Проклятая дочь (си) - Галина Краснова

  Он говорил спокойно, ни разу не повысив на меня голоса. И именно от этого все внутри меня холодело. В его словах я чувствовала презрение и ненависть ко мне. Почему он испытывает ко мне эти чувства? Что я такого сделала? Я убила его родственников? Сломала ему жизнь? Что во мне не так?!

  - Ты перегнул палку, оборотень, - злобно прошипел Аррихс.

  - Уходи Снежок, или как там тебя, - пробормотала я, отворачиваясь. - Пусть лучше меня убьют, раз я само воплощение зла. Тебя я больше видеть не хочу.

  Я ушла к себе, уже не в силах сдерживать слезы.

  Еще в раннем детстве у меня появилась дурацкая привычка прятаться от всех своих бед и страхов в шкафу. Я думала, что избавилась от этой слабости, но последние события явно меня сломали. Забившись в дальний угол, прикрыв дверцы и занавесившись одеждой, я почувствовала себя в безопасности от нападок этого гнусного мира. Мама всегда говорила, что от судьбы спрятаться невозможно, но от всего остального всегда найдется укрытие. Когда меня обижали сверстники, когда в дом, где мы поселились после свадьбы мамы пришли грабители, когда вредная тетка, сестра отчима, грозилась меня выпороть за то, что меня объявили главной наследницей Галинора - я всегда пряталась в шкафу и ждала, пока меня найдет мама. Она всегда приходила ко мне, открывала дверцы, впуская солнечный свет, улыбалась и спрашивала, не хочу ли я попить вместе с ней чаю. Но теперь мама не придет - я уже выросла. У нее другие дети, другие заботы. Со своими проблемами я должна справиться сама. Но я не знаю что делать! Мне... страшно...

  Дверцы распахнулись, впуская в мое убежище уютный свет магического светильника, на краткое мгновение ослепившего меня.

  - Прости меня, Эрриха, - мягко пророкотал голос оборотня, заставив сердце сжаться, а слезы - хлынуть сплошным водопадом. - Я наговорил лишнего. Я вовсе не считаю тебя такой уж плохой. Немного бестолковой и наивной, но очень милой.

  Спрятав лицо в колени, я изо всех сил попыталась успокоиться, подавить всхлипы и незаметно вытереть слезы.

  - Уйди...

  - Никуда я уже от тебя не уйду, - вздохнул оборотень.

  - Не смотри на меня, не хочу, чтобы ты видел меня такой,- прошептала я, стесняясь своего зареванного вида.

  Уж я-то знаю, что после слез я выгляжу опухшей сопливой свинкой.

  В следующее мгновение этот беспардонный кошак вытащил меня из шкафа, обнял и погладил по спутавшимся волосам.

  - Прекращай уже плакать. Ты же умная девочка, должна понимать, что любой нормальный мужчина боится женских слез. Так что успокаивайся, иди умываться и приходи на кухню - я чай заварю. Попьем с тобой чайку, перекусим и все обсудим.

  Да, нам со Снежком надо многое обсудить.

   Глава 12.

  Как так получилось? Почему я сижу вместе с этим предателем за одним столом и пью чай? Я что, совсем характера не имею? Безвольная тряпка! Один раз меня это волосатый самец обнял и все, готова в рот ему заглядывать и прощения не известно за что просить.

  - Эри, не надо на меня смотреть как на врага, - спокойно заметил Снежок, переливая чай из изящной фарфоровой чашечки в свою любимую пол литровую кружку..

  - Я тебе не нравлюсь, - озвучила я очевидное. - Почему?

  - Нельзя сказать, что ты мне не нравишься. Я тебя не понимаю, порой меня раздражает твоя глупость и наивность, но я вполне осознаю, что человек ты хороший.

  Как это мило звучит - "хороший человек". И в то же время унизительно. Так говорят только о серых мышках, которые не выделяются ни умом, ни красотой, ни положением в обществе. Короче в них нет ничего, кроме "хорошести".

  - Так почему ты тогда не откажешься от задания? - спросила я, с трудом "проглотив" предыдущие слова оборотня

  - Потому что это честь для любого моего собрата - защищать поглотителя, - заученно отбарабанил он.

  - Для любого, но не для тебя. Тебе это в тягость, я же чувствую.

  На кухне воцарилось молчание. Я попивала свой час, лишь после третьего глотка ощутив всю прелесть кисло-сладкого фруктового вкуса. А вот Снежок все еще размешивал сахар в своем чае, так и не сделав ни одного глотка.

  - И для меня это честь, - веско обронил, явно пытаясь убедить в этом себя. - Но я ее не достоин.

  Неужели он, наконец, будет со мной откровенен?

  - Почему ты так считаешь? - обманчиво спокойно спросила я.

  - Да потому что первоначально на эту роль был выбран мой старший брат, Эльмир! Он был самым сильны воином, подающим надежды магом, непревзойденным телохранителем, - со странной горечью закричал он.

  Такие правильные слова по отношению к родственнику, но такое ощущение, что мой снежок с этим самым Эльмиром не ладит. И почему он говорит о брате в прошедшем времени? С ним что-то случилось? Умер? Стал инвалидом? Женился?

  - Так почему он не здесь, этот твой Эльмир? - несколько грубо поинтересовалась я, внимательно наблюдая за мимикой моего оборотня

  - Он погиб в снежной лавине год назад, - глухо пробормотал Снежок, после большого глотка чая.

  - Ты в его смерти виноват? - прямо задала главный вопрос я.

  - Моя семья считает что да, я виноват.

  Вот теперь мне стало все понятно. У меня когда-то был друг Павелик, которому очень не повезло с семьей. Его родители обожали старшего сына, гордились его малейшими заслугами, а на болезненного Павелика внимания не обращали. Он для них был уродом, без которого не может обойтись ни одна нормальная семья. Про младшего сына они забывали - его не баловали сластями, игрушками и красивое одеждой, не хвалили за успехи в школе, не отдали в ученики магу не смотря на довольно сильный дар. Его даже не пускали на семейные праздники, отправляя к немногочисленной прислуге. Его брат же, Патрисий - был наглой самодовольной скотиной, ничего особого из себя не представляя. Как маг он был посредственностью и магистр Огненный Кулак быстро выгнал такого нерадивого и ленивого балбеса. Однажды этот Патрисий украл драгоценности своей мамаши и продал их скупщику, чтобы покутить с друзьями в лучшем борделе города. Но он знал, какие неприятности ждут вора, поэтому одну сережку подкинул младшему брату. Никто не стал разбираться - мамашка приказала всыпать Павелику плетей на конюшне. Я узнала об этом случайно от старой экономки и забрала друга к себе домой. Мои родители не сказали ни слова, приняли Павелика как еще одного ребенка, обеспечили ему уход и лечение. Но мой друг был очень гордым, он так и не смог прижиться у нас, считая себя дармоедом. Однажды ночью он просто ушел, оставив письмо, в котором обещал, что однажды вернется и отплатит нам за все добро. С тех пор я его ни разу не видела, но уверена, что он жив и идет к своей мечте стать капитаном большого торгового корабля.