Аномалии (ЛП) - Тёрнер Сэди

― Мне было интересно, когда ты наконец объявишься, Жердь.

***

КАЛИКС НЕ ЗНАЛ, ЧТО ХУЖЕ: когда тебя душат или топят.

Он мог выдержать быть подвешенным вниз головой, но остальные методы были куда более болезненными. То, что ему не нравилось даже больше его собственного наказания — это пытка, которой Собек и Заступники подвергли Сараю. С каждым следующим уроком Собека она становилась слабее и более сломленной. Она прижималась к Каликсу, держась за него изо всех сил, даже когда они не были связаны. Во время многих из этих подходов она теряла сознание, и он не мог избавиться от впечатления, которое производил страх в ее глазах.

Он также не мог понять, почему она становилась слабее, а он сильнее.

Каликса бесило это чувство, будто он высасывал силы из страха Сараю. Он пытался проигнорировать эту новую первобытную потребность и просто поддаться пытке, но не мог. И, видя дрожь, трепет и вздрагивания своего предписанного партнера, чувствовал себя все живее. Как будто вдыхал ее сущность. Он чувствовал ее запах. И это был не обычный аромат Гардении и апельсинов, который исходил от Сараю, это было что-то другое. Невидимое статическое электричество будто заряжало его. Он каким-то образом высасывал невидимую силу из нее и использовал для своей подзарядки. Он пытался остановиться.

Но безостановочная болтовня Собека лишь все ухудшила. Очень сильно.

Пока Каликса и Сараю подвешивали, душили и топили, Собек стоял рядом и рассказывал о происходящем.

― Я создал насилие, чтобы заставить вас отсоединиться от реальности, ― прошептал Собек ему в ухо. ― Смотри, Сараю уже отсоединилась. Это естественная реакция, когда люди сталкиваются с невыносимой болью. Люди реагируют двумя способами на пытки. Так мы и выясняем, еще в раннем возрасте, кто является Заступниками. Поэтому у тебя два варианта: ты можешь отсоединиться или ты можешь питаться. Что ты выберешь, сын?

Каликс пытался игнорировать отца, но чувствуя себя сильнее, он точно знал, по какому пути пойдет.

ГЛАВА 15

Я в восторге

Я не осознавала, насколько сильно скучала по Каю, пока он не взял меня за руку и не потянул к себе. Но у нас нет времени на проявление радости, он осматривает место, убеждаясь, что никто не смотрит на нас, и только потом тянет меня за собой к специальному месту сбоку от фонтана.

― Куда мы идем? ― спрашиваю я, не отпуская его руку.

― Я объясню тебе все, как только мы доберемся до места.

― До какого места? ― настаиваю, но он уже исчез. Я вглядываюсь, и понимаю, что он проскользнул сзади того, что оказалось голограммой работающего фонтана. Следую за ними через мираж. Теперь мы видим толпящихся туристов, но они не видят нас.

― Это восхитительно. Сколько человек об этом знают?

― Лишь несколько. Почти все, кто там внизу есть, были одурманены перед тем, как попали туда, поэтому они не знают точного места.

― Там внизу? Где внизу? ― спрашиваю, пока Кай медленно идет вдоль фонтана до изрезанного камня и толкает его. Он отодвигается в сторону, открывая нам проход в широкий туннель. Я осматриваюсь. На грязные стены капают горящие свечи. С другой стороны, в этом нет ничего примечательного. Мы могли б быть где угодно в мире.

Кай говорит, ведя меня дальше по туннелю:

― Подземелье. Тадж построила его до Великой Технологической Войны. Она точно знала, что планировал Собек. Она гений.

― Она, хах? ― Мои слова смешаны с ревностью. ― Вы с этой Тадж… близки?

― Настолько близки, насколько она близка с каждым, ― отвечает Кай, ведя меня по сложной сети тоннеля. Понятия не имею, куда мы идем, но точно знаю, что спускаемся вниз. ― К счастью, один из её агентов перехватил меня по возвращению домой из лагеря. Я выбрал моторглайд, потому что жил всего в часе езды. Помню, как с двух сторон меня зажали мотоциклы, чтобы я свернул с дороги. Это была группа захвата Тадж. Они освободили меня как раз уже перед домом. ― Кай останавливается перед большой металлической дверью с часами, идущими против часовой стрелки. Он нажимает кнопку, и стрелки останавливаются, меняя свое направление.

Дверь открывается, и Кай сопровождает меня внутрь лифта.

― Идем вниз.

― Подожди. Почему они перехватили именно тебя? ― Я не успеваю за историей Кая, к тому же голова закружилась, пока мы шли по всем этим лабиринтам к странному подобию лифта. Мы неожиданно начинаем падать вниз, поэтому я держусь за Кая, чтобы не упасть. За всем жужжанием и щелканьем лифта сложно его слушать, и меня начинает тошнить.

― Потому что Подземелье находит тебя до того, как ты находишь Подземелье. Люди Тадж увидели во мне революционера и завербовали прежде, чем я смог стать одним из Заступников Собека. Одним из его шпионского отряда. Лучшим из лучших. Командиром Заступников. Так поступает Собек с Аномалиями. Он тренирует нас против наших собственных общин, семей, друзей. И все началось в Лагере Монарха. Нас начали готовить к шпионажу для Собека и ничему больше. Разве это была бы жизнь? ― Кай останавливается и смотрит на меня. ― Я не могу тебе передать, как сильно о тебе беспокоился. Но Тадж сказала, что тебе ничего не угрожает.

― Эта Тадж и правда знает много обо мне.

― Ты удивишься. ― Улыбается Кай и быстро меня обнимает. — Я очень скучал по тебе, Кива.

― Правда? ― я переспрашиваю, смущаясь. Во мне продолжают рождаться все новые и новые эмоции.

― Абсолютная правда. ― Его ответ скорее вежливый, чем эмоциональный.

Когда лифт останавливается, и открываются механические двери, Кай протягивает мне руку и ведет на первый этаж огромного Подземного Города. — Добро пожаловать в децентрализованную глобальную сеть. Добро пожаловать в наше самообеспечивающееся сообщество.

Добро пожаловать в Лабиринт.

***

КАЛИКС ТЕРПЕЛ ПЫТКИ СВОЕГО ОТЦА всю неделю.

Собеку же его методика не казалась такой ужасной. Для него это был просто способ обучить сына. Чтобы он знал изнутри, как можно манипулировать населением.

С каждой ночью программа становилась только хуже. Она длилась дольше. Во время издевательств Каликс думал трех вещах:

Остаться в живых.

Защитить Сараю.

Убить отца.

Единственной проблемой были сотни бабочек, которые летали вокруг него и отвлекали.

― Бабочки начинают свою жизнь в качестве червяков, ― сказал Собек, стоя около подвешенного в воздухе сына. Для него принципиально было стоять в пределах слышимости во время тренировок, потому что он знал, что так Каликс вряд ли игнорирует его. ― После периода кокона, который ты сейчас проходишь, они перерождаются в красивых бабочек.

Каликс хотел, чтобы его отец замолчал. Он видел, как энергия покидала Сараю, и она все глубже и глубже уходила в себя. Ее подсознание медленно выпускало жизненную силу. Высвобождение энергии было необходимо, чтобы поддерживать ее в живых. Он лишь не мог понять, почему он становился сильнее в то время как она слабела.

― Я назвал лагерь Монарха в честь бабочки, потому что это одно из немногих созданий, способных передавать свои знания через генетику своим потомкам. — Собек вытянул руку, и полдюжины разноцветных бабочек сели на нее. ― Однажды лагерь больше не понадобится, потому что такое состояние крепко укоренится в психике людей через достаточное количество поколений. И они будут сразу рождаться податливыми и послушными.

― Оставайся сильной, Сараю, ― прошептал Каликс, пытаясь игнорировать урок отца.

― У нее сейчас кружится голова. Будто она летает. Как бабочка. Не беспокойся, она не вспомнит ничего. Она отделилась от реальности и ушла в выдуманный мир в своей голове, где выстроит барьер в качестве амнезии, чтобы защитить себя. Они все так делают. Кроме нескольких человек вроде тебя, сын.

Каликс заглянул в глаза Сараю, но не увидел в них ничего. Она и правда ушла глубоко в себя, скрываясь от боли. Каликсу хотелось наорать на отца, вырваться и ударить его, но руки были крепко прижаты к телу.