Добро Наказуемо - Анатолий Отян

Марина повернулась к стенке в надежде уснуть, но Соколова прорвало:

— Чего ты прикидываешься такой порядочной? А ты отдавала деньги, когда кидала продавцов машин. Ты помнишь, как тебя умоляли и плакали, а ты…

— Заткнись, — остановила его Марина, — этот грех несу я и мне его искупать придётся, а ты хотя бы ещё раз откроешь рот, я попрошу шефа прислать сюда кого-нибудь, чтобы с тобой разобрались.

Ефим ещё хотел сказать Марине, что он догадывается, откуда у неё в чемодане деньги, он уже два раза в него лазил после того как подобрал ключ, и оба раза взял оттуда хорошую сумму, но спохватился, что если он скажет о деньгах, то эта сволочная баба догадается, что и ему перепало, тогда точно приедет Дрын. Он молчал, а Марина сказала, сменив жёсткий тон, на более спокойный:

— Я решила, что нам нужно разойтись. Ты сейчас, под мою диктовку напишешь заявление, и я пойду к адвокату.

— Они присуждают тут сумасшедшие деньги за развод, где я их возьму?

— Я заплачу за обоих.

Бракоразводный процесс длился несколько месяцев, и когда он закончился, Марина сказала Ефиму:

— Слава богу, эту обузу я с себя сбросила. Но ты не думай, что ты вышел из-под моего влияния.

— Какого ещё влияния?

— Я не хотела говорить «подчинения». Если ты считаешь, что ты не работаешь у шефа, то так и скажи.

— Я-то работаю, а где моя зарплата?

— Шеф распорядился, чтобы ты устроился таксистом, а машину тебе он даст.

— Так нужно сдать кучу экзаменов.

— Вот и сдавай.

— Легко тебе говорить — сдавай, когда сама лопочешь по-немецки, как по-русски.

— Кто тебе мешал учить немецкий как положено? А ты остановился на идиш. В общем, я тебе передала распоряжение шефа. Я завтра ухожу из общежития. Квартиру я себе подыскала.

— Где?

— В районе Борнхайм. Телефон, когда подключат, я тебе дам.

— Марина, одолжи мне денег, у меня жрать не на что.

— Конечно, будешь баб за деньги трахать и завтракать в кафе — никаких денег не хватит. Вари себе сам и ещё останутся.

— Буду варить. Но у меня сейчас, пусто, одолжи, — клянчил Ефим.

— Сколько тебе, и когда отдашь?* — *спросила Марина,**понимая, что никогда не получит одолженных денег.

— Пятьсот марок, — быстро выпалил Ефим, думая, что этим заставит Марину не думать и дать ему требуемую сумму.

— На тебе сотню…

— Ну дай хотя бы двести. Вон за телефон счёт пришёл. Посмотри.

— Я с этого телефона не говорила, а ты куда звонил?

— Тётке, в Одессу. Она меня просит чаще звонить. Плачет, что скучает.

— Ладно, на тебе двести, но больше не надейся, не получишь. Я на днях поеду в Одессу, что передать тётке?

— Лучше всего деньги, — засмеялся Ефим, — на билет до Франкфурта.

Она скоро должна приехать на ПМЖ.

— Денег я давать ей не буду, а скажу, что она напрасно делает, что едет во Франкфурт. От такого племянника ей будут одни неприятности.

— Ты что, Марина? Ты её этим убьёшь. Не надо.

— Ладно, не буду.

Ефим, зная, что тётка будет получать социальную помощь, которой ей вполне хватит, и даже часть денег будет оставаться, надеялся на то, что они достанутся ему, и уже давно уговаривал её оформлять документы на постоянное жительство в Германию.

Марина сняла квартиру сама, минуя социаламт, который оплачивал жильё получателям социальной помощи. Она решила и от неё отказаться, так как были случаи, когда у людей, получавших такую помощь от государства, обнаруживали деньги на счетах в банках, и тогда в лучшем случае, заставляли возвращать полученные ранее деньги, или если обнаруживались очень большие сбережения, то дело заканчивалось судом, а то и тюрьмой. Такая перспектива Марину не устраивала, тем более, что уже в швейцарских банках скопились значительные суммы в шестизначных цифрах, и кроме этого полиция стала присматриваться к девушкам, прибывшим на продажу. Один раз Марина долго не могла подойти к одной своей клиентке, видя, что после проверки у неё документов, полицейские держат её в поле своего зрения. Она тогда съездила в Одессу и доложила шефу об этом и сказала, что надо менять тактику встреч и как на дальше инструктировать девушек, где встречаться и что отвечать полиции. И сейчас она собиралась в Одессу, чтобы предложить шефу отказаться от дальнейшей поставки девушек в Германию и просить для себя отпуск на проведение операции для дочери. **Буквально несколько дней назад, когда она подъехала к месту на Вестенде, где передавала девушек, увидела мужчину и женщину «случайно» прогуливающихся по всегда пустынной от пешеходов улице.

Почуяв неладное, она сказала девушке молчать, и они прошли мимо.

Марина сняла ей гостиницу и позвонила, чтобы за ней пришли, но там сказали, что раньше, чем через неделю она не звонила. Марина сумела передать девушку другим, более дешёвым заказчикам, и позвонила шефу, пока людей не присылать в связи с особыми обстоятельствами.

Некоторое время они ещё по инерции прибывали, а затем поток их прекратился, и Марина вылетела в Одессу. К тому времени уже открылся постоянный авиационный маршрут Одесса-Франкфурт, совершаемый раз в неделю, и через три часа лёту она вышла в одесском аэропорту.

Как и полгода назад, Светочка её встретила настороженно, но быстро привыкла и не отходила от неё. Выглядела она хорошо, и Марина на второй день повела её к профессору Габинскому. Он заметно постарел и сказал, что работает последние дни, но примет её с ребёнком в любое время у себя дома. Попросил сдать анализы и когда будут готовы, придти к нему. Марина, зная, что пенсии старики получают в таком мизере, что прожить на них невозможно, предложила Габинскому деньги, но он наотрез отказался, сказав, что его жена выгонит с ними на улицу, и он будет вынужден искать Марину, чтобы вернуть их. Никакие уговоры не помогли и Марина решила сделать ему анонимный подарок. С шефом Марина договорилась встретиться через три дня, когда выяснит состояние здоровья ребёнка.

Анна очень радовалась приезду дочери, и женщина, обслуживающая её и Свету, сказала, что Анна даже помолодела. Но Марина видела, что мать значительно сдала, располнела и ей трудно передвигаться из-за полноты и плохого отечественного протеза.

C шефом Марина встретилась на Cапёрной. Он был какой-то подавленный, и Марина спросила, не болен ли он.

— На меня надвигаются крупные неприятности, но твоего дела они не касаются.

— Боюсь, Юра, что если мы сейчас не прекратим моего дела, то нам будет совсем плохо.

— Что ты? Сегодня это самый выгодный бизнес. И самый безопасный.

У нас нет закона о торговле людьми, но могут применить что-то другое, вроде мошенничества, а там сроки небольшие.

— Но в Германии есть. И сроки большие. Если я сяду сейчас, то погублю и себя и дочку, а ты лишишься всех денег, потому что через Интерпол они их найдут, а они все на мне.

— Резонно. А чем ты займёшься?

— Я сейчас займусь ребёнком. Я уже договорилась в Бельгии насчёт операции и здесь мне подсказывают, что уже нужно скорее делать, а то пойдёт необратимый процесс. Месяца три-четыре пройдёт и будем решать о дальнейшей работе. Я считаю, что нужно вначале легализировать деньги, а затем заняться законным бизнесом. Это не столь выгодно, но зато безопасно.

— А где ты думаешь отмыть деньги?

— Можно купить землю в Испании и построить там коттеджи, которые затем перепродать, есть и другие варианты.

— А ты можешь найти себе там замену? Только встречать и отводить товар на место. А деньги получать будешь сама. И хранить сама.

— И отмывать сама? — улыбнулась Марина.

— Ты умница. И ещё. Меня могут взять на неопределённый срок. Так ты учти — моя доля должна меня ждать. Ты поняла?

— А я иначе и не думала.

— А как там Соколов?

— Я ему передала твоё распоряжение, но вряд ли он сдаст экзамен на таксиста, слишком для него сложно. А вот сесть на небольшой бус он может, только нужно ему подыскать работу. Я подумаю.

— Хорошо. Нам больше встречаться нельзя, боюсь, что и за этим домом следят. Надо вывезти отсюда картины. Телефон для связи у тебя есть. Делай пока всё как знаешь.

— Юр, это не моё дело, а как Зойка?

— А, Зойку я отпустил, нашла себе дедушку с баблом и ублажает его. Бывший партработник, а нынче крупный бизнесмен. Но, предполагаю, что его хозяева его скоро уберут. Зарвался. У меня неприятности по той же причине. Не нужно выставлять себя напоказ.

Это и тебе рекомендация. И учти, о тебе никто из них не знает, ты моя единственная страховая касса от всех болезней, — засмеялся шеф.

— Вызови мне такси, пожалуйста.

— Я не звоню с этого телефона. Пока светло выходи сама. Если увидишь подозрительных людей, постарайся уйти. Ну, желаю всего! И знай, я тобой восхищаюсь, но в жёны тебя бы не взял.

— Почему? — спросила кокетничая, уже стоя у двери, Марина.