя ко мне. Почему ты здесь?

— Мне кое-что нужно от тебя. И чтобы получить это, я дам тебе то, что ты хочешь.

Роденейв скептически улыбнулся.

— Что же я хочу такого, что можешь предоставить только ты?

— Анастазию де Фанкур.

— Чепуха. — Глаза Роденейва посерьезнели.

— Скажем так: одну из Анастазий. Ведь их несколько. Прошла неделя после того, как Анастазия умерла. Сейчас клетки открыты. Растет новая Анастазия. И еще остается несколько Анастазий.

— Ну и что? — Взгляд Роденейва был жестким и враждебным.

— Я хочу предложить тебе один из этих суррогатов.

Роденейв пожал плечами.

— Никто не знает, где находятся эти клетки.

— Я знаю.

— Но ты предлагаешь мне ничто. Каждый из суррогатов — Анастазия. Если один из них отвергает меня, значит, и все остальные тоже.

— Если не применить аппарат, стирающий память.

Роденейв посмотрел на Вэйлока.

— Это невозможно.

— Ты до сих пор не спросил меня, что хочу я.

— Хорошо. Что же ты хочешь?

— Ты достал одну телевекторную диаграмму. Мне нужны остальные.

Роденейв засмеялся.

— Теперь я вижу, что ты сумасшедший. Ты понимаешь, чего просишь? Что будет с моей карьерой?

— Ты хочешь Анастазию? Вернее, одну из них?

— Я даже не хочу обсуждать этот вопрос.

— Но ты сделал это на прошлой неделе.

Роденейв встал.

— Нет. Окончательно и бесповоротно.

Вэйлок угрюмо сказал:

— Вспомни, ты достал не одну, а три пленки. Сделав это, ты нанес мне личный вред. Поэтому жалости у меня не будет.

Роденейв упал в кресло. Прошел час, в течение которого он изворачивался, потел, спорил, умолял, пытаясь вывернуться из этой ситуации. В конце концов он начал понемногу сдаваться.

Вэйлок твердо держался ранее выбранной им линии поведения.

— Я не прошу тебя делать ничего такого, что ты не делал раньше, — сказал он. — Если ты поможешь мне, то получишь то, что не получил в тот раз. Если откажешься помочь, то просто получишь наказание за тот проступок, что ты уже совершил.

— Я подумаю.

— Не возражаю. Я подожду.

Роденейв посмотрел на Вэйлока, и пять минут в комнате стояла тишина.

Наконец, Роденейв шевельнулся и сказал:

— У меня нет выбора.

— Когда ты дашь мне пленки?

— Тебе нужны только пленки Амарантов?

— Да.

— Я постараюсь сделать побыстрее.

— Сегодня понедельник. В среду вечером?

— В среду вряд ли. У нас будет посетитель. Канцлер Имиш со своей свитой.

— Да? — Вэйлок вспомнил разговор с канцлером. — Хорошо. Пусть будет пятница. Я приду к тебе вечером домой.

Гнев исказил лицо Роденейва.

— Я передам тебе пленки в кафе “Далмация”. И надеюсь, что увижу тебя в последний раз.

Вэйлок улыбнулся, встал.

— Я тебе буду нужен, чтобы ты получил свою долю.

Возвращаясь домой, Вэйлок прошел под Клеткой Стыда. Заключенный сидел неподвижно, изредка безучастно глядя отсутствующим взглядом на окружающий мир. Вэйлок еще не остыл от разговора с Роденейвом, и эта картина произвела на него сильное впечатление.

2

Рабочее расписание Вэйлока все еще не было отрегулировано, и в среду он освободился днем.

Он пересек площадь и зашел в кафе “Далмация”. Он лениво пил кофе и читал “Кларион”.

Вчера в городе Кобек, расположенном в верхней долине реки Шант, вблизи границы, произошли ужасные события. Жители города занимались добычей и обработкой прекрасного розового мрамора. Они вели спокойную размеренную жизнь до прошлого вторника, когда их всех вдруг охватила массовая истерия. Безумная толпа вырвалась из города и бросилась к границе. Там они разгромили казармы пограничников и перебили их.

Электрический барьер впервые за много лет был отключен. Толпа бросилась в страну варваров, где была тут же окружена и уничтожена. Варвары перешли границу и углубились на территорию Кларжеса. На своем пути они сеяли смерть и разрушения. В конце концов они были отброшены обратно, граница восстановлена, но материальные и людские потери огромны.

Что же случилось с жителями Кобека? Слоп в этом обвинить было трудно. Жизнь там текла медленно и монотонно, но там не было Карневаля, и напряжение нервной системы жителей накапливалось годами. Такова была гипотеза… Вэйлок поднял глаза от газеты. На площади, обычно закрытой для транспорта, появился серо-золотой правительственный автомобиль. Из него вышел канцлер Имиш, сопровождаемый темнолицым секретарем. Их встретили функционеры Актуриана. После обмена приветствиями все вошли в здание.